– Ах, хорошо, давай я расскажу о том времени, когда я был маленьким мальчиком и заблудился на вересковых пустошах Йоркшира. Мне было всего шесть лет, и во время пикника я отлучился от своей семьи. Я бродил и бродил, пока не оказался совсем один, окруженный туманом и вереском, насколько хватало глаз. Скажу тебе честно, мне стало очень страшно… А потом я услышал звук. Было похоже на отдаленный свист, и я знал, что должен следовать за ним. Итак, я отправился в путь, стал продираться сквозь вереск, спотыкаясь о камни и натыкаясь на ежевику. Наконец, по прошествии, как мне показалось, нескольких часов, я набрел… Уточка, ты счастлива?
Я внимательно слушала его историю, но уже привыкла, что он, когда ему было удобно, довольно внезапно менял темы. Он часто задавал мне этот вопрос, и в прошлом я нередко сомневалась в ответе. Сегодня же даже не пришлось долго думать.
– Да. Безумно счастлива, Билл.
– Я рад за тебя, моя дорогая, – сказал он с улыбкой, и приложил руку к сердцу.
Я как раз собиралась попросить его продолжить рассказ, как телефон оповестил о новом сообщении.
Я мгновение смотрела на сообщение, сбитая с толку, но заинтригованная. Я пыталась припомнить, было ли что-то особенное в этом дне. В голову ничего не приходило, и я решила подыграть:
Те первые сообщения врезались в мою память. Мне легко давалась эта игра.
Билл издал неопределенный звук, но еще до того, как я повернула голову, я все поняла.
Линкольн.
В его присутствии мое тело словно прошивал разряд тока.
С кем бы ни находилась, я постоянно по нему скучала, а потому вздохнула с облегчением, обернулась и увидела, что он стоял всего в нескольких футах от меня.
Его красота сразила меня уже в который раз. Я в жизни не встречала мужчин очаровательнее. От него исходила необузданная, мощная энергия, и она окутывала меня мгновенно, стоило ему только очутиться рядом. Совершенный альфа-самец, ради которого я готова на все.
Линкольн подошел ближе, и сердце пропустило несколько ударов – я заметила в его руке единственную черную розу. Он слишком нарядился для прогулки в парк: мышцы его точеной груди облегала черная рубашка, а джинсы сидели на его бедрах так безупречно, словно их пошили на заказ. Волосы идеально уложены, и выгоревшие на ярком солнце Далласа пряди сияли золотом. Он не сводил с меня внимательного взгляда, что отчасти нервировало, но больше приводило в восторг.
Как только я шагнула за грань и признала, что наша одержимость друг к другу была живым, дышащим, разрастающимся созданием, стало легко расслабиться и принять все сопутствующие странности. Включая то, что он всегда наблюдал за мной и видел меня насквозь, из-за чего я не могла утаить даже то, что хотела.
– Привет, девушка мечты, – пробормотал Линкольн низким и страстным голосом, протягивая мне розу. Я потрогала лепестки, залюбовавшись ими на мгновение, после этого встретилась с ним взглядом и ощутила, как в животе от нервозности запорхали бабочки.
Что происходит?
Затем я следила за тем, как мой мир снова преображался и приобретал новую форму.
Линкольн опустился на одно колено.
Я дрожала, воздух вокруг меня словно замерцал, а перед глазами возникла туманная страна чудес, где сбывались все мечты.
– Пока рано плакать, – поддразнил Линкольн, заметив слезы, бежавшие по моим щекам. – Я даже не добрался до лучшей части.
– Ничего не могу поделать, – всхлипнула я.
– Монро… милая, – начал он без шуток, но с теплотой в голосе. – Как только я увидел тебя, меня словно ударило молнией, как будто все звезды сошлись и исполнили каждое желание, которое я им загадывал… Они слили их воедино, чтобы вручить мне мою идеальную мечту. Единственную девушку, созданную специально для меня, – его дыхание участилось, и я наклонилась, чтобы запечатлеть поцелуй на его губах. – Для меня ты – все, – продолжил Линкольн, и я рассмеялась, потому что снова прозвучало это слово. – Я не знал, насколько был потерян и одинок, пока не встретил тебя. И теперь, когда у меня есть ты… Ты мой дом.
В груди у меня защемило, потому что я любила его невероятно сильно, до боли. Пока Линкольн продолжал говорить о судьбе, предназначении, о необъяснимом влечении, которое свело нас вместе, я думала о том, какой была бы жизнь, если бы я тем вечером не ответила на сообщение. Если бы просто проигнорировала его и занялась своими делами. Хотя это произошло не так уж давно, я уже не могла припомнить ту девушку, какой была. Напуганную, вымотанную и одинокую. То, что сделал со мной Линкольн, не описать простыми словами «изменил мою жизнь». Его присутствие в моей жизни стало лучшим подарком, ярчайшей звездой…
– Я собираюсь каждый день делать тебя все счастливее и счастливее, малышка, – шептал он.
А затем произнес слова, которые изменили все:
– Будь моей женой.
Я рассмеялась, и смех вырвался из моей груди, как пузырьки из бутылки шампанского.
– Ты спрашиваешь меня или утверждаешь, что я стану твоей?
Линкольн ответил незамедлительно, его глаза горели яростной решимостью:
– Определенно утверждаю. Думаю, я тебе уже говорил, девушка мечты. Если дело касается тебя, я ничего не оставлю на волю случая.
Я уже не понимала, смеюсь я или всхлипываю, когда поднесла трясущиеся руки к губам, потому что Линкольн вытащил кольцо с бриллиантом размером с мой кулак. Он нежно взял мою руку, медленно надел кольцо на палец и поднес его к своим губам.
На несколько завораживающих минут мы очутились в мире, полном магии и сияющих вокруг нас звезд, а затем я прыгнула в его объятия и осыпала его лицо тысячей поцелуев. Краем уха я уловила, что Билл неподалеку кричал и поздравлял меня.
– Что бы ты сделал, если бы я не сказала «да»? – наконец, спросила я в паузу, образовавшуюся между поцелуями.
Линкольн взял меня за руку и опустил ее к себе в карман, где я почувствовала характерную форму цепи. От изумления я хохотнула, а он в ответ ухмыльнулся, нисколько не стыдясь своего сумасшествия.
– Ну ладно, безумец, – пробормотала я, и он просто подмигнул.
– Ты готова выйти за меня замуж завтра, Монро?
– Завтра? – я ахнула. – К чему такая спешка?
– Я с первого дня был готов к тому, что ты станешь Монро Дестини Дэниелс. Мне нужно владеть тобой. Я отчаянно этого хочу.
Я не спорила, потому что… он был прав. Если появляется шанс испытать такую любовь, которая ломает тебя и исцеляет одновременно…
Ответ всегда должен быть утвердительным.
Мы не поженились на следующий день.
Мы поженились тем же вечером.
Линкольн попросил кого-то об одолжении, и вскоре я в простом белом платье уже стояла рядом с ним в администрации Далласа перед судьей и его милой женой и клялась Линкольну в вечной верности.
Линкольн позаботился о том, чтобы в клятвах не говорилось «пока смерть не разлучит нас». И это казалось правильным. Потому что мы оба знали, что Линкольн не позволит такой мелочи, как смерть, разлучить нас.
– Мы переходим к лучшей части нашей жизни, – сказал он.
И я ответила:
– Знаю.
А потом Линкольн сделал наше селфи и отправил его своему публицисту со строгим наказом – рассказать всему миру.
И это тоже казалось совершенно правильным.
Иногда складывалось впечатление, что нашей любви слишком много. Что эмоции, которые мы испытывали, поглотят нас и разрушат. «Это не может длиться вечно», – шептали мои демоны. Он уйдет.
Линкольн как будто всегда предчувствовал приближение темноты. Он прижимал меня к себе и часами боготворил мое тело, шепча, как сильно он меня любит, что я его душа, и он никогда меня не отпустит.
Его одержимость была живым, дышащим созданием, и я к нему пристрастилась, я жаждала его до мозга костей. Все в наших отношениях было нездоровым, именно о такой созависимости предупреждают все специалисты мира и молят сопротивляться ей. Но я бы от нее не отказалась.
Он давал мне все. Его внимание, любовь, тело… само его дыхание. И я в ответ отдавала все, что было у меня.
– Ты моя, – шептал Линкольн, сосредоточенно наморщив лоб, и медленно толкался в меня.
И я ему верила.
Если бы вы сказали десятилетней девочке, склонившейся над холодным телом матери, никогда в жизни не ставившей ее на первое место, что однажды эта девочка станет для кого-то целым миром, она бы не поверила.
Но теперь у меня не осталось выбора, кроме как поверить, потому что он вдохнул это знание в самую мою душу.
– Я люблю тебя, – пробормотала я, когда Линкольн слизнул слезинку с моей щеки, отчаянно желая завладеть каждой частичкой меня, даже моими слезами.
– Скажи еще раз, – приказал он, не отрывая от меня взгляда.
Напряженность между нами росла с каждым днем, как на каменной стене разрастался плющ. Думаю, если бы я попыталась уйти, он бы убил нас обоих. И эта мысль приносила мне садистское, болезненное утешение.
Я с радостью приму все, что этот человек когда-либо предложит. И все это случилось благодаря тому, что он набрал чертовски неправильный номер.
ЭпилогМонро
Я чувствовала, что он наблюдает за мной. Так было всегда.
Я притворилась, что не замечаю его, пока шла по кампусу Южного методистского университета, в который меня таинственным образом приняли вскоре после того, как я вышла замуж за Линкольна. Теперь я официально получала специальность по английскому языку.
Из-за него я здесь прославилась, но Линкольн с радостью демонстрировал всем, насколько я недосягаема, если кому-то взбредет в голову совершить глупость.
Меня все еще поражала сила его ревности, и не потому, что меня это раздражало. Я не понимала, как меня могут заинтересовать другие мужчины, если существует Линкольн.
Я спокойно шла по коридору, как вдруг меня втащили в свободную аудиторию.
– Ты играешь со мной, – прошептал грубый голос, отчего по моему телу побежали мурашки. Я оказалась прижатой к с