— Но ведь в больницах есть видящие... — возразил Ужик, очень боясь поверить. — Почему никто не заметил?
— Да потому что не видно этих тварей, я же говорю! Тем более если девчонки заразились от матери ещё эмбрионами — это вообще очень редкий случай!
— Но мамка-то здорова!
— А когда беременная была, как она себя чувствовала?
Ужик вспомнил, что последние три месяца до родов мама действительно чувствовала себя плохо, но и она сама, и все остальные полагали, что это объясняется естественными причинами.
— Вот, её организм боролся с тварью и победил, а эмбрионы защититься не смогли. Я думаю, это суру — турецкое существо типа “паразит”. Живёт в воде и может вызывать одышку и состояние, схожее с отравлением. Но здоровый организм его в итоге исторгает. Настоящую угрозу он представляет для новорождённых в первые два месяца жизни и для беременных. Для младенцев местные обряд специальный проводят.
— Надо ещё проверить! — встрял Аспид.
— У нас тут есть знаки на опознание суру. Если это оно, то я знаю, какой ритуал может помочь! Ну, если нет, то будем дальше искать. Давай я тебе фотку знака пришлю, а ты девчонок проверишь?
— Хорошо! Я перезвоню потом.
Сердце замерло, а потом заколотилось часто-часто. Неужели Оле и Але всё-таки можно помочь? И родителям — Ужик не дурак, он понимает, как сложно им с такими нездоровыми детьми.
Часть Ужика уже ликовала в предвкушении, а другая боялась разочарования. Он посидел без движения пару минут, унимая и неуместную пока радость, и преждевременное отчаяние.
Посмотрел на присланное Коброй фото: да уж, знак сложный! Надо потренироваться, чтобы быстро и по возможности незаметно начертить его в комнате девчонок.
До близняшек он дошёл только через полчаса: еле удалось освоить замысловатый знак.
Оля рисовала, Аля спала. Он тихонько вошёл в комнату, прижал палец к губам, чтобы Оля не разбудила сестру, и сел на пол у кровати девчонок. Мол, просто так зашёл — соскучился. Дождался, пока Оля вернётся к рисованию, и начертил знак металлическим перстнем, который на последний день рождения ему подарил Полоз. Знак засветился и завис в воздухе, искрясь и сияя. Это оно! Это точно суру!
Ужик вскочил, разбудив сестру, и выбежал из комнаты.
Набрал номер Кобры:
— Проверил! Оно!
— Отлично! Так, а теперь организуй нам вечер без родителей. Я знаю, какой ритуал надо провести, но твоим родителям это не понравится.
— Хорошо. Спасибо, Кобра!
— Да пока не за что, — хмыкнула девушка, хотя по голосу было слышно, что ей приятно.
— За то, что тебе не всё равно.
— А вот это само собой, — серьёзно ответила она. — Мы же банда.
Ужик поразмыслил и решил отправить родителей в ресторан в субботу. Хотелось позвать Змей и провести Кобрин ритуал прямо сейчас, но если б он начал уговаривать отца и мать пойти развеяться в четверг, они бы точно заподозрили неладное.
Написал Кобре, что организует всё послезавтра.
Родители, к счастью, спорить не стали: оказывается, отец давно хотел вывести маму в свет, но не хотел нагружать сына. Ужик сначала удивился, а потом понял, что он в последнее время всё реже бывает дома, — наверное, родителям кажется, что он устал от них и от сестёр, но это не так. Это оттого, что быть Змеем — непросто. Нужно много времени и сил, много тренировок... ладно, главное — родители согласились.
В пятницу собрались у Полоза, чтобы обсудить ритуал. Оказалось, младенцев, в случае если они подхватили суру, натирают мёдом и пряностями, прогревают в горячей воде и укутывают в тёплое полотенце. Называлась эта процедура жутковато: “маринование младенца”.
Ужик молчал, слушая друзей.
— Но они-то уже большие! — возмутился Аспид. — Ну и как мы их натирать будем?
— Не “мы”, а “я”, — фыркнула Кобра. — Как раз потому, что большие уже.
— А они возражать не будут? — приподнял бровь Полоз, не отрываясь от телефона.
— А вдруг они родителям расскажут? — испугался Аспид. — Пришли друзья брата, заманили в ванную, натирали чем-то — нас же посадят! Может, нам их усыпить на время ритуала?
— Чем?
— Ну, Даш... Кобра, ты же медик! Вы там постоянно кого-то усыпляете! Наркозом всяким...
— Где я тебе его возьму? И потом — общий наркоз потенциально опасен для организма. Даже для здорового, а девчонки и так плохи. Извини, Ужик.
Он мотнул головой: мол, ничего.
— А снотворное? — поинтересовался Полоз. — Есть же детские дозировки, так?
— Тоже опасно, — нахмурилась Кобра. — Ужик, а ты что скажешь?
Ужик откашлялся и спросил:
— А может, я просто поговорю с ними? Скажу, что это наш секрет и нельзя об этом родителям говорить. Что это такое волшебство.
— И они поверят? — усомнился Аспид. — Ну, я бы в их годы не поверил.
Ужик тоже вряд ли поверил бы в свои десять, но близняшки, выросшие фактически взаперти, во многом были совсем детьми.
Полоз спрятал телефон и сказал:
— Попробуй. На ритуал ты их уговоришь однозначно: они тебе доверяют. А если потом предки тебя выставят из дома, переезжай ко мне. Места в доме хватит.
У Ужика защипало в глазах: Полоз готов предоставить ему кров. Вот, что значит друг. Он снова откашлялся и пробормотал:
— Я поговорю с ними. Родители в субботу уйдут в шесть, вы приходите к семи, ладно?
Змеи закивали.
— Спасибо вам, — добавил Ужик. — Всем. Спасибо.
В субботу вечером он зашёл в комнату близняшек и спросил:
— Оля, Аля, вы секреты хранить умеете?
Девчонки закивали, с интересом глядя на брата.
— Помните, ко мне друзья приходили?
— Со змейскими именами? — обрадовалась Оля.
— Ага. Так вот, они немного волшебники. Они сегодня придут и чуть-чуть поколдуют. Но маме и папе рассказывать нельзя, договорились?
— А почему? — робко спросила Аля.
— Ну, если магия не сработает, то мама и папа расстроятся. А если сработает... если сработает, тогда всё будет замечательно!
Девочки переглянулись, и Оля сказала:
— Я поняла: они нас лечить будут... А это не больно, Эдик?
Он обнял сразу обеих и зашептал:
— Нет, конечно. Не больно. Мокро только. И мёдом будут вас мазать. И жарко, наверное. Но больно точно не будет. Я бы не согласился, чтобы вам больно делали. Никогда!
Вскоре пришли Змеи. Принесли две банки с мёдом, мешочки с пряностями и даже два больших полотенца. Ужик не сразу разглядел на них вышитые незнакомые знаки.
Первой идти “на колдовство” вызвалась Оля. Ужику Кобра велела приготовить сёстрам средство от кашля, поскольку после душного воздуха ванной они неминуемо раскашляются, передать его Полозу и сидеть в комнате с сестрой.
Время тянулось мучительно медленно. Бледная и заметно напуганная Аля уселась рядом и держалась за его руку. Эдик хотел сказать сестре, что всё будет хорошо, но не решался.
Давай же, покажи ребёнку, что не надо бояться! Стыдно быть слабым, Ужик!
Он с трудом пересилил себя и взялся рассказывать сестре бессмысленные глупости о том, как прошёл его день.
Когда наконец распахнулась дверь, Ужик вскочил навстречу Полозу, несущему раскрасневшуюся кашляющую Олю, закутанную в полотенце. Взял сестру на руки, и та улыбнулась.
Аля жалко всхлипнула, но пошла следом за Полозом, понуро опустив голову.
Ужик бережно опустил сестру на кровать.
— Ты как?
— Нормально, — часто дыша, ответила Оля. — Липко только от мёда.
Она хихикнула.
— И жарко, но мне Кобра сказала, пока не снимать. А она твоя девушка?
— Кобра? Нет.
— А почему?
Ужик смущённо хмыкнул, но подобрал нужные слова:
— Она мне как сестра.
— Не, Алиска совсем другая! Кобра лучше! — заявила Оля.
— Ну ты вот тоже моя сестра, — улыбнулся Ужик.
— Но я-то маленькая! И Аля тоже. А Кобра — взрослая. И красивая.
Ужик рассмеялся и легонько стукнул сестру указательным пальцем по носу. Она в шутку рассердилась, и они провозились, пока Полоз не принёс Алю.
— Теперь Олю мыть. Потом Алю. Потом в ванной убираться...
Дверь распахнулась, и в комнату сунулся встревоженный Аспид:
— Там машина во дворе подъехала. Белая камри — это же ваша?
Полоз замолчал на половине предложения и прислушался.
Ужик кивнул.
Неужели родители?!
Оля с тихим весёлым писком побежала в ванную. Полоз чертыхаясь понёс обратно Альку.
— Отвлеки их минут на пятнадцать, — велел он Ужику.
Ужик вышел в коридор, с ужасом представляя, что скажут родители, если узнают, что он привёл приятелей “колдовать” над сёстрами.
Повернулся ключ в замке. Вот и они.
Ужик долго и обстоятельно расспрашивал родителей, не давая им даже разуться, почему они так рано, что им не понравилось, что они заказывали. Краем уха он слышал, как плескалась вода в ванной, как хихикала Олька и топали туда-сюда Змеи.
В конце концов родители не выдержали, и мама спросила:
— Эдик, что-то случилось?
— Не, — помотал головой Ужик. — Ничего.
— Тогда хватит нас на пороге держать! — прогудел отец. — Дай хоть руки помыть с улицы.
— Э, в ванной девчонки...
— Одни?! — всплеснула руками мать.
А ведь и правда: из-за сырости они всегда задыхаются. Странно, но кашля Ужик вроде бы не слышал. Неужели получилось?!
— Подождите, пожалуйста! — бросил Ужик и кинулся в ванную.
Высунулась Оля и шепнула:
— Все у тебя в комнате. Всё хорошо!
— Ты как, Оля?
— Что случилось? — встревоженная мать тенью встала за его спиной. — Оля, доченька, ты зачем одна купаться пошла?
— Я не одна. Я с Алькой! Мы мёдом запачкались, а он липкий! — Оля хихикнула. — Вот и моемся. Скоро выйдем, мама!
— Вы же мёд не любите... — растерянно произнесла мать.
Из комнаты Ужика выскользнули Змеи, быстро поздоровались и унеслись в подъезд, подхватив обувь. Шнуровались на лестничной площадке и перешёптывались.
— Что тут происходит? — нахмурился папа.
Ужик долго и невнятно объяснялся с отцом, пока мама не позвала их ужинать.