Ничего особенного… На всех экранах — одно и то же: группа вокруг овального стола в различных ракурсах. Что тут такого? Почему у них такие напряженные лица?
И вдруг он понял. Все они смотрели лишь на один экран. Тот, где изображен был Грэм, стоящий перед столом и заслоняющий часть группы. Похолодев, он переводил глаза с экрана на экран. На двух из них он просто не входил в кадр. Но остальные… картина охватывала стол, пространство перед ним, людей… Только одного на ней не хватало.
Грэма.
Его глаза вновь и вновь пробегали по экранам, но истина была очевидна. На одном из них он себя видел, на двух других не вошел в кадр, для остальных пяти он словно был человеком-невидимкой.
— Что здесь происходит?.. — наконец выговорил он неузнаваемым дребезжащим голосом.
Люди вздрогнули, один из них приподнялся в кресле, но все они продолжали смотреть на экраны, никто не перевел взгляд на Грэма. Мужчина с редкими волосами, сидевший за стеклянной стеной, шарил руками по пульту. Друг за другом гасли красные сигналы на миниатюрных камерах, вместе с ними гасли экраны.
Из-за стола поднялся старик с седой гривой, одетый в коричневый костюм Он поднял чуть дрожащую руку и попросил:
— Пожалуйста, не выключайте все камеры! Оставьте вот эту… да, третью. Прошу вас…
Теперь среди матовых окон погасших экранов светился белым всего один — тот, на котором был Грэм. Люди, собравшиеся за столом, продолжали пристально его рассматривать, словно происходило что-то из ряда вон выходящее. Наверное, так оно и было… Из ниоткуда появившийся человек может вызвать изумление, даже страх. Вот только экраны эти… что-то тут не в порядке. Технический срыв, с надеждой подумал Грэм. Но почему же они все-таки на него не смотрят?
— Я, кажется, спросил, что здесь происходит! — повторил он с гневом, порожденным страхом.
Они снова вздрогнули, еще пристальнее уставились в единственный светящийся экран, будто не замечая стоящего рядом живого человека. Чуть наклонившись вперед, старик неуверенно спросил:
— Вы… с кем говорите?
— Смешно, — нервно отозвался сидевший рядом молодой кудрявый брюнет с фатоватыми усиками и чересчур самоуверенной физиономией. — Что вы, не видите — это всего лишь изображение, фантом… Какой он может дать ответ?
Грэм стремительно шагнул к говорившему. Его вдруг осенило: а вдруг это и есть «игроки»? Накатили злость, гнев, желание проучить человека с холодным насмешливым лицом. Сильно его бить он не собирался, достаточно будет сбросить со стула.
Перегнувшись через стол, Грэм ухватил обидчика за рукав и дернул… Тело подалось лишь на миг, а затем, хотя он ожидал, что оно рухнет на пол, налилось вдруг невыносимой, непосильной для его рук тяжестью. Переведя дух, Грэм предпринял вторую, еще более неуспешную попытку. За столом сидела будто каменная, вмурованная в пол статуя.
И тут что-то в нем оборвалось. Грэм потерял какой бы то ни было контроль над собой. Он метался по студии, бился о стены, обрушивался на людей, аппаратуру, мебель, а сознание, таившееся где-то на самом дне его мозга, лишь отдельными вспышками регистрировало это бесплодное буйство. Ни один — даже самый мелкий — предмет ему не удалось стронуть с места. Материя словно застыла в неподвижности.
— Говорил же я вам, — откуда-то издалека донеслись до него слова фата. — Это всего лишь паразитное видеонное изображение. Какая-то техническая неисправность, наверное… а, может, снова кто-то из техников обрабатывал домашний видеон на казенной аппаратуре…
Грэм обернулся. Ах, эта издевательская улыбка!..
— Какое я вам изображение! — выкрикнул он. — Я такой же человек, как и все вы! Что вы со мной сделали?
Одна из женщин закрыла лицо ладонями. На этот раз даже уверенному в себе брюнету несколько изменило самообладание. Не смутился только мальчик, он протянул руку к единственному работающему экрану и громко объявил:
— Я его узнал. Это Грэм Троол, галактический разведчик. Вот только где его пантера?
Грэм изо всех сил сжал кулаки. Его здесь знали… Это хорошо. Может быть, с ними удастся найти общий язык. Может, все еще окажется каким-то недоразумением.
— Бессмыслица… — пробормотал тип с фатоватыми усиками.
Кто-то на него шикнул. Старик в коричневом костюме отстранил его и сам склонился над столом, вытягивая шею в сторону светящегося экрана.
— Грэм… Грэм Троол! Вы меня слышите?
— Да, — мрачно ответил Грэм, — слышу. Я ведь здесь, черт подери! И почему вы на меня не смотрите?
Глаза старика расширились. Он закусил губу, неуверенно указал рукой на экран.
— Как это не смотрю? Наоборот. Вот вы!
— Нет, не смотрите! — нервно возразил Грэм. — Вперились в этот идиотский телевизор и ни за что не желаете ко мне повернуться. Вы что, ослепли? Я же здесь, перед самым столом!
С кукольной покорностью тот повернулся и уставился на Грэма абсолютно незрячим взглядом. Лишенные всякого выражения глаза старика блестели, будто оловянные пуговицы, в течение нескольких секунд он пытался что-то высмотреть на уровне груди Грэма, потом снова воззрился на экран.
— А вы уверены, что находитесь здесь? — голос у старика дрожал.
Грэм хотел ответить, но почувствовал, что в горле засел ком. Он только неопределенно махнул рукой и провел ладонями по своему телу, словно хотел увериться в собственном существовании. Его собеседник ответа дожидаться не стал. Он вдруг охнул и обернулся к своему соседу — низенькому полному мужчине в очках с толстыми стеклами.
— Ваш эксперимент… Кого вы, говорите, выбрали в герои программы?
Тот, наверное, что-то понял, потому что разом побледнел, а на лбу у него выступили бисеринки пота — будто кто-то внезапно сжал пропитанную влагой губку. Он протянул к экрану руку, потом безвольно уронил ее на стол. Голос с трудом вырывался из его перехваченного спазмом горла:
— Он… это… Грэм Троол… нет, просто невероятно…
Грэм бросился к нему, хотел дернуть, повернуть к себе, но вспомнил о прежней неуспешной попытке, а потому лишь склонился над съежившимся, оцепеневшим человечком. Боком он уперся в твердое, как камень, тело старика.
— Что вы обо мне знаете?
Низкорослый, однако, его не замечал. Словно под гипнозом, он смотрел на светящийся экран и бессвязно шептал:
— Грэм Троол… объем памяти… мы думали, контуры сгорели… нет, это не он… это кто-то другой…
— Вот что, мне это осточертело, — раздался голос все того же молодого зазнайки.
Грэм увидел, как старик обернулся к нему и, схватив за плечи, изо всех сил затряс, не дожидаясь, когда тот договорит:
— …и я велю, чтобы его выключили…
— В таком случае вы будете иметь удовольствие получить трепку от лауреата Нобелевской премии! — злобно прорычал старик. Особенно физически крепким он не выглядел, но гнев как бы зарядил электричеством каждую клеточку его тела. — Сидите смирно и держите на привязи свой проклятый язычок! Это такой же человек, как и любой из нас!
— Вот еще! — упорствовал тот. — Какой там еще человек…
— А вам известно, что такое человек? Нет? Тогда помалкивайте и не мешайте говорить другим!
— Не может быть, чтобы это был наш Грэм… — продолжал шептать очкастый.
— Успокойтесь, коллега. Лучше всех может рассеять наши сомнения он сам.
Теперь старик выглядел почти спокойным. Одернув пиджак, он сел на свое место и обернулся к экрану.
— Грэм… Вы, вероятно, в растерянности… Поверьте, мы взволнованы не меньше вашего. Однако расскажите нам о себе все. Что произошло, как вы сюда попали, что видели… Прошу вас, рассказывайте…
В динамике раздался голос из-за стеклянной стены:
— На это нет времени. Студия нужна для…
— Замолчите! — властно поднял руку старик. — Молчите и включите видеозапись, если вы ее уже выключили. Здесь происходит нечто выше вашего разумения.
Затем снова повернулся к экрану, выражение его лица смягчилось.
— Говорите, Грэм. Мы вас слушаем.
— Хорошо, — сказал Грэм. — Я расскажу. Все это началось несколько дней тому назад. Был вечер, пошел дождь…
2
Крупный русоголовый мужчина на экране умолк, но все продолжали сидеть в оцепенении, словно ожидая, когда он скажет еще что-то, что рассеяло бы кошмар, избавило их от страшной, невероятной развязки. Казалось, достаточно повернуть голову — и увидишь его здесь, перед самым столом; в то же время они отдавали себе отчет в том, что это исключено, ибо он представлял собою всего лишь изображение, электронный фантом, случайно забредший на студийный телевизионный монитор. Чертежница закусила уголок измятого платочка, научный сотрудник нервно шмыгнул носом, ведущий непрерывно приподнимал плечи, словно хотел размяться после долгого сидения на одном месте. Даже с лица школьника сползло вызывающее выражение, характерное для юных, — видимо, ему бессознательно хотелось съежиться, казаться меньше чем на самом деле, вернуться в тот возраст, когда все решения принимали за него взрослые.
Лемхович встряхнул головой. Он выглядел сейчас лет на десять старше. Куда-то делась его вечная скептическая улыбка. Обернувшись к сотруднику Исследовательского центра, он попытался встретиться с ним взглядом, но тот упорно не поднимал глаз от стола.
— Мне кажется, все сходится, коллега… — тихо произнес Лемхович. — Перегрузки… срывы, попытки логического фильтра ввести действие в колею… удержать в цепях сознание, открывшее для себя свободу…
Плечи научного сотрудника дрогнули. Голос его звучал до неузнаваемости глухо.
— Да, сходится… Все понятно, я с самого начала это почувствовал.
Он вдруг поднял полные слез глаза и почти закричал в отчаянии:
— Ну, так что теперь? Чего вы теперь от меня потребуете? Откуда я мог знать, что он обретет жизнь? Известно вам, сколько раз до сих пор делались попытки создать искусственный интеллект? И ни одна… слышите, ни одна!..
— При чем тут искусственный интеллект? — в донесшемся с экрана голосе Грэма Троола звучала тревога. — Объяснит мне кто-нибудь в конце концов, что здесь происходит?