Сохранив свою социальную критичность и прежде всего обличение буржуазного мироощущения, способа жизни, роман теперь всё чаще обращается к духовной жизни человека, не отделяя её от социального фона и не замыкая её в мире исключительных чувств. Чешский роман расширил границы своей проблематики и во многом обогатился. Это относится и к приёмам художественной выразительности, прежде всего к оттачиванию инструментария психологического мастерства, наряду с точным и выпуклым изображением среды и воспроизведением атмосферы, доступным чешскому роману и в довоенные годы.
Чешский роман того направления, о котором шла речь, в этот период не сосредоточивается на непосредственном раскрытии механизмов внутренней жизни человека, как Пруст и Джойс, но в то же время ему остаётся в основном чуждой и та эпохальная, общественная проблематика, к которой обращаются многие европейские романисты в послевоенные годы. Чешские писатели развивают способы анализа человеческой психологии, разработанные критическим реализмом XIX в., и именно теперь в чешской литературе появляются те социально-бытовые романные полотна, которые в более быстро развивавшихся литературах возникли в XIX в. Да и сама этическая и эстетическая проблематика, рассматривавшаяся этим романом, является проблемным центром скорее довоенной европейской литературы и в послевоенные годы отходит на задний план. Чешский роман критического реализма в творчестве Чапека-Хода, Тильшовой, Бенешовой решал те проблемы, которые были для него новыми и явились опосредствованной реакцией на события мировой войны, но которые не представляли собой нового слова в европейском контексте и не отвечали тенденциям, определившим облик послевоенного романа. Новое слово было сказано чешскими писателями не в области традиционного социально-психологического романа, а совсем на других путях.
Наблюдая развитие традиционных форм романа критического реализма в начале и в середине 20-х годов, можно сделать вывод, что, несмотря на некоторые новые тенденции, которые впоследствии положительно отозвались в общем балансе национальной литературы, он не отвечал острой проблематике, поставленной на повестку дня бурной послевоенной историей. Здесь причины той неудовлетворённости формой романа, которая проявлялась и в критике и у ряда молодых писателей, ищущих новые пути. В чешской литературе в 20-е и в 30-е годы прокладывают себе путь новые типы романного построения, с бо́льшим успехом отвечавшие потребностям новой бурной эпохи.
Мы останавливаемся подробно в данной книге на тех произведениях и направлениях, чьё значение выходит за национальные рамки чешской литературы и представляет собой определённый вклад по своей проблематике и интенсивности художественных исканий в развитие реализма в европейских масштабах. К таким явлениям мы относим так называемый пролетарский роман 20-х годов, сатирическую эпопею Я. Гашека «Похождения бравого солдата Швейка», фантастические романы Чапека, явившиеся во многом новым словом в развитии европейской фантастики, чешский роман-эпопею 30-х годов, некоторые тенденции в развитии «центростремительного романа» этого же времени, выдвинувшиеся на первый план в эпоху немецко-фашистской оккупации, и трилогию Марии Пуймановой.
Как видно из вышесказанного, мы не ставим перед собой цели систематического исследования чешского романа на различных исторических этапах. Однако при рассмотрении произведений, которые представляют наибольший интерес для темы книги, автор стремится показать литературные явления в перспективе общей периодизации чешской литературы и основных тенденций её развития.
РЕВОЛЮЦИОННАЯ ЛИТЕРАТУРА 20-Х ГОДОВ И РАЗВИТИЕ ЧЕШСКОГО РОМАНА
Многие исследователи чешской литературы пришли к выводу, что основы нового творческого метода социалистического реализма были заложены в революционной литературе начала 20-х годов 1. Определить это новое качество чешской литературы важно для понимания её дальнейшего развития и потому, что в ней рельефно отразились общие процессы, характерные для становления социалистического реализма в европейских литературах.
Начало 20-х годов ознаменовалось для Чехословакии накалом общественной атмосферы: подъём революционного движения в первые годы Республики, подавление этого движения в 20-м году, образование компартии в 1921 г. Неудивительно, что художники, связанные с жизнью народа, не могли писать по-прежнему, они стремились творить по-новому, чтобы воплотить иное ви́дение мира.
Социалистические идеи привлекли многих талантливых чешских писателей. Создание литературы, одушевлённой идеями социализма, отнюдь не стало делом небольшой группы, не носило сектантского характера. Оно отвечало общим задачам национальной культуры. Мы сошлёмся на авторитет такого чуткого чешского критика, как Ф. Кс. Шальда. В одной из статей 1919 г. Шальда писал: «Наступает новая эпоха, и она требует нового типа писателя… Новые идеи, и величайшая из них — идея социальной справедливости, должны быть завоёваны… Поэтому и на арене творчества должен измениться метод. Вместо людей, воскрешающих прошлое, вместо старательных изобразителей настоящего должны прийти творцы будущего, художники, которые в своих произведениях предвосхитят будущность и осуществят её» 2. Сам Шальда, далёкий от идей социализма, понимал закономерность связи новых исканий с этими идеями. И он спрашивает себя, нельзя ли создать новую, социалистическую эстетику на основе марксизма. Он задаёт этот вопрос как раз в тот период, когда такая эстетика формировалась 3. В стихах С. К. Неймана, И. Волькера и других пролетарских поэтов речь шла не о новой тематике и даже не о новой идейной направленности, а гораздо шире — о новом творческом методе.
Творцы пролетарской поэзии сами стремились формулировать основы нового творческого метода. Они определяли его как революционное, пролетарское искусство, проникнутое социалистическими идеями. Огромную роль в становлении революционного мышления сыграла переведённая в 1920 г. книга Ленина «Государство и революция». Можно отметить и непосредственное влияние опыта советской литературы, особенно работ Луначарского, которые помогали чешским теоретикам избежать сектантской узости и пролеткультовской ограниченности. Пролетарское искусство провозгласило в качестве своей программы объединение молодых работников искусства — «Деветсил», созданное в 1920 г., куда вошли многие писатели: И. Волькер, Я. Сейферт, В. Незвал, К. Библ, И. Горжейши, В. Ванчура, теоретик искусства К. Тейге и др. «Новое искусство будет пролетарским или его не будет вовсе!» — утверждалось в «Революционном сборнике Деветсила» в 1922 г. Быть пролетарским — значит, быть революционным.
Наиболее полную программу пролетарского искусства дал юный Иржи Волькер. В его лекции «О пролетарском искусстве», которую он прочитал 1 апреля 1922 г., говорилось: «Мы чувствуем обречённость нынешнего строя и верим в переустройство общества к лучшему. Видя ясный и конкретный план этого переустройства в марксистском учении, мы смотрим на мир с точки зрения исторического материализма. Поэтому новое искусство в нашем понимании — искусство классовое, пролетарское, коммунистическое… С крахом буржуазного строя гибнет его идеология, а с ней и буржуазное искусство… Молодые деятели искусства не хотят только критиковать действительность, не хотят в сказочных красках рисовать будущее. Они хотят бороться за будущее, и в борьбе для них заключена главная взаимосвязь между сегодняшним и завтрашним днём… Поэтому основной признак нового искусства — его революционность» 4.
Сформулировав идейные основы пролетарского искусства, которые он видит в боевой тенденциозности, оптимизме, коллективизме, Волькер высказывается и по поводу художественного содержания нового метода. Он пишет: «Романтизм разделил жизнь на действительность и мечту. Пролетарская мудрость знает только этот мир как основу жизни. Мы не мечтаем о райском блаженстве, мы хотим человеческого счастья в рамках возможностей этого мира… хотим конкретного изменения конкретной действительности» 5. Стремление к «конкретному изменению конкретной действительности», а также стремление «быть услышанным и понятым товарищами по борьбе», о котором настойчиво заявляет Волькер, обусловливает реализм революционной литературы. Именно этот эстетический принцип оказался существенным для развития чешской прозы, связанной с пролетарским направлением. Волькер делает интересные замечания о художественной специфике рождающегося реализма. «Это будет реализм не иллюстративный, а объективный. Он будет не изображать и описывать, а подавать факты действительности» 6. Волькер отвергает натуралистический метод, который мог создать лишь подобие и слепок действительности. Для дальнейшего развития эстетики социалистического реализма в Чехословакии характерно противопоставление социалистического реализма старому «описательному реализму».
Чешская революционная эстетика, как и литературная практика, отмечена в этот период желанием отбросить существующую в прошлом традицию и в области романа. Устарелым считался и исторический роман, рождённый национально-освободительной идеологией, и декадентское манерничание, и психологическая интроспекция, особенно же доставалось так называемому «описательному реализму», под которым чешские критики разных направлений обычно понимали нечто близкое к натурализму.
Впоследствии Вацлавек так определил задачи, вставшие перед революционной чешской литературой в 20-е годы: «Прежде всего было необходимо отказаться от классицистского понимания унаследованных художественных форм, которые наполнялись только индивидуальным содержанием. Надо было ниспровергнуть статический описательный реализм, который унаследовала вместе с механическим материализмом и пролетарская литература. Конечно, оставалась на повестке дня и борьба против индивидуализма и спиритуалистического отхода от действительности»