Воспоминание о сверкающих зеленых глазах Ари, смотрящих на меня в темноте коридора, преследовало и дразнило соблазном.
Я хотела вернуться к нему. Хотела большего.
Как только я вставила ключ в замок, в темноте подъезда раздался голос:
– Блэйк.
Я испуганно подпрыгнула: сердце забилось где-то в горле.
– Кларк? Что ты здесь делаешь? – голос дрогнул, остановившись где-то между удивлением и замешательством. Я медленно повернулась, чтобы посмотреть на него. После нескольких дней абсолютного игнора или односложных ответов его появление здесь весьма шокировало.
Мой парень вышел из тени: его темные волосы были растрепаны, а в зеленых глазах читалась видимая усталость. Обычно идеально выглаженный костюм помялся, галстук съехал набок.
Чувство вины все больше накатывало на меня по мере того, как взгляд исследовал его фигуру. Несмотря на то, что Кларк был бесспорно красив, он казался сейчас просто дешевой подделкой. Ари – неповторимый оригинал, и все остальные мужчины вокруг не могли идти с ним ни в какое сравнение.
– Ты игнорировала меня, – огрызнулся он сразу же жестко и разочарованно. – Конечно же я должен был приехать и узнать, что случилось.
Я вздрогнула от его ледяного тона и нахмурилась, совершенно не понимая, о чем он говорит. Мы смотрели друг на друга долгую минуту. Неловкость огромной пропастью отдаляла нас – и я даже не представляла, как ее преодолеть. Наконец, он потянулся ко мне, его лицо смягчилось.
– Иди ко мне, дорогая. Я нуждаюсь в твоих объятиях.
Инстинктивно я упала в его объятия – привычное движение с шестнадцати лет, – и позволила ему обвить мое тело руками. Но даже знакомое тепло не приносило облегчения. Все ощущалось неправильным. В душе была пустота, которую присутствие Кларка не могло заполнить. Контраст между его прикосновениями и прикосновениями Ари был слишком велик, и осознание неправильности всего этого начало грызть меня изнутри.
– Я могу войти? – наконец пробормотал он измученным голосом. – Я ждал с семи часов, когда ты вернешься домой. Просто немного запаниковал сегодня, когда ты снова не ответила. И… прыгнул в самолет. Мне нужно быть в Нью-Йорке на встрече завтра в одиннадцать.
Я была сбита с толку. Это ведь он меня игнорировал! Тем не менее, я была искренне поражена тем, что он приехал ко мне – для него это было совсем непросто.
Кларк был человеком привычки. Все в его жизни было организовано. Мы с ним были противоположностями: моя неорганизованность сводила его с ума.
– Да, конечно. Давай зайдем внутрь и продолжим разговор, – быстро ответила я, понимая, что нужно успокоить его.
Угодить ему.
Желание угодить всем было основой моей жизни в Нью-Йорке.
Я открыла дверь и включила свет. Он озарил затененный вход, в котором мы стояли.
Кларк сделал шаг вперед, а затем остановился, и, поджав губы, окинул меня любопытным взглядом. Очевидно, он заметил хоккейную джерси, которую я надела в первый раз в жизни.
– Ты была сегодня на игре? Не знал, что тебе нравится хоккей.
Я ухватилась за ту часть предложения, на которую можно было ответить односложно.
– Я… э-э, – наконец, заикаясь, произнесла я. – У Шарлотты был свободный билет, и она настояла на том, чтобы я пошла с ней. Подумала, почему бы и нет? – Попытка изобразить непринужденное безразличие показалась неискренней даже для меня самой.
Пристальный взгляд зеленых глаз Кларка изучающе впился в мою фигуру. Он как будто почувствовал, что за этой надуманной историей кроется нечто большее. Но, должно быть, я умела врать лучше, чем думала, потому что он отвернулся и без лишних вопросов вошел в квартиру.
– Добро пожаловать в мое скромное жилище, – сказала я, пропуская его в маленькую комнату, с напускной торжественностью – слабая попытка изобразить непринужденность. Эта квартира сильно отличалась от моей захламленной яркой квартиры в Нью-Йорке. Но я больше не жила одна, поэтому не могла украсить пространство так, как хотела. Все в этом месте было непримечательным. Определенно не похоже на дом.
Но после смерти родителей я нигде не чувствовала себя как дома.
Я прошлась по коридору и выпустила Уалдо из спальни. Потрепав его по шерстке, я вернулась к Кларку. Он стоял в гостиной и смотрел на мебель так, будто она лично его оскорбила. Этот взгляд был похож на тот, которым он одаривал мою квартиру в Нью-Йорке. Обе мои квартиры резко отличались от роскоши, в которой он жил и к которой привык. К ней когда-то привыкла и я, но свобода, без которой я не мыслила жизнь, была бесценна.
– Если что, ты можешь присесть. Мебель не кусается, – сухо сказала я, стараясь не дать стыду захлестнуть меня.
С бесцветным лицом Кларк потянулся ко мне, чтобы притянуть к себе ближе: одна рука нежно легла на мою щеку, его большой палец погладил кожу.
– Ты заслуживаешь гораздо большего, Блэйк. У тебя могло быть все намного лучше. – Я напряглась, считывая явный намек на неудавшееся предложение руки и сердца.
Он даже не представлял, насколько я сейчас была далека от этого. Намного дальше, чем когда-либо.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – пробормотал Кларк. – Или, может быть… нам вообще не стоит разговаривать? – он подался вперед и его губы зависли всего в нескольких сантиметрах от моих.
Я вздрогнула… Сердце бешено забилось в груди. Как будто тысячи голосов хором закричали внутри, призывая отстраниться, сопротивляться тому, что больше не казалось правильным.
– Ты сказал, что я игнорировала тебя, но почему сам не отвечал? – вдруг спросила я, надеясь, что он не заметил промелькнувшей нерешительности.
От этого вопроса на его лбу появилась морщинка: едва заметная складка исказила его точеные черты лица. Он открыл рот, чтобы ответить, и…
Тук. Тук. Тук.
Стук во входную дверь эхом разнесся по комнате – руки Кларка тут же соскользнули с моего тела. Он подошел к двери и распахнул ее. Уалдо сумасшедше залаял. На пороге стояли трое полицейских с суровыми лицами.
На секунду в голове всплыло воспоминание о других полицейских, стоящих у других дверей другой темной ночью.
Возьми себя в руки, Блэйк.
– Кому из вас принадлежит R8? – властным тоном рявкнул один из офицеров.
Челюсть Кларка напряглась.
– Она у меня в аренде, – сквозь зубы ответил он.
– Что ж, вы арестованы. Мы получили наводку и проверили машину. Выяснилось, что вы совсем не законопослушный парень, – с этими словами он поднял маленький пакетик с подозрительным белым порошком.
Я в замешательстве уставилась на него, ожидая чего-то еще, но, получив от офицеров лишь молчание, неуверенно перевела взгляд на Кларка.
– Не смотри на меня так! – рявкнул он прежде, чем переключить внимание на полицию. – Это не мое, – его лицо оставалось спокойным, несмотря на то, что голос был резок от гнева и неверия.
Офицер рассмеялся и насмешливо покачал головой.
– Так все говорят, модник. Ты идешь с нами. Советую не усложнять ситуацию.
– Все это просто смешно. Вы знаете, кто я? – Кларк зарычал. Голос перешел в протестующее крещендо, когда они надели на него наручники и повели к двери.
– Думаете, мы никогда не слышали этого раньше здесь, в «Ла-Ла Лэнде»? – фыркнул другой офицер.
– Позвони Эду и оставайся в квартире, – бросил Кларк, когда полицейские выталкивали его за дверь. Эд был директором правового департамента его компании. Высококлассный профессионал. Он точно знал, что нужно делать в таких ситуациях.
Я стояла там, дрожа от смеси страха, замешательства и гнева, когда дверь захлопнулась.
Если не думать о том, что сейчас произошло, единственным чувством, которое разлилось по венам было… облегчение.
Потому что он не поцеловал меня.
Глава 8Блэйк
Я сдавленно сделала вдох, сердце бешено колотилось. Заторможенно обвела взглядом темную комнату, пытаясь понять, что меня разбудило. Откуда-то снизу донеслись приглушенные крики. Или, может быть, они доносились с улицы?
Я напряглась всем телом и выскользнула из постели. Ноги почти бесшумно ступали по покрытому ковром полу. На цыпочках я подкралась к двери спальни, открыла ее и осторожно выглянула наружу.
Крик вновь разрезал тишину. И тогда я поняла, что это кричат родители.
Было слишком громко. Мама и папа никогда так не разговаривали. Они всегда были очень нежны друг с другом. Все мои друзья говорили, что они отвратительные, потому что все время показывали, как по уши влюблены.
Нервы натянулись как струна… и страх начал грызть изнутри, когда я открыла дверь пошире и осторожно прошла по коридору. Моя тень пугающе ползла по стенам. Теперь я отчетливо слышала их полные гнева и печали голоса. Раньше они никогда так не общались.
– Как ты могла так поступить со мной? С нами!? – в ярости кричал папа и вдруг резко всхлипнул. Этот звук ужасал.
– Это не то, о чем ты подумал, Джон. Ничего не было, – дрожащим голосом сказала мама.
Я не понимала, что происходит, но знала, что должна заставить их прекратить ссориться. В нашей семье так не делали. Они всегда говорили мне это, когда я злилась. Медленно, на цыпочках, я прокралась по коридору, прижимая к себе любимого плюшевого мишку, мистера Вискерса. Я скажу, что все будет хорошо, и они перестанут кричать. Точно так же, как всегда говорили мне.
Я завернула за угол и застыла. В комнате стало темнее, тени на стенах начали пугать сильнее.
Я увидела отца, стоящего в дверях кухни, его лицо исказил гнев, а в руках у него было что-то, что я не могла разглядеть. Оно поблескивало в тусклом свете.
– Папа! – я попыталась закричать, но слова застряли в горле. Голос пропал, остался только беззвучный крик.
Раздался оглушительный шум – хлопок, который эхом отозвался в ушах.
Я вскочила. Горячие слезы текли по лицу. Уалдо прижался к моей груди, утешающе облизывал и пытался успокоить.