Принимала таблетки, чтобы заглушить себя.
И даже когда называла себя злодеем, я использовала все это как оправдание того, кем была. Они были причиной.
Но на самом деле… Я была злодеем. Я была той, кто выбрал все это. Выбрала смотреть в зеркало и ненавидеть себя. Снова и снова.
Я сказала, что устала от этого. Но что вообще сделала, чтобы это исправить? Ничего. Я ничего не сделала.
И сегодня это прекратится. Я поднялась с пола и схватила косметичку, вытащила лезвия, которые хранила в маленьком боковом кармашке. Посмотрев на них секунду, я бросила их в унитаз.
А затем спустила воду.
Весы валялись на полу. Я схватила их, вышла на улицу и швырнула на твердый бетон, так что те разлетелись на миллион кусочков. Схватила метлу и все прибрала, а остатки отправила в мусорное ведро. В модельном агентстве на самом деле была программа по заботе о психическом здоровье. Можно было получить бесплатные консультации. Я не знала, хорошие ли у них терапевты, но обращение к ним – уже что-то. Я заполнила онлайн-форму и записалась на прием через два дня.
Я откинулась на спинку дивана, испытывая трепетное удовлетворение.
Потому что впервые предприняла реальные шаги.
Переодевшись в спортивные штаны, я поела. Приготовила яйца с беконом и блинчики и съела все до последнего кусочка. Пока не наелась.
Чего никогда не делала. И это было невероятно.
Я ковыряла вилкой в кленовом сиропе, который Ари попросил мисс Карли купить для меня, поскольку он был моим любимым. И я снова подумала о нем.
Ари.
Обо всем, что он сделал. Всем, что случилось. Всем.
Я знала, что то, что Ари сделал, было ненормальным. Это не вписывалось в общественное представление о добре и зле.
Но… действительно ли все было так плохо? Это было чересчур, безумно собственнически. Но было ли плохо?
Дала бы я Ари шанс, если бы Кларк каждую секунду шептал на ухо «Я люблю тебя», с чувством вины и всяким таким?
Не уверена. Думая о испуганном призраке девушки, которой я была в тот день, когда Ари вошел в ресторан и изменил всю мою жизнь, как падающая звезда в космосе… Не знаю, хватило ли бы у меня когда-нибудь смелости быть с ним.
Единственная причина, по которой мы оказались вместе, заключалась в том, что он был храбрым. Потому что предпринял шаги, которые я не смогла. Ничто из того, что он сделал, никогда не причиняло боли. Это просто смягчило меня, позволило принять то, что он предлагал.
Как там говорят: «Хорошо то, что хорошо кончается».
Я покачала головой, потому что то, о чем думала, звучало безумно… и все же.
Раздался стук в дверь, и я вздохнула. Я слезла с барного стула, чтобы открыть ее. Никто не мог пройти к дому просто так, поэтому все гости имели определенную причину для визита.
Сквозь стекло я увидела женщину очень делового вида, одетую в строгий серый костюм. Она не была мне знакома.
Я открыла дверь.
– Здравствуйте, – тепло сказала она. – Я Эшли Тенни, адвокат по бракоразводным процессам. Вы не звонили, поэтому я решила зайти сама. Мистер Ланкастер указал на то, что нужно срочно подписать документы, когда мы разговаривали в последний раз.
Мой рот открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы.
Потому что я на секунду забыла, как далеко зашли мы с Ари, и теперь у двери стоял адвокат по бракоразводным процессам.
Она прочистила горло, и я поняла, что стояла там, уставившись на нее…
– Мисс Тенни, – сказала я, голос внезапно задрожал от слез. – Пожалуйста, входите.
Она кивнула, входя в дом с портфелем в руке. Пристальный взгляд скользнул по комнате, и мне стало интересно, ощущает ли она повисшие в воздухе разбитые мечты.
Я указала рукой в сторону гостиной, где мы обе и остановились. Тишина была осязаемой, ее нарушали только отдаленные звуки города, которые доносились снаружи.
– Спасибо, что пришли, – наконец смогла произнести я, голос все еще дрожал. Хотя совсем не была благодарна.
Я не была готова к этому. Даже близко.
Адвокат посмотрела на меня с сочувствием.
– Знаю, для вас это невероятно трудное время. Развод никогда не бывает легким.
Я уставилась на нее, и глаза снова наполнились слезами. Трудно – слишком мягко сказано. Особенно, если учесть, что… я этого не хотела.
Но должна была этого хотеть, верно?
Она мягко, понимающе кивнула, когда я ничего не ответила.
– Важно помнить, что вы в этом не одиноки. Я здесь для того, чтобы провести вас через весь процесс и обеспечить защиту прав и интересов.
Она вытащила папку и начала аккуратно раскладывать документы на кофейном столике перед нами.
– Мистер Ланкастер предложил дать вам все, что вы захотите, – начала Эшли размеренным тоном. – По крайней мере, он хочет оставить вам десять миллионов долларов в качестве компенсации.
В этот момент меня охватило чувство, будто из комнаты выкачали воздух, и я с трудом поняла, о чем она говорит. Голос превратился в потрясенный писк.
– Десять миллионов долларов?
Эшли кивнула, не сводя с меня пристального взгляда.
– Верно.
У меня закружилась голова. Мысль о том, чтобы принять какие-либо деньги, казалась отвратительной. Деньги не могли залечить разбитое сердце.
– Я… я ничего из этого не хочу, – наконец смогла произнести я, голос был едва громче шепота.
Эшли снова кивнула, профессионализм был непоколебим.
– Очень хорошо. Мы можем приступить к разводу без каких-либо финансовых расчетов. Теперь позвольте объяснить юридический процесс и все тонкости развода.
Пока она объясняла все то, что ждало впереди, я пыталась сосредоточиться на ее словах, но мысли постоянно возвращались к Ари.
– Вот эти документы вы должны посмотреть, – сказала она, указывая на конкретные разделы, на которые я должна была обратить внимание.
Я в шоке уставилась на документы, глаза уставились на незнакомое имя на бумагах.
– Здесь неправильно указана фамилия, – удалось выдавить мне, голос дрожал. – Моя девичья фамилия – Шепфилд.
Она нахмурила брови и посмотрела на бумаги. Вдруг она предъявила другой комплект документов. Она показала юридическое заявление о том, что удочерение Шепфилдов было признано недействительным.
– Мистер Ланкастер не сказал вам, что позаботился об этом? – спросила она, в голосе слышалось замешательство.
Я с трудом переваривала услышанное. Осознание обрушилось на меня тонной кирпичей. Ари каким-то образом удалось отменить мое удочерение Шепфилдами. Это был невероятный юридический подвиг, и голова шла кругом от последствий всего этого.
Пока адвокат продолжала говорить, ее слова превратились в отдаленный шепот в ушах. Я не могла не отключиться, мысли были поглощены воспоминаниями об Ари и наших отношениях.
«Отдай свою боль».
«Скажи, где у тебя болит».
«Я люблю тебя».
«Я вижу тебя, солнышко. Я пройду все тесты».
«Я сделаю тебя счастливой, – сказал он. – Это может занять некоторое время, но однажды я сделаю тебя счастливой на всю оставшуюся жизнь».
Ручка со стуком упала на стол. Что, черт возьми, я делаю?
Я всегда позволяла жизни управлять мной. Действовала по правилам, принимая все то дерьмо, которое она на меня вываливала.
И тогда она решила подарить мне Ари Ланкастера… гребаную родственную душу. И я собиралась все это испортить.
Да, он был сталкером. И ему нельзя было доверять. И он делал ужасные вещи, чтобы свести нас…
Но у него была самая прекрасная душа из всех, кого я когда-либо встречала. И он отдал мне ее полностью.
Что, черт возьми, я делаю?
Нужно было как-то найти его, убедить, что он мой навсегда. Я не должна была допустить, чтобы этот развод случился. Я была полностью согласна на брак.
Он мог преследовать меня сколько ему хочется. Главное, чтобы мы были вместе.
– Простите. Я не подпишу это, – сказала я и вскочила со стула. Я схватила телефон и лихорадочно набрала номер Ари, каждый гудок казался вечностью.
Звонок сразу перешел на голосовую почту.
– Ари, нам нужно поговорить. Пожалуйста, позвони мне, как только получишь это сообщение. Я не хочу расставаться. Я никогда не хочу расставаться.
Я побежала к комоду за кольцом, мне нужна была его тяжесть на пальце, чтобы убедиться, что все еще можно спасти. Но его там не было.
Должно быть, он забрал его с собой.
Запаниковав, я позвонила еще три раза, но он не брал трубку.
Ладно, что мне делать? Я не знала, во сколько был рейс. Он ушел сегодня утром. Я просмотрела расписание вылетов на день. Рейсы отправлялись каждые тридцать минут. Это не помогло.
– Мистер Ланкастер, кажется, сказал что-то о вылете в 20:45, когда я в последний раз разговаривала с ним, – сказала адвокат. Она стояла у входной двери с собранным портфелем в руке.
Я взглянула на телефон. Было семь. Я не знала, успею ли вовремя.
Но должна была попытаться. Даже если опоздаю на рейс, я должна была попытаться.
Я бы полетела в Даллас, если бы опоздала. Я просто не могла его отпустить. Эшли улыбнулась.
– Не провожайте, – пробормотала она, открыла дверь и ушла.
Я побежала в гараж, запрыгнула в «Мазерати», которую он мне купил, и повернула ключ зажигания.
Машина дергалась и скрипела… и не заводилась. Что?
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – повторяла я, обращаясь к богу, который был на небесах. Пробовала снова и снова. У меня не было ключей от других машин… и я не знала, как управлять его мотоциклом.
– Черт! – я хлопнула рукой по рулю, поморщившись от укола боли в исцарапанных ладонях.
Хорошо. Такси. Да. Это то, что нужно.
У меня дрожали руки, когда я открыла приложение и заказала поездку. Пятнадцать минут?
Это Лос-Анджелес. Повсюду здесь были машины такси. Почему, черт возьми, ожидание пятнадцать минут?
Я глубоко вздохнула и попыталась позвонить снова. Но Ари по-прежнему не отвечал.