Храм Божиего Сердца Христова (1928), Градец-Кралове. Архитектор Богумил Слама
Отсюда вдоль Эльбы — Эльжбетина набережная, отсюда же множественность пафосных символов власти, золотых корон и белых львов. В Г.-К. почиталось разное, не только королевское могущество: когда папа римский Климент XI в 1710-е годы вложился в строительство здешней обширной часовни (оригинальной овальной планировки) имени своего святого тезки, на ее куполе появилась тиара, снабженная крестом и ключами Царства Небесного. Эта тиара и теперь сверкает всеми оттенками золотого под лучами солнца на Большой площади. В новейшие времена традицию, правда, не всегда удавалось выдерживать: в 1975 году новоотстроенный напротив главвокзала многоэтажный отель Regina, в интерьере и фирменном стиле которого обыгрывалась корона, в угоду социалистическому братству партийным решением переименовали в «Чернигов». Монархические намеки в ту пору казались совсем неуместными.
Скульптуры факелоносцев и крылатого колеса на здании главного вокзала (1929), Градец-Кралове. Скульптор Йозеф Шкода
Аллегория Промышленности у фронтона Восточно-чешского музея (1909–1913), Градец-Кралове.
Скульпторы Станислав и Войтех Сухарда
Краловеградецкий лен для вдовствующих королев был обширным, красивым и богатым. В этом городе нет Зеленой башни, зато есть Белая, она приторочена как раз к часовне Святого Климента. Внутри себя эта башня скрывает отлитый в городе 500 лет назад колокол по имени Августин весом почти в 10 тонн, второй по величине и басистости после пражскоградского Зикмунда. Башенные часы Белой устроены хитро́: у них короткая минутная стрелка и, наоборот, длинная часовая, и если на дворе, скажем, четыре часа, то вам может показаться, что только-только наступил полдень.
В Градеце-Кралове, в отличие от Пардубице, давно уже нет за́мка, резиденции королевских вдов, он не устоял под натиском особенно яростных в этих краях гуситов. Есть зато каскад модернистских зданий, возведенных по строгим проектам профессора Яна Котеры и его ученика Йосефа Гочара, на месте могучих военных укреплений и на правом берегу Эльбы. Градец-Кралове примерно век своей истории пребывал городом-крепостью. Эта самая история показала, что особых смысла и нужды прятаться за стенами не было, почти все равелины и бастионы давно уже снесены, но их геометрия, восьмиконечной звездой, по-прежнему определяет планировку старого центра и рисунок городских парков. Умелые архитекторы с той поры и превращали старый центр в новый.
Котера в начале ХХ века построил на берегу Эльбы асимметричное здание Восточно-чешского музея, монументальное и внушительное, как какой-нибудь древневосточный мавзолей. Аналогии с Вавилоном навевают и две строгие, но полуголые женские фигуры, выполненные в творческой манере, напомнившей мне об Альфонсе Мухе. Фигуры усажены в каменные кресла над парадным входом и по бокам от него. Это — так замыслили скульпторы, братья Станислав и Войтех Сухарда, — Искусство (вариант: История) и Промышленность. Есть и другая версия: гигантские истуканы из обожженной глазурованной керамики представляют-де собой город Градец-Кралове разных периодов его развития и славы, но, вот так глядя на музейный фасад, затруднишься сказать, каких именно. Промышленность отличается от Искусства (или Истории) тем, что под рукой у нее вытянулся в струнку небольшой бронзовый мужчина, тоже полуголый. Кто же он? Загадка! По некоторым данным, это аллегория Градеца-Кралове, но ручаться за это я не возьмусь.
В межвоенный период журналисты цветисто именовали Градец-Кралове салоном республики. Этим эпитетом город обязан пану Гочару, который изобретательно, полукружиями и эллипсами, расчертил кварталы на правом берегу Эльбы, так, что многие комплексы зданий посейчас выглядят свежо и современно. Это сооружения чистых линий, просторной планировки, воздушных очертаний, в них, должно быть, легко дышится, да и работается и живется наверняка легко. «Салон», тут спору нет, выглядит стильно, поэтому Градец-Кралове в Чехии считают довольно престижным; по крайней мере, цены на жилплощадь здесь уступают только пражским и брненским.
Контактная сеть троллейбуса на площади Ригера в Градеце-Кралове
Ну да, в этом городе нет специфических печатных пряников или трассы для скачек высшей категории, зато практически без перерыва с 1864 года собирают рояли, пианино и пианолы марки Petrof. Чистому звуку и русскому звучанию своего названия 600 с лишним тысяч инструментов, построенных и настроенных в течение полутора веков в фабричных цехах на улице На Брне, обязаны Антонину Петрофу, среди предков которого, по семейному преданию, был каким-то образом оказавшийся в габсбургском царстве сибирский солдат. Антонин Петроф соединил ремесло своего отца, столяра, и своего дяди, венского фортепианного мастера, чтобы нарушить австро-немецкую монополию на центральноевропейском музыкальном рынке. К концу XIX века фирма Petrof стала поставщиком инструментов императорского двора. Летом 1914 года, незадолго до своей трагической гибели, престолонаследник Франц Фердинанд получил в подарок богемский рояль высшего качества; наиграться он не успел, но благодарственный адрес в Кёниггрец (немецкое название Градеца-Кралове) подписал. И отправился в свой последний путь в Сараево.
После всех приключений XX века выпуском лучших чешских роялей и пианино руководят представители пятого поколения потомков основателя почтенной фирмы. Ныне Petrof — крупнейший производитель струнно-ударно-клавишных инструментов в Европе, экспортер в 60 или 70 стран, с особыми позициями (обусловленными и «прежними» политическими причинами) в республиках бывшего СССР. Как и многое из того, что изготавливают в Чехии, Petrof соединяет достойное качество с умеренной ценой: пусть и не роскошно, как у Steinway, но ни в коем случае не стыдно, не чета разной китайской дребедени. Маэстро Евгений Кисин или Даниэль Баренбойм за чешский инструмент, может, и не сядут, а вот Ричард Клайдерман и Пол Маккартни, виртуозы более популярных жанров, не побрезговали. В душах честного учителя музыки или преподавателя консерватории рояль Petrof — даже не модель Mistral («совершенство без компромиссов») или Monsoon («сбывшийся сон профессионала»), а обычный Storm, — как и обещано рекламой, «пробуждает бурю эмоций»: романтическое «бархатное» звучание, пусть его полноты, как говорят тонкие знатоки, и не хватает для большого концертного пространства.
Совершенно случайно, конечно, но оказалось так, что занятный памятник архитектуры — дом, известный как «Пианино», расположен тоже в Восточной Чехии, неподалеку от моравской границы, в городке с немецким названием Ланшкроун. Это такое странное асимметричное двухэтажное здание, построенное в конце XVIII века в стиле барокко на бывшей линии городских укреплений. При наличии некоторой доли фантазии в абрисе строения с задранной высоким ребром стеной можно разглядеть нечто музыкально-инструментальное, да хоть и piano. Наверняка какой-нибудь предок Антонина Петрофа зачем-то оказался в тогдашнем Ландскроне и решил, что будущее его фамилии — в производстве пианино и роялей.
Часы на ратуше Ческа-Тршебовы и столб Пресвятой Девы Марии
Работу фабрики Petrof не прекратили ни Первая, ни Вторая мировые войны, хотя в трудные времена наряду с фортепиано здесь собирали даже кухонную мебель. Музыкальное дело Петрофа остановилось только раз — 3 июля 1866 года, из-за самого крупного сражения австро-прусской войны (220 тысяч габсбургских солдат на 215 тысяч бисмарковских). Эта кровопролитная схватка вошла в чешскую историографию как битва при Садове, по названию пригородной деревни. Одни немцы, северные и западные, в генеральном сражении Семинедельной войны разгромили тогда многонациональную армию под командованием других немцев, южных и восточных. Победительница Пруссия добилась в итоге политического первенства в германском мире и в Центральной Европе вообще, милостиво превратив Австрийскую империю из противника в младшего союзника.
Историки добавят: сражение при Садове, крупнейшее по числу участников из случившихся до того и после того на земле современной Чехии, доказало неоспоримое превосходство казнозарядных ружей перед дульнозарядными штуцерами, а также подтвердило качество прусской школы военного искусства, основанной на тщательной выучке солдат и строгой организации боевых порядков. Краловеградецкие поля, как и окрестности Славкова — Аустерлица, усеяны костями павших, тут и такое кладбище, и сякой обелиск, и эдакий поминальный знак. В контексте нашего рассказа важно, что едва ли не самым кровавым эпизодом битвы стали ее финальные аккорды, прозвучавшие у деревни Стршежетице. В результате лихой встречной кавалерийской атаки всего за полчаса погибли более 2 тысяч лошадей, не говоря уж о всадниках.
К четырем пополудни все было кончено. Художник Вацлав Сохор посвятил этому героическому событию — гусары против драгун, уланы против кирасир — монументальное полотно, размером не меньше Мухиного, почти восемь на без малого пять метров. Эпический оригинал я рассматривал в венском Военно-историческом музее, а Градецу-Кралове досталась копия. На месте страшной схватки тоже установлен печальный памятник: бронзовый воин прощается с умирающим бронзовым конем.
Битва при Садове прогремела всего за восемь лет до начала спортивных скачек в Пардубице. Антонин Петроф как раз к 1874 году, после окончания прусской оккупации города, возобновил изготовление своих именных роялей.
17:00Жук на еловом стволеШумаваŠumava
За поворотом, в глубине
Лесного лога
Готово будущее мне
Верней залога.
Его уже не втянешь в спор
И не заластишь,
Оно распахнуто, как бор,
Все вглубь, все настежь.