Время шло, но я никак не могла успокоиться – неконтролируемые эмоции захлестнули меня, словно буря или сильный шторм, прорывая хрупкую плотину моего самообладания. Я чувствовала, будто тону в океане слез: каждый всхлип – отголосок боли, которая была похоронена глубоко во мне. Паника острыми когтями скребла грудь, грозя вырваться на свободу жестким зверем.
Комната, чужое для меня пространство, казалось, сужалась смирительной рубашкой вокруг меня, не оставляя и шанса на побег. Мое сердце забилось быстрее, дыхание превратилось в дрожащие всхлипы. Я балансировала над краем пропасти.
Мир завертелся в головокружительном танце, сбивая меня с ног и не давая возможности понять, что происходит.
Хватит! Я не могу оставаться здесь больше! С отчаянным вздохом я вскочила с кровати: глаза застилали соленые слезы, мой плюшевый мишка выпал из рук. С безумной скоростью я выбежала в коридор и помчалась по нему прочь, надеясь обогнать нарастающую тревогу. Я выскочила из здания и помчалась к полю, растянувшемуся позади приюта. Холодный ветер, обдавший мое лицо, резко контрастировал с огнем, бушевавшим внутри.
Я повалилась на траву: паника усиливала свою стальную хватку на горле. Мир будто раскололся на части, а я потерялась в его осколках. Но затем из пучин хаоса до меня донесся голос:
– Эй, эй, все в порядке. Просто сконцентрируйся на дыхании. Я здесь, рядом.
Я моргнула слипшимися от слез ресницами и увидела мальчика, он стоял совсем близко. В его глазах читалось волнение. Он посмотрел на меня так, будто был единственным, кто видел меня по-настоящему. В его взгляде не было никакого сожаления, которым были переполнены глаза полицейских и… всех остальных. В его темно-зеленых глазах не было и намека на то, что мисс Томпсон или миссис Андерсон направили его ко мне. Нет, все, что я видела в его глазах, это то, что ему действительно было до меня дело. Его присутствие было подобно появлению спасательного круга в шторм – он спас меня в самом разгаре паники. Его взгляд был нежен, а голос был мягок, когда он заговорил:
– Глубокий вдох, ангелок, и медленный выдох. Ты со всем справишься.
Паника начала отступать, оставляя место чувству спокойствия, которое казалось мне невозможным в этой ситуации.
Через минуту от душившей меня истерики не осталось и следа. Мир вокруг меня исчез, оставив только тишину.
Как только паника отступила, я вытерла оставшиеся на глазах слезы и посмотрела на мальчика благодарным и несколько заинтересованным взглядом.
Мальчик выглядел немного старше меня, а его беспорядочно лежащие черные кудряшки, казалось, жили своей жизнью. Его яркие зеленые глаза сверкнули озорным блеском, и что-то в этом взгляде заставило мое сердце забиться быстрее. На щеке у него было небольшое пятнышко грязи, он широко улыбался, словно знал миллионы секретов и ему не терпелось всеми ими поделиться. Его губы изогнулись такой уверенной улыбкой, которую я никогда до этого ни у кого не видела.
Он стоял здесь с видом, будто ему принадлежит весь мир. Его поза была расслабленной и говорила о готовности ко всему.
– Спасибо, – наконец выдавила я, когда осознала, что просто пялюсь на него.
Уголки его губ потянулись вверх, и он лучезарно улыбнулся – так, будто внутри него сидело самое настоящее солнце.
– Пустяк, – его взгляд скользнул по моему лицу, и я вытерла слезы, которые все еще были на моих щеках. – Кстати, я Ари.
– Лайла, – ответила я дрожащим голосом.
– Лайла, – повторил он, протянув мне руку, чтобы помочь встать с земли.
Я смотрела на него несколько мгновений, не понимая, почему мне кажется таким важным это простое движение: принятие руки помощи.
Когда я наконец решилась и накрыла своей ладонью его, моя судьба была предрешена.
Просто тогда я этого еще не знала.
Глава 1Лайла Блэйк
– Ты получила эту чертову работу! – закричала в трубку Келси, заставив меня вздрогнуть от громких звуков на том конце провода. Я тут же отдернула трубку от уха, чтобы не оглохнуть. Уалдо недовольно зарычал на шум и оторвал голову от залитого лучами солнца пола, на котором сладко до этого дремал.
Потребовалась секунда, чтобы до меня наконец дошло, о чем она говорила.
– Я получила ее, – прошептала я, в неверии дрожащими пальцами дотронувшись губ. Передние лапы Уалдо переместились на мою ногу, и он начал скулить, точно чувствуя напряжение, которое внезапно пробежало по моей коже.
– Лос-Анджелес, детка! – закричала она снова, но в этот раз ни один звук не дошел до меня.
Потому что почти неосуществимая и кардинально меняющая всю жизнь вещь, о которой я даже боялась думать и мечтать… стала реальностью.
Лицо Кларка тут же всплыло перед глазами.
Я не сказала ему об этом всем, потому что не хотела ссориться из-за того, что могло даже не произойти.
Но вот как все получилось, и…
Легок на помине. Мой телефон завибрировал, оповещая о входящем звонке. Кларк.
– Я должна ответить, – сказала я, обрывая все, что мой агент хотела сказать, и переключилась.
– Привет, – чересчур радостно пискнула я.
– Привет, детка. Готова к сегодняшнему вечеру? – тепло спросил он.
Живот начало крутить от одной только мысли о вечеринке, на которой я должна была появиться вместе с ним этим вечером.
Все эти взгляды.
Мои глаза впились в отражение в зеркале, что висело на стене, и очертили линии тела, подмечая все несовершенства. Все, что они обязательно увидят.
Все, что они подумают обо мне.
Я изучающе взглянула на изящные линии шрамов на бедре и сглотнула ком беспокойства.
– Да. В семь, так?
– Да, – ответил он. – Я отправил тебе платье. Уже не терпится увидеть тебя в нем.
– Отлично, – тихо, почти шепча, сказала я, зажмурив глаза, как будто это могло убрать горячий стыд, обжигающий меня изнутри, когда я думала о том, как буду выглядеть в этом платье.
– Мне нужно срочно идти на встречу. Я люблю тебя, – пробормотал он голосом, от которого у меня в животе должны были начать порхать бабочки.
– Пока, – прошептала я, как только на другой стороне послышались гудки.
Я посмотрела в окно небольшой студии, которую едва ли могла себе позволить. Кларк, конечно же, знал об этом. Он постоянно предлагал мне переехать к нему на протяжении трех месяцев, но я всегда отказывалась.
Как быстро он устанет от моих отказов… и я останусь совсем одна? С другой стороны, я буду совсем одна в Лос-Анджелесе…
Уалдо гавкнул, будто его обидели мои мысли.
Я согнулась пополам и зарыла свое лицо в его мягкую черно-белую шерсть.
– Я не одна, не так ли, мальчик? – проворковала я. Улыбка скользнула на мое лицо, когда он радостно начал его лизать. Я застыла так на несколько мгновений, впитывая его тепло перед тем, как встать и осмотреть комнату.
В моей тесной студии творился настоящий хаос. Она была полностью противоположна той жизни, которую мне пришлось вести после удочерения. Как только вы переступите порог моей квартиры, у вас возникнет ощущение, будто вы погружаетесь в вихрь цветов, узоров и в творческий беспорядок, который, вероятно, не поймет никто, кроме меня. Каждый сантиметр этого маленького пространства был забит предметами, которые кричали о моей… неординарности и тяге к эклектичности.
Футон, лежащий рядом с дальней стеной, служил и местом для сидения, и кроватью. Подушки на нем были уже изношены, но, как по мне, они до сих пор не потеряли своей привлекательности: набор декоративных подушек создавал подобие гнезда там, где я обычно погружалась с головой в книги или мечтала.
Рядом с другой стеной гордо стоял винтажный проигрыватель, окруженный стопками виниловых пластинок, что были куплены в комиссионных магазинах и на блошиных рынках.
Старый деревянный кофейный столик, украшенный брызгами краски в результате импровизированных творческих встреч, стал центральный элементом моего жилого пространства.
Кухонная зона была небольшой: в нее не помешалось ничего, кроме крошечной плиты с кастрюлькой, объема которой едва хватало на одного человека, а еще здесь также были покрытая ржавчиной раковина и мини-холодильник. Кастрюли и сковородки крайне неустойчиво стояли на открытых полках в одном ряду с набором несочетающихся между собой кружек и тарелок.
В одном из углов стояла ободранная книжная полка, покосившаяся от веса моей внушительной коллекции книг. Это была моя личная библиотека, в которой я могла свободно загибать страницы и выделять строчки, оказавшие на меня самое большое впечатление.
У меня не было платяного шкафа: мои вещи были развешаны на рейле. Куча обуви была приставлена к углам: каждую пару я лично выискивала в своих любимых комиссионных магазинах.
А вот Кларк их ненавидел.
Ему не нравился их колорит и завалы вещей, которые беспорядочно высились там.
Ему трудно понять, что все, что у меня было, когда меня забрали из детского дома, – плюшевый мишка. Ему никогда не понять потребности окружать себя вещами, которые принадлежат только мне.
Мои приемные родители этого тоже не понимали. Они предлагали оплачивать мне проживание в пентхаусе и были… крайне разочарованы, когда я отказалась, желая попробовать заработать на крышу над головой самостоятельно.
Никто не понимал.
– Шаг за шагом, Блэйк, – пробормотала я себе под нос, отгоняя негативные мысли и направляясь в ванную, чтобы взять таблетки от тревожности, которые нужно принять до того, как я начну готовиться к сегодняшнему вечеру.
Находясь в кабине лифта, я сделала глубокий вдох: холодок скользил по моей коже по мере того, как этажи на экранчике сменяли друг друга с бешеной скоростью. Ткань платья струилась по изгибам тела – воплощение элегантности, к которой я так и не смогла привыкнуть. Наряд, что прислал мне Кларк, был настоящим произведением искусства, шедевром из нежно-розового сатина и кружева, окутывающего меня словно дымкой сна.
Его красота напоминала о жизни, в которую меня втянули – гламурной и совершенной, той, которой я никогда не соответствовала. Моя приемная мать ждала от меня утонченности, а мир моды, в котором я работала, только подкреплял эти надежды.