С наступлением утра, едва погасли уличные фонари в городе, капитан РУБОПа Михаил Трубач экстренно собрал свою «гвардию» на совещание, в одном неприметном кафе. Кафешка круглосуточная, не большая, частная, в ранний час практически пустая, с остаточным ассортиментом, но уж чисто прибранная. Официантка ждала сменщицу, не прикрывая рот отчаянно зевала, поглядывала на входные двери, одними глазами удивилась раннему приходу посетителей, всем своим видом демонстрируя готовность соответствовать задачам клиентов, если у тех «сушняк». «Три кофе без молока, три двойных глазуньи, шесть хлеба…
— Белого… — заметил блондин.
— А мне чёрного… — поправил другой.
— Ага, четыре белого и два чёрного…
— Мне с маслом, — вновь уточнил коротко стриженый парень, — если можно…
— И мне с маслом… И с лучком, пожалуйста, с зелёненьким. Мелко-мелко так… — блондинистый руками даже показал официантке, как нужно мелко нарубить ему лучок. — Тра-та-та-та, так… ножичком. Можно? — умильно сощурив при этом глазки.
Тётя согласно повела плечом, хорошо показываешь, мол, артист, сделаем.
— Так бы сразу и сказали! У нас всё можно, — многозначительно заметила она, вновь дёрнув плечом. — Вам по сто пятьдесят, мальчики, или по двести? У нас настоящая, не фуфло! — С гордостью подчеркнула женщина. — Солёненький огурчик — каждому — бонус.
— Вот этого не надо! — Отказался старший, и пояснил. — Мы на работе. И счёт, пожалуйста сразу. Спасибо.
Официантка разочарованно кивнула, сонно спотыкаясь, ушла на кухню.
— Миша, что за срочности. И дома можно было позавтракать. Что случилось? — спросил блондин, когда они остались одни.
Блондинистый, это смело сказано, просто человек имел волосы двуцветные, мелированые, и длинные, до плеч. В разброс уложенные. Точнее, вообще не уложенные. Так сейчас модно. Другой парень наоборот, тёмный и коротко стрижен, кружком, вокруг головы. Модной в молодёжной среде площадкой. Но оба действительно молоды, как их начальник, и такие же крепыши, как на подбор, вполне симпатичные. На этом сходство и заканчивалось. Один курносый, улыбчивый, другой с толстыми губами, и шутками с серьёзным лицом, третий — Михаил — с перебитым «борцовским» носом. Одеты просто, не в милицейскую форму, в легкие повседневные рубашки, спортивные брюки, все трое в кроссовках. У всех троих руки крепкие, жилистые, взгляды цепкие, внимательные, сейчас любопытные. Таких ребят очень много в спортивной среде, в студенческой, в шоферской… Обычные, молодые, спортивные, влюбчивые… Кроме капитана, конечно, он женат. Давно уж, второй год как… Гордится этим, но старается не показывать. Его подчинённые на эту тему понимающе кривились, скорее сочувствовали, но временами. Потому что старшего дома ждала жена. Она! и всегда! и прочие с этим прелести. А у лейтенантов, кстати, старших лейтенантов! дома были только мамы, а у Олега, который с молодёжной площадкой на голове, даже бабушка, так что, жёны были где-то впереди, в неизвестном каком-то будущем. Если и будут! — кривились они. Вот мы и представили их.
Один — Николай, который светлый, другой — Олег, и третий — Михаил, он капитан, начальник отдела. Если соответствовать истине, Михаил Трубач снова уже капитан. Был и майором, но… Об этом как-нибудь к слову, не сейчас. И ни каких сотрудниц в «коллективе», ни стажёрок, ни одной, как обычно в «кинах» показывают: жутко одиноких, невероятно соблазнительно-симпатичных, голоногих, профессионально подкованных, безбашенно смелых, владеющих всеми видами единоборств, точностью стрельбы из всех доступных видов оружия, водку стаканами, маленький сынишка у бабушки, работе и своим коллегам по отделу беспредельно преданных, нет, нет и нет! Это принципиально. Таковым желание было не только самого начальника отдела, всех ребят. Единогласно. «Мы не в кино снимаемся. Нам «бла-бла шоу» ни к чему. Этого «добра» на стороне навалом. Работа у нас сложная, нервная, мы и мужским потом часто пахнем, не всегда зубы успеваем почистить, и матюгнуться при случае «могём», а при женщине какой в этом кайф, никакого. Одно неудобство». Так когда-то договорились, и до сих пор благополучно работали без баб в своей среде. И хорошо!
— Ну что, командир? Рассказывай.
— А что рассказывать… Подумать надо, посоветоваться… Дело одно есть.
— Ну, у нас этих дел… как у собаки блох, — обрадовано воскликнул Олег, как вкусную конфету во рту перебросил. — Одним больше, одним меньше… А что за дело? — Олег как всегда балагурил, но глаза были серьёзными, не будет командир просто так беспокоить, тем более в такую рань, и в таком месте.
— Тут другое.
— Уже интересно, — преувеличенно восторженно воскликнул Олег и предупреждающе заметил. — Стоп! А вот и глазунью нам несут…
Официантка поочерёдно сняла с разноса тарелки, стаканы, поставила перед посетителями на стол, повернулась, и уже не вихляя бёдрами ушла. Презирает, тётя, что от водки отказались или спит на ходу. Ничего, перебьётся, одновременно подумали Олег с Николаем и повернулись к командиру, ну… Михаил оглядел ребят… Хорошие парни, честные, не прогибаются… Пока не прогибаются, но рано или поздно система нагнёт или вышвырнет… За вилки не взялись, вопросительно смотрят, что за дело?
— А если поподробнее, командир. Выкладывай, не тяни, — потребовал Николай, потирая затылок. Школьная привычка.
Михаил вздохнул.
— Скажите, сколько мы дел готовых прокуратуре передали за последний год? — спросил он.
— Начальник, не говори загадками, много и что?
— И где они?
— В «корзине», где же ещё… Сам знаешь! И что… Не томи…
— Вы ешьте, ешьте, а то остынет, — предложил Михаил, но помощники к вилкам не притронулись, всё так же вопросительно смотрели на начальника. — Короче, я сегодня познакомился с одним человеком, он наш. Полковник, на пенсии. Правильный мужик. Из Москвы. Это он взял двух киллеров. Показания снял и милиции сдал.
— Круто!
— Это которых в СИЗО вчера повесили? — Спросил Николай.
— Точная формулировка. У начальника СИЗО другая.
— Ну это понятно. И…
— Ему нужно помочь…
— Начальнику СИЗО? У него всё есть.
— Деньгами, стволами, ксивой, чем? — Олег с готовностью шутовски полез по карманам…
— Не шутите, ребята. Дело серьёзное. Похоже полковник кому-то нашим сильно насолил. Его стереть хотя, — продолжил Михаил.
— Нормальный ход. Чужой район. Чужая территория. Не «испросил» разрешения у нашего начальства, понятное дело, вот и… Хана дело! Труба!
— Да, не слабо! — Усмехнулся и Николай, только теперь берясь за вилку. И Олег последовал его примеру. Михаил поднял чашку с кофе… Кофе было плохим, дешевым…
— А мы чем ему поможем? Ну, говори, командир, колись, что придумал? — Отправляя порцию глазуньи в рот, потребовал Олег.
— Не ему, а им. Он не один, — возвращая чашку с кофе на стол, пояснил капитан. — С ним молодой парнишка, вроде сын, я не выяснял, частный сыщик. В историю влип. Оба, причём.
— Это усугубляет…
— А детали какие-нибудь есть? — Морщась от невкусного кофе, поинтересовался Олег. Мама, например, варила ему настоящий… когда он рано домой возвращался. Правда это случалось редко, потому и вкус хорошего кофе особо запоминался.
— Кстати, командир, а это не в связи с убийством в гостинице и взрывом там же?
— Да, связано. И аварией на дороге с тремя трупами, и киллерами в придачу…
— Не слабо.
— Интересное кино!
— И что, это всё наш товарищ полковник организовал?
— Нет, Олег, это кто-то другой организовал. А полковник с его парнем свидетели. Случайные или не случайные — это дело второе. Главное, их теперь убрать хотят. Объявили на них охоту. Заказ прошёл из Москвы. Это точно. Фигурант не наш, не местный, москвич. Оттуда и ноги растут. Пока полковнику чудом удалось уйти, но их возьмут, обязательно возьмут.
— Если заказ из Москвы, это конечно, наши расстараются.
— Олег, кончай хохмить, — одёрнул Николай. — Как я понимаю, командир предлагает клизму кому-то вставить. Кому, командир, говори.
— Может, не клизму, но планы попортить надо. Сколько ж можно…
— И правильно! Наконец-то!
— Ну, командир, так бы сразу и сказал. А то всё намёками, да намёками. Я готов. Я с вами, — воскликнул Олег, придвигаясь ближе. — Чего нужно делать, говори?
— Я точно не знаю, у меня есть дискета… Короче, я думаю пошевелить кое-кого на вшивость, чтобы отследить реакцию.
— Командир, это не наша специальность. Это медицинская. Рефлексотерапией называется. Иголками нервные узлы ковыряют, чтоб вылечить, обезболить…
— Это как посмотреть, Олег, важно чтобы появился энергообмен в узле.
— А, ну если так только, чтобы задёргался? Тогда конечно. Наш профиль.
— Да, что-то подобное этому, — согласился Михаил. — Кто задёргается, тот наш.
— Мочить будем?
Николай с Михаилом внимательно посмотрели на Олега, как на больного…
17
Утром всё тело у меня жутко болело. Жутчайше. И руки, и спина, и ноги… Даже ложка в руках за завтраком как живая прыгала. Дядя Гриша не упустил это: «Есть хороший рецепт для тебя, Волька, — с усмешкой в глазах заметил он, — взятый накануне ударный темп землеустроительных работ обязательно сегодня нужно продолжить… Только с постепенным снижением нагрузки до нуля, да. Говорят, помогает». Иронию в подтексте я уловил, к тому же Борис Всеволодович с жаром запротестовал. «Нет, нет, спасибо, никаких больше нагрузок. Я итак вам очень благодарен… эээ… Вольке особенно. Лучше, пожалуйста, отдыхайте. Ягодки поешьте». На ягодке я и сломался. Витамины как-никак, не лопата. Восстанавливать организм мне особенно необходимо. Во-первых, молодой! Во-вторых, излишне перетрудился вчера с непривычки. В армии, да и раньше бывало, как возьмёшься за… за… неважно за что. Возьмёшься и всё, пока не выполнишь, вот. На самом деле — если честно! — всё не так.
Лопатой я работал только от того, чтобы беспокойство, и не побоюсь этого слова — страх заглушить. А что, страх нормальное человеческое чувство, естественное. Только, говорят, дураки ничего не боятся, да пограничники. Так нам внушал наш «замок» — заместитель командира заставы. Я помню. Но я сейчас не в армии, и, получается, не дурак, если страх испытываю. Испытываю, но вида не подаю. Уже учёный, чтоб перед Марго не… это… понятно что. Мне страшно! Да, страшно! Да, да, да, да… Я в армии так на посту или где-нибудь в ночном дозоре не боялся, как сейчас. И если я молчу или в огороде лопатой ковыряюсь, совсем не значит, что не понимаю в какое «гэ» втянул дядю Гришу и его друга, вместе с Марго, естественно. И самое поганое, для меня, например, это то, что все мы без оружия, да. Отстреливаться нечем. Одна надежда, если кого в плен возьмём. Ручка-шприц, кстати, уже есть. Но она только в рукопашном бою может сгодиться или в засаде, а в ближнем или на дистанции… Нет, конечно. В общем, плохо дело. Я лично, хорошо себя чувствую — чувствовал, помню! — с автоматом, в армии… Потому и за лопату вчера взялся. Чтобы отвлечься. А они говорят, что я много перепахал. Ха! Да если б мне только в одно удовольствие, я бы здесь… ого-ого бы… Хоть тоннель, хоть фортификационное сооружение, как у этих, у китайцев, стену, например… Гены что ли у меня такие проснулись, от физической встряски, я не понял. Это беспокоит. Всё беспокоит.