26
В то время, возвращаясь с Сарацинской войны, в город Верону[213] прибыл наисовершеннейший император — Оттон, почитатель мира и справедливости, победоноснейший во всех битвах муж, еще более славный, чем его отец Оттон I. К нему прибыло из Чехии вместе с избранным епископом славянское посольство и передало императору от князя обращение, а от всего духовенства и народа прошение, чтобы [император] подтвердил имперской властью избрание [Войтеха].
Так светлейший император, соглашаясь с их просьбой, вручил [Войтеху] 3 июня перстень и пастырский посох[214]. Случайно оказавшийся там майнцский архиепископ Виллигис, суффраган императора, посвятил, по его повелению, [Войтеха] в сан епископа под именем Адальберта[215], ибо в свое время архиепископ магдебургский Адальберт[216] дал на конфирмации [Войтеху] свое собственное имя.
После посвящения [в епископы], 11 июня, Войтех вместе со своими приближенными уехал в [свое] дорогое отечество. Войдя в город Прагу босыми ногами и со смиренным сердцем, он при радостном пении духовенства и всего народа взошел на епископскую кафедру. По совету преславного пастыря Адальберта и при посредничестве упомянутой любимой сестры своей аббатисы Марии князь Болеслав, преисполненный бескорыстной любви к ним обоим, пожаловал и подтвердил властью церковных законов все, чем владел до сих пор пражский епископ, и все, что аббатиса желала получить в качестве дара на пользу своему монастырю.
27
И лето от рождества Христова 970.
В лето от рождества Христова 971.
В лето от рождества Христова 972. Покинул бренный, мир св. Ольдржих[217].
В лето от рождества Христова 977.
Умерла Дубравка[218], весьма бесстыдная женщина. Будучи уже в преклонном возрасте, она вышла замуж за польского князя, сняла при этом со своей головы убор и надела девичий венец, что было большим безрассудством с ее стороны
В лето от рождества Христова 978.
В лето от рождества Христова 979.
В лето от рождества Христова 980.
В лето от рождества Христова 981. Умер Славник[219], отец св. Адальберта; хотя о его нраве и жизни много из того, что достойно памяти, хорошо известно[220], однако, прервав наше повествование, мы кое - что расскажем. Это был человек ко всем очень расположенный, [проявлявший] в рассуждениях ясный ум, в обращении весьма ласковый, владевший большими богатствами, как светскими, так и духовными. В его доме процветали благонравие, справедливое суждение, почитание и уважение; решали там по праву [строго], и знатных было много. В его поступках было справедливости сознанье и к бедным состраданье; достойных он утешал, странников опекал, вдов и сирот защищал. Главным городом столь выдающегося князя была Либице, расположенная в [том] месте, где река Цидлина, теряя свое название, впадает в более просторные воды реки Лабы. Княжество Славника своими границами имело: на западе, по направлению к Чехии, ручей Сурину[221] и град, расположенный на горе Осек у реки Мжи, на юге, в направлении к Австрии, грады: Хынов, Дудлебы, Нетолице[222], вплоть до середины леса[223], на востоке, в направлении к Моравскому королевству, град, расположенный под лесом и носящий название Литомышль; и дальше [вплоть до ручья] Свитава, который находится в середине леса, на севере, по направлению к Польше, град Кладско, расположенный у реки Нисы. Этот князь Славник в течение всей своей жизни был счастлив.
28
В лего от рождества Христова 982.
В лето от рождества Христова 983.
В лето от рождества Христова 984[224]. В Риме умер император Оттон II[225]. Пражский епископ Адальберт был с ним в весьма дружественных отношениях[226], он был настолько угоден императору своей службой, что тот на пасху господню, которую король праздновал в Аахене[227], во дворце, в присутствии всех епископов, поручил ему такую высокую обязанность, как возложение на свою голову короны и служение большой обедни; такой обряд совершал, согласно обычаю, только архиепископ. А после праздника, когда [Адальберт] уже получил от императора разрешение вернуться на родину, император призвал его в потаенный покой и, исповедовавшись в своих прегрешениях, милостиво поручил ему поминать себя в его молитвах. Кроме того, император пожаловал [Адальберту] на память о себе облачение, в котором [тот должен был] служить обедню на пасху, а именно: альбу, далматику, асулу, каппу и полотенце. Перечисленные предметы до сего дня с почетом хранятся в Пражской церкви и называются облачением св. Адальберта.
В лето от рождества Христова 985.
В лето от рождества Христова 986.
В лето от рождества Христова 987 скончалась Стржезислава, достопочтенная мать Адальберта, женщина, угодная богу, достойная быть и называться матерью столь великого и святого сына[228].
В лето от рождества Христова 988.
В лето от рождество Христова 989.
В, лето от рождества Христова 990.
Св. Адальберт принял в Риме монашество в соборе св. Алексея, причем аббат не знал, кто такой [тот монах].
В лето от рождества Христова 991.
В лето от рождества Христова 992.
В лето от рождества Христова 993.
В лето от рождества Христова 994.
29
Полагаю, что я не должен пройти мимо того, что, как я нижу, другими оставлено без внимания. Ибо епископ Адальберт, видя, что паства, доверенная ему, неуклонно приближается к пропасти, а он не может направить ее на верный путь, и опасаясь, что он сам может погибнуть с ним народом, не мог дольше оставаться с этими людьми и имеете с тем не мог допустить, чтобы его проповедь оставалась напрасной[229]. Когда [Адальберт] хотел уже отправиться и Рим, в это самое время[230], по счастливой случайности, прибыл Страхквас из Регенсбурга, о котором мы говорили выше[231]; он прибыл по разрешению своего аббата, имея намерение после многих лет увидать свою дорогую родину, родственников и своего брата, чешского князя. Муж господень, епископ Адальберт уединился с ним и повел беседу, жалуясь ему на неверность и беспутство народа, на кровосмесительные союзы, непозволительное расторжение брачных связей, на непослушание и нерадение духовенства, на надменность, невыносимое господство комитов. Наконец, [Адальберт] поверил [Страхквасу] свое сокровенное желание: пойти за советом к папе[232] и никогда уже не возвращаться к непослушному пароду. К этому он добавил:
«О тебе хорошо известно, что ты брат князя и ты ведешь свою родословную от господ нашей страны; народ предпочитает, чтобы его наставлял ты: будет охотнее повиноваться тебе, чем мне. Прибегая к совету и помощи брата, ты можешь укрощать гордых, осуждать нерадивых, исправлять непослушных, наставлять неверных. Твое достоинство, твои знания и святость твоего поведения — все это вполне годится для епископского звания. По божьему велению и своей властью я соизволю, чтобы так было и буду молить папу, чтобы ты был здесь епископом, еще при моей жизни»[233]. С этими словами Адальберт дал ему епископский посох, который как раз держал в руках. Тот, как безумный, бросил посох на землю и прибавил к этому: «Не желаю я никаких званий в этом мире, я избегаю почестей, презираю мирскую пышность и считаю себя недостойным епископского званья. Я не в состоянии нести тяжелое бремя епископских забот. Я монах, я смертей: я не могу погребать смертных». На это епископ ответил: «Тогда знай, брат, знай, что чего ты не захотел сделать по - доброму, ты свершишь позже, но уже с большим ущербом для себя».
После этого епископ, как он и предупреждал, отправился в Рим. Так как в то время князь не располагал своей властью, а был [во власти] комитов, то те, по причине своей ненависти к богу и будучи дурными сыновьями негодных отцов, стали творить плохое и несправедливое дело. В один праздничный день они[234] тайно проникли в град Либице, когда братья св. Адальберта и воины града, как невинные овечки, слушали торжественную святую обедню, справляя праздник, и, как свирепые волки, напали на град. Они убили всех до одного мужчин и женщин, перед алтарем обезглавили четырех братьев св. Адальберта[235] со всем их потомством; город сожгли, улицы залили кровью. Нагруженные кровавой добычей и страшной поживой, комиты весело вернулись в свои дома. Так, в лето от рождества Христова 995[236], в граде Либице было убито пять братьев св. Адальберта. Имена их такие: Собебор, Спитимир, Доброслав, Поржей, Часлав.
30
Князь, Болеслав после того, что произошло, посоветовался со священниками и обратился к майнцскому архиепископу с такой просьбой: «Или ты пришли нам назад нашего пастыря Адальберта, что мы предпочли бы, или поставь на его место другого, о чем мы просим неохотно. Ибо божья паства в нашей стране до сих пор несведуща в делах веры: если у ней не будет бдительного стража в лице пастыря, она станет лакомой пищей для кровожадных волков». Тог