мой взгляд.
Прости, дорогуша. Грудь Монро в триллион раз лучше. Я старался не представлять, как посасываю розовые соски Монро, нежно прикусываю их и слышу срывающийся с ее губ тихий стон… Боже. Тише, парень. Я не хотел, чтобы у Кары сложилось неправильное впечатление.
– Линкольн был на одной из своих мелких игр, – ехидно ответил отец вместо меня.
– Ого, я удивлен, что ты вообще в курсе, пап. Не думал, что ты следишь за моим расписанием, – съехидничал я, заставив его покраснеть от гнева из-за моего неуважительного тона.
– Конечно, мы следим, сынок, – мама усмехнулась и сделала большой глоток вина.
Впасть в кому? Отличная идея, мам.
Эти трое болтали, время от времени втягивая меня в разговор, чтобы узнать мое мнение о каком-нибудь бессмысленном светском мероприятии или о новой спортивной машине, купленной соседом, – и только в этот момент мне становилось хоть немного интересно.
Отец не поднимал тему бизнеса, хотя Кара присутствовала здесь исключительно потому, что он пытался заключить сделку с ее отцом. Он считал всех женщин дурами, поэтому и не утруждал себя обсуждением в их присутствии чего-то существенного.
Встреча все тянулась, потому что, разумеется, семейный ужин должен состоять из пяти смен блюд.
Кара положила свою руку на мою и стала ее массировать, пока я пытался есть чизкейк. Затем она прильнула, прижавшись ко мне своей грудью. Я замер, ощутив взгляд отца, наблюдавшего за нами с одобрением. Затем повернулся и наклонился так, что губы касались ее уха. Грудь Кары тяжело вздымалась, как будто я уже ласкал ее клитор.
– Еще раз прикоснешься ко мне, я проткну тебя этой вилкой, – пробормотал я.
Она оцепенела и уставилась на меня с испугом, в ее глазах застыли шок и замешательство. Стало ясно, что такого она не ожидала.
– Что, прости? – прошептала Кара дрогнувшим голосом.
– Ты меня слышала, – ответил я с холодной улыбкой, а затем поднес кусочек чизкейка ко рту, просто для забавы.
Кара приоткрыла рот и какое-то мгновение смотрела на меня с непониманием, будто пыталась осознать произошедшее. После чего резко встала и схватила свою сумочку.
– Прошу меня простить, – пробормотала она, выбираясь из-за стола. – Мне нужно… идти.
Больше не проронив ни слова, Кара повернулась и практически выбежала из столовой, оставив меня наедине с кипящими от злости родителями. Температура в комнате словно упала градусов на двадцать.
– Что, черт возьми, ты наделал! – взревел отец, вскакивая и хлопая ладонями по столу так, что задребезжали стеклянные тарелки и чашки.
Мать взяла свой бокал с вином и молча вышла из столовой, в то время как персонал убежал на кухню.
Я отломил еще кусок чизкейка, будто все это меня совершенно не волновало.
– Идем со мной, Линкольн, – в голосе отца прозвучали интонации, не допускавшие возражений.
Тогда я встал и последовал за ним в его кабинет – просторное помещение, расположенное на втором этаже поместья. Под потолком сверкала большая хрустальная люстра, заливавшая кабинет теплым светом. Стены в элегантно декорированной комнате были обшиты панелями из темного дерева, а пол устлан мягким ковром. Пространство заполняли большой дубовый письменный стол, кожаное кресло с витиеватыми резными узорами и книжные шкафы в тон, забитые томами в кожаных переплетах и фамильными драгоценностями. Поверхности стола практически не было видно из-за бумаг, файлов и различных канцелярских принадлежностей. Там же стоял монитор с несколькими открытыми вкладками, на которых отображались биржевые сводки и финансовые данные.
Я уставился в большое окно, изучая открывавшийся из него вид на обширную территорию поместья. Внизу виднелись пышные сады и мерцающий бассейн. В голове вдруг вспыхнули воспоминания о том, как мы с Тайлером плавали в нем… Мне пришлось отвести взгляд.
На стенах висели различные картины и фотографии, и среди всех выделялись фото, на котором отец пожимал руку нынешнему президенту, и вставленная в рамку копия обложки журнала «Форбс» с заголовком «Анстэд Дэниэлс – самый успешный бизнесмен года».
Отец не спеша налил себе выпить, но не потрудился предложить что-нибудь мне. Почувствовав, что напряжение достигло нужного ему уровня, он поставил уже пустой стакан на стол и обратил свое внимание на меня.
– Давай поговорим о Каре, – начал Анстэд, и в его голосе послышалась угроза.
– У нас ничего не будет, – отрезал я, зевая, хотя и понимал, что он меня не услышит.
– Мне плевать, если ты не хочешь ее трахать, – выплюнул отец. – Мне нужно, чтобы ты сделал ее счастливой. Ты меня понимаешь? Если сделка сорвется из-за того, что ты не смог вести себя хорошо в ее присутствии, я…
– Что? Убьешь меня? – я усмехнулся, наблюдая за тем, как его лицо приобретало пунцовый оттенок.
– Ах, да, точно, – отец уселся в свое кресло и стал что-то печатать на компьютере. Через секунду на мониторе появилась фотография Монро.
Мое сердце чуть не остановилось.
– Из-за этой девчонки ты так себя ведешь? – спросил Анстэд, его глаза блестели. – Думал, я не узнаю? Когда, мать твою, столько всего на кону?
Я оцепенел, внезапно лишившись возможности шевелиться или говорить. Я знал, что отец безжалостен, но, черт возьми, думал, что есть какие-то границы, которые он не осмелится преодолеть. Видимо, я был гребаным идиотом.
– Ты будешь вести себя как подобает или столкнешься с последствиями, – пальцы отца снова забегали по клавишам, и через мгновение на мониторе появилось видео, на котором Монро шла по кампусу, опустив голову.
Анстэд наклонился вперед.
– На случай, если ты забыл… Ты принадлежишь мне.
Смотря видео с Монро, я почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. Меня захлестнули волны гнева и разочарования, однако я стиснул зубы, прилагая массу усилий, чтобы не наброситься на него. Убийство отца не входило в мои сегодняшние планы.
Анстэд наблюдал за мной, приподняв бровь, и губы его тронула жестокая ухмылка. Он отпустил меня взмахом руки, и, когда я показал ему средний палец, его улыбка стала только шире. На ватных ногах я вышел из его кабинета, пытаясь переварить то, что произошло, мои мысли путались.
Не ясно, как поступить с Анстэдом, но я отчаянно хотел защитить Монро любой ценой. Разумеется, при этом не отпуская ее. По всей видимости, пришло время перейти к следующему этапу.
Я поехал прямо к ее жилому комплексу и помчался к двери ее арендодателя, зная, что она все еще на занятиях. Я ненавидел это гребаное место. Краска на стенах облупилась, обнажив находившиеся под ней слои грязи. Бетонная лестница, ведущая на второй этаж, потрескалась и накренилась, а ржавые металлические перила могли отвалиться в любой момент.
Где-то раздавались отдаленные звуки музыки. В воздухе витал запах сигаретного дыма. Большинство окон покрывали слои пыли и копоти. На полу валялся мусор, всюду лежали пустые пивные бутылки и обертки от фастфуда. У комплекса не имелось своей парковки, поэтому тронутые ржавчиной легковые автомобили и грузовики стояли вдоль всей улицы, и у некоторых даже отсутствовали стекла или были помяты двери. Я невольно вспомнил, что со своей маленькой квартирой сделала Монро: навела уют, выкрасила стены, постелила у входа приветственный коврик с цветами. Она содержала свою студию в идеальной чистоте, украсив ее разноцветными подушками и разными безделушками, как бы они, черт возьми, ни назывались. Свечи с ароматом ванили маскировали запах плесени, которым пропиталось все в этом комплексе.
Ей здесь не место.
Я постучал в дверь домовладельца и стал ждать. Наконец та со скрипом отворилась, и в проеме появился арендодатель Монро. Он косился на меня с мерзкой ухмылкой, демонстрируя ряд желтых зубов с пятнами. На рубашке, едва прикрывавшей огромный живот, застыли огромные пятна от пота. Он потянул серые спортивные штаны, похожие на мои, но я был уверен, что он в них не производил на Монро того эффекта, который производил я. От него разило сигаретами и потом, и от этого запаха хотелось либо потерять сознание, либо опустошить желудок.
– Чего тебе, модник? – он усмехнулся.
Модником меня еще не называли. К тому же, на мне все еще бы спортивный костюм.
– Я хочу поговорить о Монро, – грозно произнес я, не желая затягивать разговор.
Ухмылка домовладельца стала похотливой.
– Чего ты хочешь от моей миленькой арендаторши? – его голос звучал маслянисто, будто он проглотил галлон жира.
Я стиснул зубы и попытался скрыть отвращение.
– Мне нужно, чтобы ты выселил Монро из ее квартиры, – прорычал я. – И чтобы ты сделал это сегодня вечером.
Домовладелец приподнял бровь и хмыкнул.
– С чего бы мне это делать? Монро хороший арендатор. Всегда платит вовремя. И она… очень сговорчивая. Мы с ней отлично ладим.
От подобных намеков к горлу подступила желчь. Я не сомневался, что он доставлял ей неприятности.
– Мне насрать. Нужно, чтобы она убралась отсюда.
Домовладелец пожал плечами и прислонился к дверному косяку. От каждого движения его массивный живот подрагивал.
– Извини, пацан. Ничем не могу помочь. Так получилось, что мне нравится, когда она рядом.
Я сжал кулаки и шагнул вперед, возвышаясь над мерзким мужчиной.
– Послушай, мелкий говнюк. Ты сделаешь так, как я велю, или я позабочусь о том, чтобы ты очень пожалел о своих решениях. Понял?
Глаза домовладельца расширились от страха, и он попятился, споткнувшись о стопку пустых коробок из-под пиццы.
– Л-ладно, хорошо. П-просто успокойся, окей? Я согласен. Только не бей.
Я ухмыльнулся и вытащил чековую книжку:
– Отлично. Ты этого не заслуживаешь, но я компенсирую твои убытки, – я нацарапал цифру, которая его крайне осчастливит.
Глаза арендодателя поползли на лоб от удивления, и он жадно облизал губы.
– Хорошо, – он забрал чек у меня из рук. – Я выселю ее. Но за срочность придется доплатить.
Я с отвращением стиснул зубы, сожалея, что убийство считалось преступлением.