28
Все это стало первопричиной, искрой и началом раздора, который затем возник вследствие этих козней между двумя столпами. Ибо епископ Ян, которому было нанесено такое оскорбление, немедленно отправил своего посла к князю Вратиславу, обратившись к нему с такой жалобой:
«Если ты [действительно] справедливо судишь о том оскорблении, которое бесчеловечно нанес мне твой брат Гебхард, предприми такие шаги, чтобы все знали, что оскорбление нанесено не мне, а тебе. Ибо чем я провинился или чем я заслужил это унижение, я, который ничего не сделал, что тебе неугодно. Может я и недостоин [своего звания], но ведь епископом меня провозгласили по твоей милости! И вот я, которого палач до собственного изнеможения избил кнутом, предпочел бы лучше никогда не получать звания епископа. Решай, или отправь меня обратно, хотя и с запозданием, к моему аббату, или раздели со мной это терпеливо перенесенное оскорбление, и тогда отправь к апостольскому престолу или меня, или моего посла». Выслушав это, князь Вратислав пришел в сильное возбуждение и не мог сдержать слез от такого оборота дела. К епископу Яну был тотчас же отправлен отряд воинов, чтобы епископ мог без опасности для своей жизни прибыть для беседы с князем, ибо князь опасался, что брат его Яромир с помощью козней сживет [Яна] со света. Среди капелланов епископа Яна был священник немец, по имени Гаген, хороший знаток философии, воспитанный на красноречии Цицерона. Пригласив [Гагена] к себе и связав его различными обещаниями, князь доверительно изложил ему письменно, равно как и устно, многое о своем брате Гебхарде, об обиде, нанесенной епископу Яну, и о положении церкви с тем, чтобы все это тот доложил апостольскому двору. [Гаген], отправившись в путь и проходя через Регенсбург, по несчастному совпадению остановился у некоего горожанина Комбольда, который оказался рыцарем епископа Гебхарда и получал от него ежегодно жалованье в 30 гривен серебра. Когда после обеда, сидя за вином, хозяин, как принято, начал расспрашивать гостя, кто он, откуда и что за причина его путешествия, он, хитроумно выведывая, узнал, что гость едет послом с поручением против епископа Гебхарда. [Комбольд], решив воспрепятствовать доставке доноса против своего господина, послал на следующий день вслед за Гагеном злодеев, поручив им с помощью каких-нибудь трудностей изменить направление пути Гагена. Злодеи схватили его в дороге, отняли у него все имущество, отрезали нос и, приставив к его горлу меч, пригрозили ему смертью в случае, если он не вернется назад.
Жизнь сам боясь потерять, ставшую ныне постылой,
[Гаген] вернулся домой к своему господину в Моравию.
29
Великое негодование князя возросло еще больше, и снова было решено отправить посольство, но теперь уже [с большей предусмотрительностью] дав ему более надежную охрану в пути. Среди капелланов князя был некий священник Петр, сын Подива, имевший в качестве прихода церковь св. Юрия. Священник этот выделялся среди других образованностью и знанием обоих языков, немецкого и латинского. Его-то князь и направил с комитом Предой, сыном Быша, в Рим; [он снабдил] их немалой суммой денег, а также письмом, которое содержало описание прежних и последней обид, нанесенных Гебхардом как князю, так и Яну; князь поручил своим послам довести об этих обидах до сведения папы. А чтобы они могли безопаснее путешествовать, [князь] доверил их [защиту] пфальцграфу римского императора, Рапоту. [Он] обратился к нему с просьбой — обеспечить его послам сопровождение на пути в Рим и обратно, ибо пфальцграф обладал таким могуществом, что на протяжении веси дороги вплоть до Рима имел собственные деревни и поместья, а в крепостях — преданных ему воинов. От князя [Вратислава] он получал ежегодно 150 гривен серебра жалованья. Прибыв в сопровождении охраны [графа] в Рим, послы передали папе письма, подкрепив двумястами гривен. После того как писарь зачитал перед всеми [письма князя], папа спросил [послов], подтверждают ли они устно то, что содержится в письмах. Послы заявили, что было бы весьма несуразным, если бы они сообщили одно письменно, а другое — устно. Тогда тот, который на собрании являлся вторым после папы, посоветовавшись со всеми присутствующими, объявил, что подобное неповиновение с помощью апостольского распоряжения должно быть выкорчевано из церкви. Тотчас в Чехию были отправлены особый посол[385] и советник папы Григория[386], Рудольф, с тем, чтобы, если дела обстоят так, как об этом доложено верховному священнику, от имени папы исправить ошибки, уличить непослушных, обличить неверных, предать анафеме нерадивых; если же обнаружится что-либо, что выходит за пределы [возможного] исправления [на месте], то решение этого отложить и передать на высочайшее рассмотрение апостольского двора.
30
Когда посол папы прибыл [в Чехию], он застал князя Вратислава в городе Праге. Передав князю благословение и отеческое благоволение папы, посол стал выступать с такой важностью и значительностью, как если бы сам был папой. И, наконец, он приказал князю созвать на священный синод всех знатных людей страны, аббатов и настоятелей, а также пригласить моравского епископа Яна. Епископ Гебхард, лично вызванный дважды, прибыть отказался и в ответ, как передают, заявил: «Я не явлюсь, согласно твоему желанию, [на синод], если па нем будут отсутствовать мой учитель, архиепископ майнцский, и многочисленные остальные епископы. Согласно известным церковным законам, я не нанес ущерба достоинству и справедливости папы». Гебхард понимал, что он попадет там в западню и что [его ожидает] расплата и позор. Римский посол, убедившись, что [Гебхард] им пренебрегает и не оказывает ему должного уважения, движимый гневом, отстранил его от должности священника и лишил епископского достоинства. Когда об этом стало известно, то не только каноники, но и все капелланы сорвали с себя облачение и открыли алтари, как на великую пятницу. Чело церкви-матери избороздили глубокие морщины, так как умолкли богослужения священников и все духовенство решило навсегда отказаться от своих званий, если их пастырю не будут возвращены прежний почет и звание. Кардинал, видя, что смятение в народе возрастает, побуждаемый необходимостью, должен был вернуть епископу по крайней мере должность священника, но заявил, что если оба епископа в этом же году не отдадут папе отчет в своих действиях, то он отлучит обоих от церкви[387]. Названные епископы немедленно отправились в Рим и представили папе свои письма; после того, как письма их были прочитаны, дело их и не приняли, и не отвергли, и не обсудили; епископам было приказано отправиться по домам и ждать, пока их вызовут в установленный. день на генеральный синод.
31
В те же дни прибыла в Рим могущественная госпожа — Матильда[388]. После смерти своего отца, Бонифация, она получила власть над всей Лангобардией и Бургундией[389], а с нею право избирать, возводить [в должность] и изгонять более чем 120 епископов. Весь синклит, кардиналов прислушивался к ее мнению, как своей госпожи, а сам папа Григорий с ее помощью разрешал духовные и светские дела, так как [Матильда] была весьма мудрой советчицей и держала себя доброжелательно [при рассмотрении] всяких противоречивых вопросов и неотложных дел римской церкви. Епископ Гебхард принадлежал, по женской линии, к роду Матильды, находился, таким образом, с ней в свойстве. Когда Матильда узнала со слов самого Гебхарда, что он ее родственник, она стала оказывать ему почет и рекомендовать его папе и проявляла к нему такое большое внимание, как будто он был ее братом. Епископ Гебхард, конечно, потерял бы свое доброе имя и свою честь [вместе] со званием, если бы Матильда не присутствовала в Риме. При ее посредничестве и благодаря настоятельным ее просьбам, обращенным к папе, между епископами был установлен мир на таком условии, что оба будут жить в мире, каждый удовлетворяясь своим епископством; если же этого не будет, тогда через 10 лет оба они должны явиться опять ко двору папы и получить там решение по своему делу. Таким образом, при содействии Матильды епископ Гебхард был восстановлен папой Григорием в своем прежнем звании и достоинстве. [Произошло это] в лето от рождества Христова 1073, когда солнце вступило в 15 часть созвездия Девы. Под влиянием Матильды папа передал также чешским послам письма[390], в которых приказывал и предписывал [чешскому] князю принять своего брата с почетом и слушаться его во всем, как своего отца и пастыря, а им обоим жить в мире, с божьим благословением.
32
Поскольку нам пришлось упомянуть о Матильде, я расскажу об одном деле, которое этой женщиной было решено по-мужски. Я расскажу об этом кратко, чтобы не надоедать читателю. Так как названная дева, всегда выходившая победительницей из многих войн, после смерти своего отца продолжала вести безбрачную жизнь и одна правила обширным Лангобардским королевством, то князья, графы и епископы сочли нужным убедить ее выйти замуж, опасаясь, чтобы при отсутствии наследника вместе с потомством не угасло бы и королевское величие. Руководствуясь их советом, [Матильда] послала письмо к князю Швабии Вельфу[391], в котором многое было сказано в немногих словах: «Я направляю тебе это письмо не по женскому легкомыслию или безрассудству, а ради благополучия всего моего королевства. Коли ты его примешь, то прими меня и все Лангобардское королевство. Я дам тебе много городов, много крепостей, много славных дворцов и множество золота и серебра; сверх всего