– Ты женат? – Его слова прошибли Шелли словно разряд тока. – На ком-то еще, кроме меня? Кто ты на самом деле? Мормон? Если не ошибаюсь, первым вопросом в анкете было «Состоите ли вы в браке?».
– Ну, что касается моего душевного и физического состояния, то я действительно холост. Однако в техническом смысле… Да, я женат.
– То есть ты, – Шелли попыталась привести свои усталые мозги в рабочее состояние, – двоеженец?
Фигурально выражаясь, Кит подкинул ей не просто гаечный ключ, а целый набор инструментов.
– Знаешь, на самом деле это гораздо прозаичнее, чем кажется на первый взгляд. Например, шансы выносить мусор возрастают вдвое.
У Шелли тотчас возникли несколько вариантов реакции:
1) Как она ухитрилась проглядеть у него на лбу шрам от лоботомии?
2) Каким образом ему удается засунуть в кроссовки свои раздвоенные копыта?
3) Уноси скорее ноги!
При данных обстоятельствах вариант номер три представлялся наиболее разумным. Шелли резко развернулась и, не обращая внимая на больную лодыжку, бросилась под проливным дождем к себе в бунгало, где тотчас заперлась на ключ. До сих пор она жила словно в тумане, и вот сейчас этот туман, кажется, начал рассеиваться. До сих пор Кит играл на ее чувствах, она же подыгрывала ему, как подвластная движению невидимой дирижерской палочки марионетка. Однако недавние открытия остудили ее пыл до температуры воды на полюсе.
– Ну, спасибо тебе, дорогая моя вагина, удружила! – кипятилась Шелли, ругая любвеобильную часть своего тела. – Видишь, в какую переделку я угодила из-за тебя!
Интересно, а можно ли отключитьсексуальность? Вот-вот! Отключить, выдернуть, как шнур из розетки, и все тут. И тогда не придется оплачивать счета. Можно будет сделать вид, что не замечаешь написанных красными чернилами напоминаний. Она просто возьмет и выдернет из розетки собственное либидо.
В дверь постучали.
Нет, раз и навсегда отринув секс, она стала свободна. Она притворится, что не слышит, а утром просто уедет отсюда, поселится где-нибудь в пещере и будет изучать искусство каллиграфии.
Но Кит продолжал ломиться в дверь.
– Я знаю, что со стороны это выглядит действительно чудовищно, но на самом деле все совсем не так, как ты думаешь. Шелли, впусти меня! Я тебе все объясню, только выслушай!
– Убирайся отсюда, Руперт! – Шелли спрятала пистолет в дальнем углу ящика с бельем, переоделась в сухую одежду, взяла из мини-бара пачку сигарет и закурила. И это женщина, которая на дух не выносила табачного дыма!
– Открой дверь и впусти меня, иначе я промокну насквозь. Еще пару минут, и на мне не останется ни одной сухой нитки.
– Извини, но мой эмоциональный радар посылает мне самые явственные сигналы.
– Я объясню. Шелли, прекрати упираться, выслушай меня! – Проваливай отсюда, Кит! Я не желаю тебя видеть! Не знаю, как лучше довести это до твоего сознания, может, при помощи электрошока?
– Ну ладно, черт побери, у меня действительно есть жена. Хотя я не обижусь, если ты назовешь это исчадие ее настоящим именем – Сатанинское Отродье.
– Так это ее портрет был в бумажнике, – сделала вывод Шелли. Она устало привалилась к двери, приложив ухо к замочной скважине, а сама тем временем сделала очередную затяжку. Насколько она помнила, именно так поступали герои кинофильмов, когда были готовы приставить к виску пистолет. – Давай выкладывай. Я тебя слушаю.
– Как я уже говорил, после этой дурацкой мыльной оперы у меня возник перерыв, и я решил побродить по свету: Катманду, Гоа, Таиланд, Марракеш, Бали, Бонди… С Пандорой мы познакомились в Таиланде, на Ко-Самуи. Трастафарианка, она моталась по всему миру. Мы пережили вместе несколько совершенно безумных приключений. Это нас и свело, понимаешь? А может, то, что у нас с ней нет ничего общего, такие мы разные. Прежде чем пуститься в странствия, каких только прививок я не сделал себе – и против малярии, и против брюшного тифа, и против гепатита. Жаль, против пандоратита прививки еще не придумано.
– Послушай, ты не могбы уложиться в пятьдесят слов? – холодно спросила Шелли из-за двери. В конце концов, разве она не решила перебраться в пещеру и стать отшельницей? – Скажи на милость, с какой стати твоя женушка оказалась такой заразной?
– Хорошо. Излагаю краткую версию. Только можно мне войти? Я промок насквозь.
– Отлично! – прокричала Шелли. Уж если она вознамерилась добиться своего, то пустьон постоит под проливным дождем, который хлещет по коже не хуже вымоченных в рассоле розог. Пусть помучается, попрыгает в песке, спасая ноги от крабьих клешней. Тоже мне пират несчастный!
– Мы совершили чудовищную ошибку – спешке поженились, чтобы нас лишний раз не дергали иммиграционные власти. А потом ее брат вляпался в гадкую историю с наркотиками и отбросил коньки, и Пандоре по наследству перешла его доля семейного дела.
– И что же это такое? Аристократический геморрой? – спросила Шелли, на манер голливудской старлетки затягиваясь канцерогенным дымом.
– Ха-ха! С этого момента она разительно изменилась. Мои приколы начали ее раздражать. Она стала придираться к тому, как я одеваюсь, какую музыку слушаю. Она даже насильно записала меня на курсы риторики. Потребовала, чтобы я забыл старых друзей и общался только с ее новыми знакомыми-снобами.
– Ах ты, бедненький, мое сердце истекает кровью, – язвительно отозвалась Шелли. – Тебя против твоей воли заставили карабкаться вверх по социальной лестнице, даже не спросив, боишься ли ты высоты. Надо срочно поставить в известность комиссию по правам человека.
– Может, тебе это еще неизвестно, Шелли, но когда человек, которого любишь, начинает на тебя наезжать… Такое не проходит бесследно.
– Говори-говори, – пробормотала Шелли, выпуская очередное облако сизого дыма.
– По-моему, такие вещи называются предательством, – произнес Кит.
– Хм, – промычала Шелли, – это вам не пуделей стричь.
– Мне тогда хотелось заползти в пепельницу и там скончаться. Ведь как я ее любил!
Шелли презрительно фыркнула:
– Что-что? Одну секунду, я только выключу телевизор, чтобы лучше тебя слышать… Ой, погоди, это же были твои слова! Ну, если ты так ее любил, то почему не попытался спасти ваш брак?
– Пытался, еще как пытался! Я прочел все, какие только можно, книжки, посетил всех, каких только нашел, психотерапевтов. Она же только тем и занималась, что искала рецепт, каким образом лучше всего замаскировать вкус стрихнина. Впрочем, не важно. Теперь мне остается разве что умереть огтшевмонии.
«С какой стати я должна ему верить?» – подумала Шелли. Неужели он надеется, что она клюнет на его очередное шоу «Правда, вся правда, ничего, кроме правды»?
– Итак, ты думаешь, я поверю, что после всех тех напастей, которые подстерегали тебя во время путешествий – пожаров, ураганов, пыльных бурь, змеиных укусов, переохлаждения, наводнений и землетрясений, – ты не смог пережить совместной жизни с какой-то там вшивой трастафарианкой?
– Оставь свой сарказм при себе, Шелли. Вот уже чего я получил сполна от драгоценной супруги, так это сарказма. Хватит на сто лет вперед. В браке можно прожить и без особой любви. Но что-то в нем все-таки должно быть.
– Продолжай, я тебя внимательно слушаю, – пробормотала Шелли не без ехидства и вновь затянулась, да так, что вместе с дымом едва не проглотила его источник. – Как я понимаю, сейчас вы с ней общаетесь исключительно через адвокатов?
– Верно. Чего я не знал об английской аристократии, – продолжал Кит, – что они никогда не заключают браков по любви. Такое впечатление, будто рядом с их генофондом выставлен охранник. Пандора вышла за меня замуж, чтобы досадить своему папаше. Она прожужжала мне уши рассказами о том, какой он ушлый делец.
– А-а-а… – протянула Шелли с зевком. – Старая песня про цветущее древо рода… И кактебя угораздило запасть на нее, а, Кит? Я думала, ты умнее.
– Поверь, я сам вскоре понял, что дал маху. Иначе почему же я от нее свалил? В любом случае ее папаша тоже отбросил коньки – сердечный приступ. Надо же, как раз вскоре после того, как ее старш и и брат перебрал дозу. Пандоре достается целиком все их семейное дело.
– И?..
– Скажем так: она пошла по стопам папаши.
– Объясни подоходчивее. Все равно непонятно, зачем тебе понадобилось фальшивое имя.
– А, вот что тебя интересует. Видишь ли, Пандора никак не могла успокоиться, что в свое время в Штатах я получил срок за наркотики и поэтому…
– Срок за наркотики? Мошенник-двоеженец, он же наркоделец в бегах? – Шелли так глубоко затянулась, что снова едва не проглотила сигарету. – Знаешь, с каждым разом ты меня изумляешь все больше и больше.
– Меня застукали с «экстази».
– О, приятно слышать, – язвительно отреагировала Шелли.
– Пандора подумала, что моя судимость помешает ей разъезжать по всему миру, вот она и сделала мне фальшивый паспорт. Когда мы с ней поженились в Таиланде, я по ее совету назвался вымышленным именем – Руперт Рочестер. Пандора добавила титул – ей хотелось произвести впечатление на своих безмозглых приятелей. Но мое настоящее имя – Кит Кинкейд. Пожалуйста, Шелли, пойми, я совершил ошибку. Чудовищную ошибку. Я хотел начать жизнь заново, с чистого листа. И только потому, что я сидел без гроша в кармане и не знал, что мне делать, я…
– Ты решил рискнуть. Сходил на телевидение, устроил себе липовую женитьбу и халявный медовый месяц в тропиках. В общем, смылся из Англии, причем за чужой счет, – подвела итог Шелли.
– В принципе так оно и есть.
– И поэтому ты нацепил в церкви блондинистый парик?
– В общем-то да. Я всегда считал, что если хочешь пережить кризис, главное – не дрейфить. Главное – ври как сивый мерин, и твоим страхам конец.
Шелли решила продолжить допрос:
– А как же фильм, который снимает Габи? Ты ведь теперь без парика. Каким образом ты рассчитываешь скрыться от своей бывшей жены, если тебя в лучшее эфирное время покажут по ТВ?
– К тому моменту когда это паскудное шоу покажут по ящику, я свалю куда-нибудь подальше, например, на Мадагаскар, и тогда ищи ветра в поле. Но я не могу никуда уехать, пока Габи не отстегнет нам оставшуюся сумму.