Мое сердце бешено забилось в груди, весь серьезный посыл его слов пробил тело разрядом тока. Весь мир вокруг замылился, мой взгляд был направлен точно на фигуру Кларка, стоявшего передо мной.
– Поэтому, – его голос стал слегка дрожать, отзываясь болью внутри меня. – Не могу представить более идеального момента, чтобы задать тебе самый важный вопрос в жизни.
Он преклонил одно колено, небольшая коробочка, словно из ниоткуда, появилась в его руках. У меня перехватило дыхание. Мой разум пытался осознать все, что сейчас происходило. Мир закружился перед глазами: грядущие последствия его действий столкнулись с моим внутренним смятением.
– Ты выйдешь за меня?
Я взглянула на него, преклоняющего колено передо мной, и на одно мгновение возникло искушение сказать «да».
Так было бы намного проще.
Но потом мои мысли непроизвольно перенесли меня в ту жизнь, на которую он просил меня согласиться. Может быть, он полюбит меня. Может быть, он попытается сделать все, чтобы я была счастлива. Но эта жизнь привела бы только к одиночеству, тщательно скрываемому за маской величия. Я бы сломалась под тяжестью такой жизни.
Фальшивая улыбка была бы приклеена к моим губам. Навечно.
И я бы всегда была одинокой. Но я никогда не перестану стремиться к чему-то большему.
Пальцы сжались в кулак при виде кольца. Я знала, что этот холодный металл будет ощущаться как якорь, который тянет меня в море отчаяния.
– Прости меня, – слова слетели с моих губ шепотом, голос был полон сожаления.
Потому что он действительно был хорошим мужчиной. И я была полной идиоткой из-за того, что отказалась от его предложения.
– Что? – Выражение лица Кларка сменилось с уверенной надежды до… шока.
Я не знала, что скажу «нет» до этого самого момента. Я бы никогда даже не подумала об этом, если честно. Но я взяла себя в руки, встретилась с ним взглядом, в котором смешались боль и решительность.
– Я не могу стать твоей женой.
Слова зависли в воздухе: мое заявление разрушило магию, которая была создана в этом месте. Вздохи и шепот тут же возникли вокруг нас: шок от моего отказа эхом разнесся по залу, подобно раскату грома.
Не говоря ни слова, я встала из-за стола и уверенным шагом покинула комнату. Стук каблуков о мраморный пол был мелодией моего побега, отчаянного рывка к свободе, которая ожидала меня за пределами этих роскошных стен. Все великолепие этого вечера превратилось в размытое пятно, как только я вырвалась наружу. Прохладный ночной воздух приятно контрастировал с охватившим меня там удушьем.
С каждым шагом тяжесть моего решения становилась легче, шепот торжественного бала затих вдали, когда я приняла возможность другого будущего, где счастье…
Было возможно.
Глава 2Ари
Кали-черт возьми-форния.
Я сощурился из-за яркого солнца и воодушевленно вздохнул в миллионный раз с того момента, как мой самолет коснулся земли.
Я стоял на парковке спортивной арены, просто рассматривая строения вокруг. Тренировка начнется через тридцать минут. У меня есть еще куча всякого разного дерьма, которое нужно выполнить перед тем, как я выйду на лед.
Вместо этого я решил немного отдохнуть и позвонить моему старому доброму другу Линкольну.
– Как там Земля обетованная? – протянул Линкольн в тот же момент, как взял трубку.
– Фу, у тебя слишком довольный и нахальный голос. У тебя только что был секс.
– Так точно, – ответил он голосом счастливого мудака, который на регулярной основе трахается со своей второй половинкой.
– Передай привет моей самой лучшей подруге, – фыркнул я, на что он насмешливо хмыкнул.
– Она не твоя лучшая подруга, – тут же огрызнулся он в ответ. – У Монро только один лучший друг, и это я.
Я заржал в голос, потому что он всегда так реагировал, когда мы говорили о Монро. Это совсем немного успокоило и помогло почувствовать себя лучше.
– Ты стоишь на парковке, не так ли? – сказал он.
– Ага.
– Предвкушаешь встречу с Сото?
– Ага.
На несколько секунд повисло молчание.
– Этот сезон будет решающим.
Я шумно сглотнул, засунув эмоции подальше, потому что сейчас совсем не то время. Не то время для сожалений по поводу того, что я бросил жизнь мечты, чтобы провести год в Калифорнии.
Чтобы завоевать девушку моей мечты.
Окей, это того стоило.
– Я собираюсь вывести Сото из себя, – сказал я вместо реагирования на последнюю сказанную Линкольном фразу. Все потому, что я должен был повторять про себя как мантру «взрослые девчонки не плачут» и все в этом духе.
– Покажи им всем!
– Один год, – сказал я.
– Один год, – ответил он. И после звонок закончился.
Теперь, когда я получил нужную мне сейчас мотивационную речь, можно было идти на тренировку.
Я направился к колоссальных размеров зданию передо мной. У Лос-Анджелеса явно было нечто, что он хотел компенсировать размерами…
По своему строению это было изящное и практичное здание с высокими колоннами прямо у входа. Они отражали солнечный свет и пульсирующую энергию этого города. Огромные окна, на которых были наклеены эмблемы команды, позволили мне украдкой взглянуть на то, что творилось внутри – на море голубых кресел, нетронутый лед, ожидающий, когда на него вступят коньки, ощущая предвкушение, которое может создавать только ревущая толпа.
В этот момент я почти явственно ощутил и услышал отдаленные восклицания и одобрительные возгласы, звук коньков, которые разрезают лед, и приятный тяжелый удар шайбы, попадающей точно в цель.
Я сделал глубокий вдох: пропитанный солью воздух смешался с отдаленным рокотом города.
И впервые в жизни мои пальцы стало покалывать от предвкушения. Вперед, парни.
Я неторопливо вошел в раздевалку «Кобр»: буйство красок атаковало мои глаза. Все это было похоже на модную катастрофу в цирке. Серьезно, кто решил, что фиолетовый и желтый – это идеальнейшее и мощнейшее сочетание цветов? Мой внутренний модный критик объявил забастовку прямо здесь и сейчас.
Но я вынужден был неохотно признать, что это место не было похоже на свалку. Двери шкафчиков блестели так, будто они проходили кастинг для рекламы зубной пасты, а весь инвентарь расставлен настолько аккуратно, что, бьюсь об заклад, один из сотрудников точно страдает какой-то супертяжелой формой ОКР.
Пока восторженный голос кого-то из администрации бубнил рядом со мной что-то об истории команды, мой разум решил ненадолго отключиться и немного отдохнуть. Мои ноги, тем не менее, жили сами по себе и вели меня вдоль стройных рядов шкафчиков, будто знали что-то, чего не знаю я. Может быть, они думали, что где-то, в самом конце линии развешанных хоккейных игровых маек, находится спрятанный драгоценный сундук с закусками.
Я краем уха улавливал обрывки речи человека из администрации о динамике команды и следующем сезоне. Да, да, синергия, химия, бла-бла. Мой мозг обдумывал более важные вопросы вроде того, как так получилось, что я вообще оказался в этой гребаной раздевалке. Но вот он я, здесь, окруженный запахом потных яиц и дезинфицирующего средства.
А еще здесь, черт возьми, был он.
Когда я повернул за угол, Джон Сото стоял, прислонившись спиной к одному из шкафчиков. Он был моим особенным соперником или, как я любил его называть, олицетворением фразы «день отвратительно лежащих волос», выглядящий как бородавка на чей-то левой ягодице.
Не на моей левой ягодице, конечно же. У меня там все просто идеально. Но на чьей-то…
– Вам что-нибудь нужно перед тренировкой, мистер Ланкастер? – работник администрации закончил свое разглагольствование, пялясь на меня с такой надеждой, как будто я дам ему чаевые за один из самых нудных рассказов в моей взрослой жизни.
Может быть, он принимает пластинки жевательной резинки. В конце концов, это сработало у Кевина Маккалистера в фильме «Один дома 2».
– Мило с твоей стороны осчастливить нас своим присутствием, Ланкастер, – протянул Сото, отвлекая меня от мыслей о чаевых в виде жевательной резинки и переводя внимание на свое уродливое лицо.
Сделка по моему переходу только недавно завершилась, поэтому большую часть предсезонных тренировок я пропустил. Но к черту все эти мелочи.
Надеюсь, Лайла знает, как готовить печенье, потому что я точно заслужу несколько полных противней с ними к концу года – за все мои жертвы.
Блэйк, не Лайла – я должен помнить ее нынешнее имя.
Сото усмехнулся, временно отвлекая меня от мыслей о моей второй половинке. Я театрально поежился от отвращения, глядя ему прямо в глаза.
Рыжие волосы, которые, вероятно, можно было увидеть прямо из космоса, нос, который, казалось, был создан Пикассо во время его увлечения абстракционизмом, и глаза, которые были более водянисто-зелеными, чем детский бассейн в летнем лагере, – Сото был ходячим примером генетических неудач.
Было похоже на то, что кто-то во вселенной решил собрать все странные черты, которые были в запасе, и соединить в персонаже, которого даже карикатурист не решился бы нарисовать.
Другие члены команды смотрели на нас, и я приветственно кивнул им, потому что был чертовски хорошо воспитан.
– Ад, кажется, покрылся коркой льда, парни. Ари Ланкастер в здании, – пробубнил Сото.
Его голос, клянусь, был похож на пронзительный писклявый визг сигнализации, который застрял на повторе. Знаете все эти мультфильмы, где герои вдыхают гелий и начинают разговаривать так, будто они проходят прослушивание в бурундучий хор? Что ж, Сото, должно быть, вдохнул некачественный гелий за завтраком, потому что его голос заставил бы всех этих бурундуков зарыдать.
– Кто-то должен улучшить вашу команду и придать ей элегантности, парни, – протянул я, внимательно обведя взглядом команду, в голове подмечая все, что я знаю о них из игр против них в течение нескольких последних лет.
Начнем с Каллума, человека-стены, которого они называют защитником.
Стоит отдать ему должное: его размах рук, вероятно, мог бы закрыть целое солнце. Он мог бы получить прозвище «Проход воспрещен» с такими-то руками, но, несмотря на все его мастерство в защите, двигался он как ледник в Сахаре.