Неуверенность бурлила внутри штормовым морем, ее волны разбивались о берега сердца, угрожая утянуть меня в темную пучину.
Могла ли я набраться смелости и совершить этот прыжок в неизвестность? Всю жизнь мне казалось, что я не была способна насладиться хорошими, мимолетными моментами счастья, которые нам, людям, так редко выпадают.
Но Ари Ланкастер был другим – он являлся воплощением всего хорошего и прекрасного. Он был главным героем моей истории, терпеливо ждущим, когда я позволю ему спасти меня.
В его глазах, этих завораживающих нефритовых озерах, читались нежность и понимание, которые тронули струны моей души. Они блестели в тусклом свете, безмолвно призывая доверять, верить в то, что у нас все может получиться.
Взглянув в эти глаза, я почувствовала прилив эмоций, непреодолимое желание избавиться от всех страхов и сомнений. С Ари было по-другому, и ради этого чувства стоило рискнуть всем. Мысль о том, что я наконец-то позволю себе ощутить счастье, отдаться непоколебимой преданности, наполнила надеждой и чувственным вожделением.
В том чулане, окруженная тенями, я поняла, что это, возможно, мой шанс на что-то прекрасное, что-то долговечное. Дрожащими руками я потянулась к нему, безмолвно выражая готовность совершить прыжок, поверить в то, что между нами, и позволить Ари быть моим героем, не только на один день, но, возможно… навсегда.
– Мне страшно, – наконец пробормотала я.
Его улыбка разбивала сердце… спасала жизнь… все одновременно.
– Я знаю, солнышко. Но я понял, какая ты, в тот момент, когда встретил тебя.
– О да, и какая же?
– Моя, – сказал он мягко, без тени сомнения Ари протянул руку, безмолвно прося принять предложение. Я смотрела на нее долгих несколько секунд.
А потом взяла ее и пошла за ним следом из чулана. Потому что… что еще я могла сделать?
Крепко схватив меня за руку, Ари потянул меня вниз по винтовой лестнице, сквозь толпы людей, на вечеринку, которая только начиналась и становилась еще более неконтролируемой. Оглушительная музыка пульсирующим ритмом отдавалась во всем моем существе. Этот ритм, казалось, совпадал с бешеным стуком сердца.
В воздухе витало желание – пьянящий коктейль искушения и безрассудства, обволакивающий пространство неосязаемой вуалью. Тела, сплетенные в страстном танце, жаркие поцелуи, – и даже больше, – все это можно было увидеть в темных уголках дома.
Я чувствовала на себе тяжесть понимающих и осуждающих взглядов, которые следили за каждым нашим движением. Обычно я сама не привлекала бы к себе внимания, но сейчас была с Ари Ланкастером, и за ним невозможно не наблюдать.
С высоко поднятой головой я шла за ним – его прикосновение было спасательным кругом в гуще этой непроходимой толпы. Когда рука Ари крепко сжимала мою, я чувствовала себя в безопасности. И ничто другое в мире не имело значения.
Ари повел меня к выходу. Прохладный ночной воздух успокаивал нервы – мы вышли на улицу, оставив шумное веселье позади. Перед нами простиралась мощеная дорожка, освещенная фонарями, которые вели пьяных тусовщиков к выходу.
Дрожь пробежала по спине, когда легкий ветерок коснулся кожи, и Ари обнял меня, притянув ближе к своему теплому телу. Я не могла не прильнуть нему.
– Забыл сказать, – начал он низким и соблазнительным голосом. – Я всегда был собачником, но внезапно мне по-настоящему понравились кошки.
Я закатила глаза, – легкая, нежная улыбка тронула уголки губ, когда он слишком пристально просканировал взглядом мой костюм.
Легкий флирт сейчас приятно контрастировал с жаркой ночью, проведенной в том чулане.
Мы подошли к парковщику и подождали всего несколько минут, пока он не подогнал изящную машину Ари. Он очаровательным жестом распахнул передо мной дверцу, и я устроилась на роскошных кожаных сиденьях. Ари наклонился, пристегнув мой ремень безопасности, и я поняла, что это уже вошло в привычку – будто он делал это всегда.
Губы нашли мои в последнем, обжигающем поцелуе, прежде чем он закрыл дверь, обошел капот машины и занял свое место за рулем. Его поцелуй отпечатался на губах дразнящим напоминанием о том, что произошло между нами сегодня.
Машина тронулась. Ари напевал песню Оливии Родриго.
– Можешь отвезти меня домой? – застенчиво спросила я, голос дрожал от смеси тревоги и предвкушения. Необходимость расстаться с Кларком была подобна камню в груди, бьющемуся о грудную клетку.
– Я могу отвезти нас домой, – очаровательно сказал он. Я успокаивающе погладила его по предплечью.
– Мне нужно позвонить ему, покончить с этим. Пожалуйста, – прошептала я.
Выражение лица Ари изменилось, с губ сорвалось низкое рычание. Его нахмуренный лоб и беспокойное постукивание пальцами по рулю выдавали напряженное размышление.
– Хорошо, – наконец неохотно пробормотал он.
Огни города проносились мимо как в тумане, пока машина Ари пробиралась по темным улицам. Ритмичный гул двигателя автомобиля заполнял тишину между нами, служил умиротворяющим фоном для бурлящих в груди ярких эмоций.
Мы подъехали к дому, и Ари проводил меня до входной двери. В мягком свете фонаря мы стояли там, на крыльце, и смотрели друг на друга взглядами, полными желания и, в то же время, робости.
Он наклонился, губы дразняще приблизились к моим, и предвкушение разлилось в воздухе разряженным током. Наши губы наконец встретились – наэлектризованный поцелуй слил нас в страстном желании, от которого перехватывало дыхание. Я отчаянно хотела большего. Он крепко прижался ко мне, как будто пытался запечатлеть собственное присутствие на моих губах. Чтобы я не забыла, что мы сделали сегодня вечером.
Мир исчез, и остались только мы с Ари, опутанные паутиной желания. Я сдалась в плен его обаянию. Поцелуй углубился, языки сплелись в чувственном танце, от которого по всему телу прокатились волны удовольствия.
– Завтра, – наконец прошептал он с ноткой неуверенности в голосе.
Я кивнула. Сердце бешено заколотилось в груди, стоило мне переступить порог квартиры.
Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Его вкус все еще ощущался на губах.
Вздохнув, я направилась в спальню, где на кровати лежал Уалдо. Он поднялся, высунул язык и стал взволнованно пыхтеть. Я села на кровать рядом с ним и зарылась лицом в мягкую шерсть, ища в пушистом друге утешение и поддержку. Наконец, я достала телефон.
Дрожащие пальцы зависли над ним – с его помощью я могла сейчас одновременно и освободиться, и разбить себе сердце.
Но это нужно было сделать, – и мне хотелось это сделать. Я могла в эту секунду одним движением положить всему конец. Могла бы позвонить Кларку и разорвать связь, которая так долго держала нас вместе, разрушить то, что мы построили, и что я уже разрушила этой ночью безвозвратно.
Но как только стала набирать его номер, сердце бешено заколотилось в груди. Я так сильно сожалела о том, что сделала. Не об Ари. Я сожалела о том, что не смогла немного подождать.
В трубке послышались протяжные гудки – каждый из них был болезненным напоминанием о том, что я должна была сейчас сделать. Как будто вселенная пыталась продлить мою агонию, заставляла ждать неизбежного.
А затем, без предупреждения, звонок резко оборвался, как будто Кларк сбросил его, даже не ответив. В каком-то смысле казалось правильным, что наши отношения закончатся вот так – слова останутся невысказанными и судьба нашей пары лишится какого-либо логического завершения.
Потерпевшая неудачу со звонком, я перешла к следующему варианту.
Пальцы летали по клавиатуре – я миллион раз создавала и переписывала сообщение. Каждое слово ощущалось как удар кинжалом в сердце. Ни одно слово не подходило для завершения того, что было у меня с ним столько лет.
Я:
Прости. Но между нами все кончено.Текст был простым, прямолинейным, лишенным сложностей и хитросплетений эмоций. Это была та законченность, от которой я не могла убежать, истина, которую не способна была отрицать. Большой палец завис над кнопкой отправки, дыхание перехватило, и с тяжелым сердцем… я нажала ее.
Сообщение было отправлено, а вместе с ним и подошел конец главе, которая во многом построила и определила мою жизнь. Слезы навернулись на глаза, но я не позволила им пролиться. Нужно было быть сильной, твердо стоять на своем, даже если это все означало разбить сердце такого чертовски хорошего человека.
Сидя в тускло освещенной комнате, я перенеслась обратно в стерильные белые стены той больницы, в место, где границы жизни и смерти были размыты.
Я увидела Кларка рядом, держащего меня за руку с нежностью, которая говорила о многом. Он пообещал, что всегда будет рядом, несмотря ни на что. Это была клятва, данная перед лицом неопределенности и страха. Это было воспоминание, которое сохранилось, напоминание о любви, которую он подарил, о том, с чем ему пришлось мириться, чтобы подарить мне эту любовь.
Но все в этой жизни имеет свойство меняться, каждый может свернуть с заранее намеченного пути в неожиданную сторону. Того, что было, никогда не будет достаточно, чтобы сохранить нас. Чтобы сохранить меня.
Мы оба заслуживали счастья.
Даже если нам обоим было чертовски тяжело его добиваться.
Той ночью я лежала в постели, и горько-сладкая улыбка играла на губах. Это был не тот финал, которого я ожидала, и не тот, которого когда-либо могла желать. Но это был правильный поступок, необходимый шаг к будущему, которое обещало нечто другое, нечто новое.
Мысли об Ари проносились в голове. Я не могла перестать думать о том, что все в нем притягивало меня к нему. Завтрашний день сулил начало чего-то нового, старт путешествия в неизведанные ранее земли. И впервые за долгое время я почувствовала проблеск надежды.
Я закрыла глаза, слезы, наконец, выступили и потекли по щекам. Это было болезненное прощание, но в то же время необходимое. Когда я погрузилась в сон, тяжесть прошлого начала спадать, сменяясь чувством освобождения и предвкушением того, что может принести будущее.