Вернувшись на надёжные ступеньки, он попытался найти этому отверстию должное объяснение. Он не смог этого сделать, но ему не нужно было слышать скулеж пса, чтобы понять, что с ней делать. Эту дыру нужно было закрыть как можно скорее.
В мгновение ока ему пришел в голову способ, как это сделать. Этажом выше у него был цемент. Там же были сотни мешков для зерна. Воды в мельничном бункере было предостаточно. Весь тот день он работал, тщательно закрыв отверстие большой пробкой из мешков и проволоки. Затем он уложил сверху бревна и, наконец, залил все это цементом, очень густым цементом. Наступила ночь, а он все еще работал. Наступило утро, а он все еще, пошатываясь, спускался по ступенькам, каждый раз с мешком щебня или цемента на плече или с двумя ведрами воды в руках. В полдень следующего дня пол был уже не вогнутым, а выпуклым. На дне ямы было четыре фута досок, мешков и цемента. Тогда и только тогда он пошел сварить кофе. Он пил его чашку за чашкой, пока не заснул.
Пёс остался на кровати у его ног.
Когда он проснулся, в окна било солнце. Начинался новый день. Хотя огонь в камине давно погас, в комнате было тепло. Такие дни в Вермонте называли погожими. Стейплс прислушался. Не было слышно никакого звука, кроме тиканья его часов. Не осознавая, что делает, он опустился на колени у кровати, поблагодарил Бога за Его милость, снова лег в постель и проспал еще сутки. Проснувшись, он снова прислушался. Шума не было. Он был уверен, что к этому времени цемент уже затвердел. Это утро он не проспал и разделил с собакой обильную трапезу. Тогда ему показалось правильным спуститься в подвал. Несомненно, оборудование мельницы вышло из строя, но отверстие было закрыто. Довольный тем, что неприятности закончились, он взял ружье и пса и отправился на охоту.
Когда он вернулся, ему не нужно было заходить на мельницу, чтобы понять, что помол начался снова. Еще до того, как он начал спускаться по ступенькам, он слишком хорошо различил вибрацию и звук. На этот раз это была мелодия из нескольких нот, гармония диссонансов, и он понял, что нечто, ранее пробивавшееся сквозь твердую скалу, теперь прокладывало путь сквозь цемент, которым были залиты мешки, бревна и куски железной проволоки. Каждый из них звучал по-своему. Все вместе они оплакивали своё разрушение.
Стейплс с первого взгляда понял, что пройдет совсем немного времени, и его цементная «пробка» будет разрушена. Что же делать дальше? Весь тот день, пока он охотился, его мозг смутно размышлял над этой проблемой. Теперь у него был ответ. Он не мог заткнуть дыру пробкой, поэтому решил залить ее водой. Стены мельницы были прочными, но он мог пробить в них дыру и перенаправить воду из мельничного лотка в подвал. Мельница, питаемая рекой, принимала лишь часть того, что могла принять, если бы уровень воды быстро повысился. Что бы ни разрушало дно мельницы, его можно быть затопить. Если бы оно было живым, его можно было бы утопить. Если бы это был огонь, его можно было бы потушить. Не было смысла ждать, пока дыра снова откроется. Лучше всего было приготовить все заранее. Он вернулся на кухню и приготовил яичницу с ветчиной. Стейплс съел все, что смог. Он сварил кофе. Затем принялся за работу. Стена уходила на три фута под землю. Заряд пороха, достаточно мощный, чтобы пробить стену, разрушил бы все здание, поэтому он начал долбить стену, как птица клюет орех. Сначала бурение, потом немного пороха и приглушенный взрыв. Несколько ведер разрыхленной породы. Затем еще немного бурения и еще один взрыв. Наконец он понял, что между водой и подвалом осталось всего несколько дюймов породы.
Все это время вокруг царила симфония шумов, дисгармония звуков. От пола доносился непрерывный скрежет, прерываемый звоном кувалды или ломика, глухими взрывами пороха, грохотом камней и стуком осколков по полу. Стейплс работал не покладая рук, прерываясь только для того, чтобы выпить кофе. Пёс стоял на верхних ступеньках.
Затем без предупреждения обрушился весь пол. Стейплс прыгнул на ступеньки. Они выдержали. В первый день здесь была дыра шириной в несколько футов. Теперь отверстие занимало почти всю площадь пола. Стейплса затошнило, когда он посмотрел вниз. Там, примерно в двадцати футах под ним, груды камней и бревен странным образом колыхались и постепенно исчезали во второй дыре шириной пятнадцать футов. Пока он смотрел, все они исчезли в этой средней дыре.
Отверстие, которое он пробивал в стене, находилось прямо напротив лестницы. Там уже был заряд пороха, но не было возможности добраться до него, чтобы поджечь фитиль. Времени терять было нельзя, и думать надо было быстро. Добежав до верхнего этажа, он схватил винтовку и спустился обратно. Ему удалось направить луч своего фонаря прямо в отверстие в стене. Затем он выстрелил – один раз, затем второй, и на третий раз взрыв подсказал ему, что он добился успеха.
Вода начала поступать в подвал. Сначала не очень быстро, но по мере того, как смывало грязь и сорняки, она текла все быстрее. Наконец восьмидюймовая струя устремилась в бездонную дыру. Стейплс сидел на нижней ступеньке. Вскоре он с удовлетворением увидел, как вода заполняет большую яму, а затем покрывает пол – то, что от него осталось. Еще через час ему пришлось покинуть нижние ступеньки. Он подошел к мельничному лотку и увидел, что воды достаточно, чтобы заполнить сотню таких отверстий. Чувство глубокого удовлетворения наполнило его усталый разум.
И снова, поев, он отправился спать.
Проснувшись, он услышал, как дождь сердито барабанит в окна множеством пальцев. Пес лежал на плетеном коврике у кровати. Он все еще не мог успокоиться и, казалось, был рад, что его хозяин проснулся. Стейплс оделся теплее обычного и потратил лишние полчаса на приготовление блинчиков с медом. Сосиски и кофе помогли ему утолить голод. Затем, надев резиновые сапоги и плотный дождевик, он вышел в долину. Первое, что он заметил, была мельничный лоток. Там было практически пусто. Небольшой ручеек воды, текущий по дну, лился в отверстие, проделанное им в каменной стене несколько часов назад. В мельничном лотке обычно было восемь футов воды. Теперь оставалось всего шесть дюймов, и Стейплс испугался, что дыра в подвале не только опустошит мельницу, но и осушит маленькую речушку, тысячелетиями текшую по долине. А ведь она никогда не пересыхала. Он поспешил к плотине, и его худшие опасения оправдались. Вместо реки там была просто полоса грязи с коркой грязного льда, омываемого потоками дождя. Он с облегчением подумал об этом дожде. Миллионы тонн снега растают и наполнят реку. В конце концов дыра заполнится, и вода в мельничном лотке снова поднимется. И все же ему было не по себе. Что, если у дыры не окажется дна?
Когда он заглянул в подвал, то немного успокоился. Вода по-прежнему уходила вниз, хотя и медленно. В подвале она поднималась, а это означало, что теперь она поступала быстрее, чем убывала.
Оставив дождевик и сапоги на первом этаже, он взбежал по каменным ступеням на второй этаж, развел огонь в гостиной и принялся курить… и думать. Оборудование на мельнице было переломано; конечно, его можно было починить, но, поскольку в нем больше не было необходимости, лучше всего было оставить его в покое. У него было золото, накопленное его предками. Он не знал, сколько именно, но на это можно было прожить. Он беспокойно перебирал в памяти события прошедшей недели и, не в силах успокоиться, искал себе занятие. Мысль о золоте не выходила у него из головы, и в итоге он снова надел сапоги и дождевик и отнес все свои сокровища в маленькую сухую пещеру в лесу, примерно в полумиле от мельницы. Затем он вернулся и начал готовить себе ужин. Он трижды прошел мимо двери в подвал, не глядя вниз.
Как только они с собакой закончили есть, он услышал шум. На этот раз звук был другой, больше похожий на звук пилы, грызущей дерево, но ритм был тот же – Хрррррр–Хрррррр. Он направился к подвалу, но на этот раз взял с собой винтовку, а пёс, увязавшийся за ним, жалобно выл, поджав хвост, дрожал всем телом.
Как только Стейплс добрался до первого этажа, он почувствовал вибрацию. Он не только почувствовал вибрацию, но и увидел ее. Казалось, что центр пола поднимается вверх. С фонариком в руке он открыл дверь подвала. Теперь там не было воды – по сути, от подвала ничего не осталось! Перед ним была черная стена, на которой волнистыми бликами играл свет. Это определённо была стена, и она двигалась. Он коснулся ее концом винтовки. Она была твердой и в то же время податливой. Потрогав камень, он почувствовал, как тот движется. Был ли он живым? Мог ли камень быть живым? У него не получалось увидеть всё происходящее, но он чувствовал, что большая часть этого нечто заполняет весь подвал и давит на потолок. Вот и все! Тварь пробилась на первый этаж. Она разрушила подвал и заполнила его целиком! Она поглотила реку! Теперь она трудилась над первым этажом. Если так пойдет и дальше, мельница – обречена. Стейплс понимал, что эта тварь живая, и он должен её остановить!!!
Он был благодарен судьбе за то, что все ступени в мельнице были каменными, укрепленными и встроенными в стену. Даже если бы пол провалился, он все равно мог подняться в верхние комнаты. Он понял, что отныне борьбу придётся вести с верхних этажей. Поднимаясь по ступенькам, он увидел, что в дубовом полу образовалось небольшое отверстие. Прямо на его глазах оно становилось все больше. Стараясь сохранять спокойствие и понимая, что только так он сможет сохранить рассудок, он сел на стул и решил засечь скорость увеличения. Но в часах не было необходимости: дыра становилась все больше, и больше, и больше, и вот уже он начал видеть ту темную дыру, что высосала реку досуха. Теперь она стала трех футов в диаметре, потом четырех футов… потом шести. Теперь тварь трудилась без остановок – она не только перемалывала, но и ела.
Стейплс расхохотался. Ему захотелось посмотреть, что получится, когда в эту пасть бесшумно соскользнут большие каменные жернова. Это было бы редкое зрелище. Проглотить несколько каменных плит пола – это еще ладно, но когда речь идет о двадцатитонном жёрнове, это уже совсем другая пилюля.