– Что ты ему сказал? – спросила я, улыбаясь озорному блеску в его глазах. Ари ухмыльнулся, наблюдая за мной, и запечатлел на губах нежный поцелуй, от которого сердце запело.
– Тогда я солгал, но, вероятно, это можно назвать ложью во благо. Я сказал, что, по сути, профи.
Я хихикнула, и его ухмылка стала шире.
– Он записал меня в местную лигу. И… черт. Изменил мою жизнь, Блэйк. Я вложил в игру все. Абсолютно все. – Ари замолчал, глаза были невидящими, когда он на мгновение перенесся в прошлое. – Тренер из Далтонской подготовительной школы наблюдал за мной во время одной из игр. Дал стипендию для обучения в школе. Я встретил Линкольна и… остальное уже другая история.
– Родители, должно быть, так гордились тобой, – пробормотала я, пытаясь представить, что подумали бы мои, если бы я была хороша в чем-либо.
Внезапно я поняла, что Ари ничего не ответил. Подняла на него глаза, но он смотрел на восход солнца, нахмурив брови, обычный огонек в глазах потускнел, а взгляд напрягся. В хватке на моем бедре чувствовалось отчаяние.
– У меня не было родителей, солнышко, – наконец пробормотал он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня зелеными глазами. – Меня отдали в детский дом, когда был маленьким.
Я уставилась на него, разинув рот, мысли метались в голове. Но… нет. Такого не бывает. Не в реальной жизни.
– В детский дом? – прошептала я.
– Да, – мягко сказал он, что-то в его глазах побудило меня вспомнить кое-что…
Ночь раскинулась над головой чернильным полотном, украшенным мерцающими звездами. Я снова была на заднем дворе детского дома, слезы потоком катились по щекам. Я была убеждена, что никогда больше не буду счастлива. Скучала по ним, по родителям. Так сильно. Каждый день это чувство было со мной, и казалось, что никогда и ничего не будет в порядке.
Я лежала, глядя на далекие звезды, словно в них были ответы на вопросы, которые я не хотела задавать. Мир казался слишком большим.
И затем, словно нежный шепот в ночи, Ари оказался рядом, точно так же, как и каждый день с тех пор, как я приехала сюда. Его рука нашла мою, наши пальцы переплелись, и мы лежали там вместе под укрытым звездным пологом небом
– Ари, – заговорила я голосом, едва ли слышнее шепота. – Думаешь, я буду грустить вечно?
Мгновение он молчал, словно созерцая необъятность вселенной над нами. Я смотрела, как звезды мерцают в его глазах, и в этот момент поняла, что он несет свое собственное бремя, свою долю печали. Тем не менее, он всегда был моим убежищем, тем, кто понимал без слов.
– Я сделаю тебя счастливой, – наконец сказал он, голос был нежным и решительным. – Это может занять некоторое время, но однажды я сделаю тебя счастливой на всю оставшуюся жизнь.
Однажды.
Это слово повисло в воздухе, хрупкое обещание в темноте. Я не могла не почувствовать проблеск надежды, проблеск света в тени печали. Но «навсегда» звучало как такой пугающий промежуток времени, вечность, которую я не могла полностью осознать в свои десять лет.
Я посмотрела на Ари, его лицо освещалось мягким серебристым сиянием луны, и почувствовала связь между нами. Она была сильнее, чем любая из потерь, которые я пережила. Он был моим постоянным спутником, защитником, тем, кто всегда был рядом, чтобы вытереть слезы и прогнать ночные кошмары.
Пока мы лежали там, взявшись за руки, глядя на звезды, которые были свидетелями детских горестей, я цеплялась за обещание Ари как за спасательный круг. Не знала, что ожидает в будущем, но, пока он находился рядом, я чувствовала проблеск счастья, которое тот поклялся привнести в мою жизнь. И хотя вечность казалась действительно долгим сроком, я поверила ему.
Я уехала с Шепфилдами на следующей неделе.
Это откровение поразило меня, как внезапный луч солнечного света, пробившийся сквозь грозовые тучи. Глядя на взрослого мужчину, который когда-то был мальчиком, без которого, как казалось, не смогу жить, я не смогла сдержать переполняющий прилив эмоций. Слезы навернулись на глаза, счастье и шок разлились по венам, когда осознание того, кем он был, захлестнуло меня. Я рыдала у него на груди, полностью подавленная.
– Ари? – наконец прошептала я, глядя на него полными слез глазами. За его именем скрывалось новое значение.
– В конце концов, я дал обещание, Лайла, – пробормотал он с мягкой улыбкой. – Вселенная, наконец, решила помочь мне в его исполнении.
Глаза закрылись, когда он произнес мое имя, настоящее имя, о котором я никогда больше не позволяла себе думать.
Я прильнула к нему, рыдания сотрясали все мое существо, словно могли высвободить годы боли и неуверенности, накопившиеся в сердце. Частичка меня самой была найдена, возвращена на законное место, и я рыдала обо всех годах, которые мы потеряли, и о будущем, которое отчаянно хотела иметь.
– Мне было так одиноко без тебя, – наконец призналась я. Он нежно поцеловал меня в волосы.
– Одиночества для нас больше не существует, детка, – успокаивающе произнес он.
И когда он занимался со мной любовью под лучами восходящего солнца, шепча о преданности снова и снова…
Я поверила ему.
Глава 13Ари
Я покинул тренировочный зал, собираясь направиться в ресторан, чтобы забрать Блэйк со смены, но вдруг в сумке зажжужал телефон.
Я выругался, начав копаться в ней. Снаряжение точно пора было постирать. Оно чертовски воняло.
– Нашел! – победоносно вскрикнул я, направляясь к машине. Уолкер бросил на меня удивленный взгляд, чем вызвал желание швырнуть в него потными носками. Однако, прочитав сообщение, я совсем забыл об Уолкере.
Сообщение было от частного детектива.
Жуткий Дэвид:
У Блэйк на завтра намечена подработка – съемка для новой рекламной кампании Renage. Подумал, что вам, возможно, захочется узнать подробности.Я перешел по ссылке, которую он прислал, и просмотрел информацию о рекламной кампании. Все выглядело прекрасно, пока…
ЧЕРТОВ ДЕРЕК ТОРНТОН!
Я чуть не подавился протеиновым коктейлем – концентрированная жидкость неожиданно попала в легкие. Дерек Торнтон? Тот самый чертовски влиятельный парень из A-листа Дерек Торнтон, у которого было больше романтических связей в Голливуде, чем людей во всей телефонной книге Лос-Анджелеса? Парень, который боялся серьезных отношений, и чье количество половых партнеров на одну ночь могло бы по длине посоревноваться с Великой Китайской стеной?
Этого не случится.
Я, не теряя времени, сразу набрал номер Дэвида.
– Дэвид, ты уверен в этом? Дерек Торнтон?
– Да, мистер Ланкастер. Я совершенно уверен, – произнес вкрадчивый голос Дэвида, явно обеспокоенного тем, что я подвергаю сомнению его информацию.
Я выругался себе под нос. Последнее, что должно было случиться, это Дерек Торнтон, находящийся в одной комнате с Блэйк. Ему достаточно бросить один взгляд на мою великолепную богиню-девушку, и он появится в расстрельном списке.
Как я только что сказал, этого, черт, не случится.
На следующей неделе я должен сыграть в Далласе, а не сесть в тюрьму за убийство.
– Ладно. Спасибо, Дэвид, – сказал я, вешая трубку. Не сказав больше ни слова, я стал лихорадочно набирать номер Реми, агента, услугами которого мы с Линкольном пользовались. Потребовалось три гребаные попытки, потому что я сильно волновался.
– Как дела, дружище? – спросил Реми, когда взял трубку. Я слышал разговоры большого количества людей на фоне. Никто не умел заговаривать зубы так, как Реми.
– Реми, – начал я, голова шла кругом. – Нужно, чтобы ты сотворил для меня небольшое чудо. Узнай все, что сможешь, о завтрашней съемке, которую проводит Renage – чей это замысел, какая концепция, в общем все, что они придумали. А затем убедись, что я участвую в съемках вместо Дерека Торнтона.
Последовала пауза, словно Реми обдумывал абсурдность моей просьбы.
– Ари, позволь уточнить… Ты хочешь, чтобы я пригласил тебя на съемки рекламной кампании, запланированные на завтра, и просишь сделать так, чтобы ты заменил звезду из A-листа на позиции главного мужского героя?
– Да, – сказал я, радуясь, что он понял это.
– Ари, приятель. Ты великолепный игрок, но не настолько.
Я усмехнулся. Я играл чертовски феноменально!
Я мерил шагами гостиную, отчаяние брало верх над разумом.
– Реми, несмотря на то, что ты явно сошел с ума, – потому что я чертовски потрясающий, – нужно, чтобы ты пообещал им все, что они захотят, и сделал так, чтобы я участвовал в этой кампании. Я сделаю это бесплатно. СКАЖИ, ЧТО У МЕНЯ ЧЕРТОВ ПИРСИНГ НА ЧЛЕНЕ! Просто найди гребаный способ.
Реми вздохнул, в голосе слышалась покорность.
– Хорошо, Ари. Но как, по-твоему, я должен объяснить это внезапное жгучее желание участвовать в кампании? Не хочешь подсказать?
Я провел рукой по волосам, мысли метались вихрем.
– Думай нестандартно, дружище Реми. Скажи, что у меня случилось внезапное «прозрение», или что недавно появилась зависимость от Renage. Так, погоди… А что именно продает Renage?
– Ари, черт, Ланкастер! – выплюнул Реми.
– Шучу. Шучу. Конечно, я знаю, что такое Renage. Тсс. Скажи, что я искренне верю в… Renage. Просто сделай это.
– Я сделаю все, что в моих силах, – сказал Реми самым покорным голосом, который я когда-либо слышал.
Это было бы не так уж сложно, черт возьми. Я великолепен.
Время тянулось ужасно долго. Каждая минута ощущалась так, будто вселенная вела обратный отсчет до конца моей гребаной жизни. Перспектива того, что Дерек Торнтон будет крутиться вокруг Блэйк, сводила с ума. Если бы это не сработало, мне пришлось бы проколоть ей шины, сломать телефон, чтобы Блэйк не могла вызвать такси, проколоть собственные шины, чтобы она не могла одолжить мою машину… Похитить ее и отвезти на какой-нибудь необитаемый остров. Я был уверен, что смогу найти такой в крайнем случае, если это действительно понадобится.