— А как ты думаешь? Патруль нашел его тело через несколько дней. Естественно, командир легиона провел расследование, но так и не узнал правды. Но кто-то наверняка что-то сказал, потому что при выписке из армии меня оставили ни с чем. Ни премий, ни земли. Ничего такого. Я приехал в Лондиниум в поисках корабля, чтобы доставить меня в Галлию, но попал в банду. Вот так хороший центурион стал главарем шайки подонков, брат. Разбивает твое гребаное сердце, не так ли? — Он сардонически рассмеялся. — Вот почему я говорю: «К Плутону славу во имя Империи». В этой жизни каждый сам за себя.
— Тяжелая история, — согласился Макрон. — Но то, что ты делаешь сейчас, не достойно ни одного человека, когда-то носившего звание центуриона. Пугать мирных жителей и пугать старух вроде моей матери — это не то же самое, что сразиться с вражеским воином.
— Нет, это не так. Это гораздо менее опасно и выгоднее, и если это раньше задевало мою гордость, то я уже давно с этим смирился. Как и ты.
— Похоже, ты совершенно уверен, что я присоединюсь к тебе и твоей банде.
— Конечно! А какой у тебя выбор, брат? Я не могу оставить перед своими людьми все как есть, что тебе сошло с рук избиение троих моих парней. На моей совести будет неспокойно расстаться с прекрасным солдатом, но я переживу это. Давай, Макрон. Поступи правильно со своей женой и матерью, и с этим мальчиком, которого ты подобрал. Подумай об их безопасности. Я дам вам несколько дней, чтобы вы побороли свою гордыню и пришли в себя, чтобы увидеть, что ты должен сделать. Ты можешь найти меня в «Размалеванном кельте». Это мое место в конце пристани.
Он встал и расправил плечи. — Только не откладывай решение слишком надолго. Я не такой уж и терпеливый человек, Макрон. Доброго тебе дня.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В ту ночь настроение в таверне было мрачным. Когда Цинна ушел, Макрон закрыл двери и отослал проституток. Были некоторые жалобы на потерю возможных сделок с клиентами, но выплат из сундучка было достаточно, чтобы вызвать улыбку на их лицах. Как только женщины ушли, Макрон кратко обратился к остальным домочадцам.
Когда над Лондиниумом спустилась ночь, Петронелла подала остатки еды, приготовленной в тот день, а Макрон, Порция, Парвий и Денубий сели за ближайший к жаровне стол, который поддерживали горящим, чтобы обеспечить свет и тепло. Как только тушеное мясо было разложено по тарелкам, Петронелла заняла место подле мужа.
— Каков план, мой мальчик? — спросила Порция, вытирая остатки похлебки куском хлеба. — Мы не можем позволить себе расплатиться с обеими бандами. Ты не можешь рисковать, отказываясь служить ни Мальвинию, ни Цинне, и уж точно не можешь принять оба предложения.
Это была краткая оценка ситуации, и Макрон мрачно посмотрел на мать, прежде чем покачать головой. — У меня нет плана. Еще нет. Если бы только Катон был здесь. Он наверняка что-нибудь придумал бы. Он всегда так делает.
— Ну, его здесь нет, — отрезала Порция и ткнула в сына тонким пальцем. — Тебе решать. До твоего приезда все было достаточно плохо. Теперь ты сделал намного хуже. Мне было бы лучше, если бы ты остался в Риме. Я бы хотела, чтобы ты это сделал.
Петронелла нахмурилась. — Это не способ так говорить с Макроном. Если бы он не вложил половину денег, у тебя бы даже не было этого дела.
Порция не ответила ей прямо, но продолжила обращаться к Макрону. — Мне не нужна болтовня от какой-то охотницы за чужим золотишком. Скажи ей, чтобы она помнила свое место.
— Ты озлобленная старуха! — прорычала Петронелла. — Как ты смеешь?
Денубий уставился на свою миску, опасаясь быть втянутым в конфликт, в то время как Парвий смотрел на это с веселым выражением лица.
Макрон хлопнул ладонью по столу, заставив миски и чашки содрогнуться. — Яйца Юпитера! Вы двое дадите мне отдохнуть? Нет смысла желать того, что мы не можем изменить, мама. Мы здесь, и мы в дерьме, и нам нужно вырыть себе выход обратно. У нас не так много свободного времени. Меня поражает, что именно меня Мальвиний и Цинна хотят заполучить в свои руки первыми. Я могу выиграть для нас немного времени, если на время уеду из Лондиниума.
Петронелла выглядела удивленной. — Бежать с поля боя? Это не похоже на тебя.
Он раздраженно ощетинился. — Я не убегаю. Иногда нам нужно отступить и перегруппироваться, прежде чем вернуться в бой. Мальвинию и Цинне придется подождать, пока я не вернусь.
— Откуда? — спросила Порция.
— Из Камулодунума. Мне нужно разобраться с моими земельными претензиями. Чем раньше, тем лучше, пока все выбранные участки не будут заняты. Я возьму с собой Петронеллу. Ты достаточно хорошо справлялась с Денубием, прежде чем я появился. Парвий может помочь, пока нас не будет.
Выражение лица мальчика стало тревожным, и он умоляюще посмотрел на Макрона, а затем на Петронеллу.
— Все будет хорошо, парень. Просто делай, что тебе говорят. — Макрон перевел взгляд на Порцию, которая насмешливо фыркнула.
— И что нам даст, если ты уедешь в колонию на какое-то время? Мы по-прежнему столкнемся с той же проблемой, когда ты вернешься.
— Может быть. Может быть и нет. Зависит от того, как пойдут дела в Камулодунуме. Там сотни ветеранов. Хорошие люди, не находящиеся под влиянием банд. Если мне удастся уговорить кого-нибудь из них поддержать меня, мы, возможно, сможем разобраться с Мальвинием и Цинной. Или, по крайней мере, отговорить их от дальнейшего беспокойства.
— А зачем ветеранам помогать нам?
— По той же причине, что и я, я бы сделал то же самое на их месте. Если кто-то угрожает товарищу, другие придут ему на помощь. Кроме того, осмелюсь предположить, что найдутся те, кто захочет немного размяться, чтобы избавить себя от обычной рутины выхода на пенсию.
— Так ты это видишь? — спросила Петронелла. — Поселиться со мной в мирской суете недостаточно для тебя?
— Я этого не говорил, не так ли? Я говорил о других ветеранах.
— О да, конечно.
Макрон увидел, как открывается еще одна ловушка, и быстро пошел дальше. — Это будет стоить чего-то, но не больше, чем мы уже платим бандам. Как только я разберусь со своими делами в колонии, я вернусь с достаточным количеством мускулов, чтобы убедиться, что мы в безопасности.
— И как долго, по-твоему, они будут готовы оставаться? Мы не сможем платить им бесконечно. Кроме того, им нужно будет вернуться к своим фермам и делам в колонии. И как только они уйдут, мы снова будем уязвимы.
— Только если банды будут все еще здесь.
— Что? То-есть ты предлагаешь, чтобы ты и те люди, которые настолько глупы, чтобы следовать за тобой, сразились с бандами?
— Если они принудят меня к этому, то, да.
Порция закатила глаза. — Юпитер Всеблагой, ты превратишь улицы Лондиниума в поле битвы и убьешь нас всех. Словно смерть следует за тобой по пятам, как голодная собака. Куда бы ты не пошел, ты оставляешь за собой след из бездыханных тел.
— Только тех, кто переходит мне дорогу.
Она коснулась рукой своей груди. — А что будет с теми из нас, кто останется здесь, пока ты затаишься? Кто защитит нас, пока ты не вернешься?
— У тебя есть Денубий. Ты, кажется, думала, что справлялась достаточно хорошо, прежде чем я приехал. Если он не в состоянии, найми дополнительных людей, чтобы защитить гостиницу. Глава тех грузчиков, принесших наш багаж с корабля, возможно, захочет подработать для себя и своих парней.
— Нет, когда он поймет, против кого он выступает.
«Это справедливое замечание», — размышлял Макрон. Он задумался на мгновение. — Если будет похоже, что все же будут проблемы, закрой это место и присоединяйся к нам в Камулодунуме, пока мы не будем готовы вернуться.
Порция потерла лоб. — Мне это не нравится. Здесь нет плана, как справиться с ситуацией. Ты просто паришь по ветру и надеешься на лучшее. Я думала, что солдаты должны уметь планировать.
— Солдаты дерутся. Командиры планируют. Не то чтобы они часто правильно строили планы… Мы посреди битвы, мама. Когда дело дойдет до дела, все решит ублюдок с самым быстрым клинком и крепкой кишкой.
— Послушай себя. Крепкие кишки? Какой дурак думает, что это решение?
Петронелла подтолкнула его. — Она права. Нам нужно тщательно все обдумать и придумать что-то, что позволит избежать драки. Мы должны вести здесь дела, а не войну. Мы должны придумать способ заключить сделку с бандами. Сделка, которую мы можем себе позволить.
Суровые холода миновали, и установилась более мягкая погода, когда Макрон и Петронелла двинулись по военной дороге, ведущей из Лондиниума в колонию Камулодунума, примерно в ста километрах от них. Короткий участок ее был вымощен, и двухколесная крытая телега, предоставленная Порцией, грохотала, тряслась и скользила по мощеной поверхности. Макрон был доволен, что грязь и вонь города остались позади, и его взгляд радостно пировал на суровом зимнем пейзаже по обе стороны дороги. Было приятно находиться на открытой местности. Петронелла не была так оптимистична время от времени она оглядывалась назад, чтобы убедиться, что за ними не увязалась слежка из города. На дороге было еще несколько торговцев и погонщиков, пробиравшихся между двумя поселениями, и некоторые обменивались приветствиями другие, в основном туземцы, смотрели на них настороженно или даже враждебно, когда телега проезжала мимо. Мимо проскакал всадник имперской курьерской службы, кратко взмахнув Макрону.
Через пятнадцать километров они подошли к концу мощеного участка и столкнулись с рабочими бригадами, удлиняющими дорогу. Большинство людей были рабами, одетыми в лохмотья и скованными цепями на лодыжках, в то время как надзиратели подгоняли их, выкрикивая приказы и угрожая наказанием тем, кто даст себе расслабиться. Макрон отметил, что у многих из них были татуировки в виде завитков, так любимые воинами островных племен. Он ощутил прилив сочувствия к этим изможденным фигурам, которые когда-то были надменными противниками, а теперь потерпели поражение, порабощены и обречены провести остаток своей жизни в рабстве. Варвары, да. Но все равно храбрые и достойные лучшего конца, чем этот.