— Хватит! — огрызнулся он. — В наших рядах не должно быть никаких разборок. Я не позволю вам двоим делать за нашего врага его работу. — Он встал между ними и вызывающе посмотрел на каждого. — Если кто-то из вас будет продолжать в том же духе, я отправлю вас обоих обратно в колонию, пока работа не будет закончена здесь. Я ясно выразился?
Макрон кивнул и пробормотал что-то неразборчивое.
— Вполне, — подтвердил Аполлоний.
— Хорошо. Я знаю вас обоих достаточно долго, чтобы оценить ваши качества. Вы хорошие люди, чтобы быть на моей стороне, так что избавьте меня от своей детской нетерпимости. Я ожидаю, что в ближайшие дни вы будете работать вместе и готовы прикрывать друг друга.
Пока он говорил, Катон заметил, что остальные люди на складе замолчали и повернулись посмотреть в их сторону с любопытными, а в некоторых случаях и тревожными выражениями на лицах. Остро осознавая необходимость создать впечатление единства среди их лидеров, он спокойно вздохнул и снова заговорил более низким, размеренным тоном.
— Пришло время обсудить наш первый шаг. Нам нужно нанести удар по одной из банд, чтобы разжечь конфликт между Мальвинием и Цинной. Лучше всего, если целью будет что-то, что вызовет как можно больше личных обид. Что-то, что заставило бы их ответить тем же, чтобы защитить свою репутацию. Из того, что мне удалось узнать за время моего пребывания на улицах, ни у одного из них нет ни жены, ни семьи, так что мы не можем ударить по ним с этой стороны. Это должно быть что-то другое, что они ценят. Есть идеи?
Аполлоний пожал плечами.
— Я знаю об этом захудалом пограничном городке еще меньше, чем ты, префект.
— Терма, принадлежащая Мальвинию, — предложил Макрон. — Я был там дважды. И чудом остался в живых после второго посещения. Это элитное место, обслуживающее торговцев, старших офицеров и чиновников. Мальвиний — завсегдатай, и видно, что он гордится этим местом. Будет жаль, если с ним что-нибудь случится.
Глаза Аполлония нетерпеливо сверкнули на Катона.
— Ты сказал мне, что человек Мальвиния сообщил, что в терме спрятан тайник с оружием. Мы можем уничтожить и его. Две пощечины по цене одной. Полагаю, наш друг-бандит будет в восторге, когда увидит пылающие руины своей ценной собственности и лишится склада с оружием.
Макрон улыбнулся про себя.
— Я бы все отдал, чтобы увидеть лицо этого ублюдка, когда это случится…
— Всему свое время. — Катон кивнул. — У тебя будет шанс отомстить за то, что он сделал с тобой, прежде чем все закончится, мой друг. Я обещаю. Тогда значит, терма. Договорились?
Макрон сразу же кивнул. Аполлоний на мгновение задумался, прежде чем ответить.
— Я считаю, что это прекрасно послужит нашим целям. Когда дым заполнит небо над Лондиниумом, все в городе узнают, что Мальвиния унизили. Он будет жаждать крови, как только узнает, что это дело рук людей Цинны.
— По поводу этого, — перебил Катон. — Будет лучше, если мы не будем говорить об этом слишком явно. Мы должны быть уверены, что вина за нападение будет возложена на Цинну, и что мы не сделаем ничего, что выдало бы нашу настоящую личность. Это потребует осторожности по мере эскалации конфликта. В равной степени мы должны убедиться, в обеспечении достаточного сдерживания боевых действий на улицах, чтобы гарнизон не был привлечен для восстановления порядка и не загнал банды в подполье на некоторое время. И тогда они снова появятся, только когда давление ослабнет, и мы вернемся к тому, с чего начали. Их нужно уничтожить раз и навсегда.
— Не стоит беспокоиться о гарнизоне, — фыркнул Макрон. — Скорее всего, им приказано охранять штаб-квартиру, чтобы Дециан мог спать по ночам. Осмелюсь предположить, что он живет в страхе оказаться под мечом ветерана, учитывая то, как он бросил нас умирать несколько месяцев назад.
— Дециан? — Катон нахмурился. — Дециан Каций?
— Это тот самый человек. — Макрон заметил задумчивость Катона. — Что такое? Кто он для тебя?
— Как долго он в Лондиниуме?
Он занял пост прокуратора незадолго до нашего с Петронеллой приезда.
— Тогда он может быть тем же человеком, который был прокуратором на Сардинии, когда я проводил там кампанию в позапрошлом году.
— Мир тесен. — Макрон пожал плечами. — И что с того?
Аполлоний вздохнул.
— В таком случае, он знает о том, что Клавдия Актэ была отправлена в ссылку на Сардинию. Катон сообщил о ее смерти от чумы, когда вернулся в Рим, так как ты думаешь, как отреагирует Дециан, если посетит колонию и узнает ее? Он удивится, как считающаяся погибшей бывшая фаворитка императора чудесным образом восстала из мертвых в Британии. Подобные вещи могут пройти без вопросов в иудейском культе, поклоняющемся Иешуа, но я осмелюсь предположить, что Дециан врядли разделяет их веру.
— Яйца Юпитера, — Макрон поморщился. — Теперь я понял.
Катон коротко поджал губы.
— Учитывая то, что случилось с отрядом ветеранов из колонии, Дециан не горит желанием возвращаться в Камулодунум, поэтому Клавдия в относительной безопасности, пока она остается там. Что касается меня, то мне придется сделать все возможное, чтобы наши пути не пересекались.
— Это не самый большой город, парень. Так что не высовывайся.
— Обязательно. Тем временем, наша работа начнется завтра с первыми лучами солнца.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Двумя днями позже Макрон сидел под безоблачным небом возле небольшой таверны вдоль улицы от входа в терму. Было уже далеко за полдень, и солнце заливало посетителей заведения теплым светом. Сезон изменился, и дневной свет превратился в более длинные томные вечера, привлекая все больше людей на улицы, чтобы насладиться изменением температуры после влажных, холодных месяцев зимы и ранней весны. Вокруг него весело болтали другие посетители, пили разбавленное вино и ели тушеное мясо из простых тарелок ложками, которые звенели и стучали о стенки.
Катон сел напротив него на самый ближний к улице конец скамейки. У каждого было по чаше с вином, и в ожидании они непринужденно болтали, чтобы не вызвать подозрений. Ни один из них не брился с тех пор, как покинул Камулодунум, и хотя челюсть Катона была покрыта темной щетиной, Макрон уже носил густую бороду, которая во многом скрывала его черты. Любой, кто мог видеть его в терме раньше, вряд ли узнал бы его сейчас, в грязной изношенной тунике, плаще и потертых калигах.
— Вот он, — осторожно кивнул Катон в сторону терм.
Макрон обернулся и увидел Аполлония, идущего по улице к таверне. На его лице все еще блестел пот, как у человека, недавно вышедшего из парилки. Его бородка была аккуратно подстрижена, и он был одет в черную тунику под серым плащом с тонким меховым воротником. Он легко сойдет за успешного торговца. Он остановился напротив таверны и оглянулся, чтобы убедиться, что за ним не наблюдают. Затем он перешел улицу, обогнув большую кучу навоза, свалившуюся с телеги, и сел на табуретку в конце стола.
— Ну? — тихо спросил Катон.
— Четверо вооруженных человек охраняют комплекс. Двое патрулируют снаружи. Один на воротах, другой на стойке регистрации. Есть также не менее десяти рабов: уборщицы, массажисты, растопщики, и прочие служащие. Последний из посетителей одевался, когда я уходил. Они закроются скоро, как только он закончит.
— Чем вооружены люди? — спросил Макрон.
— Кинжалы и дубинки. Другого оружия я не видел.
Пока Аполлоний осматривал комплекс изнутри, Катон и Макрон бродили снаружи, смешавшись с другими людьми на улицах и переулках, окаймлявших ценное «приобретение» Мальвиния. Помимо входа для клиентов, там была арка с воротами для доставки и небольшая дверь в задней стене, которая, как догадался Катон, использовалась для более приватных посетителей бани.
— Ты хорошо оглядел расположение?
Аполлоний кивнул. — Я свернул не туда в главном блоке, а затем в складских помещениях, прежде чем столкнулся с одним из рабов. Я притворился дурачком и сказал, что заплутал в коридорах. Затем сказал ему, что был бы очарован, увидеть работу системы гипокауста[9]. Я польстил его гордости и был вознагражден короткой экскурсией по комплексу, прежде чем мы встретили охранника, который положил этому конец. Но я увидел столько, сколько нужно, и все это хранится здесь. — Он постучал себя по голове.
— Тогда вернемся на склад. Мы нанесем удар, как только стемнеет. Пойдемте.
Катон встал и достал из кошелька несколько монет, чтобы заплатить за выпивку. Макрон сделал паузу, чтобы осушить свою чашу, а затем все трое вышли на улицу и направились к перекрестку дорог, ведущих в портовый район. Когда они подошли к повороту, Макрон увидел вывеску с изображением собаки и оленя, свисающую с кронштейна на следующем углу, и остановился.
— Я должен проверить свою мать. Она будет волноваться, что ничего обо мне не слышала.
— Макрон … мой друг, — мягко начал Катон. — Мы не можем пойти в гостиницу. Она узнает нас, и если кто-нибудь из толпы Мальвиния присматривает за этим местом, они узнают, что мы в Лондиниуме, и кот выпрыгнет из мешка. Ну же, пошли.
Макрон не сдвинулся. — Мы могли бы попробовать задний двор, пока никто не будет смотреть. Я просто хочу убедиться, что она не в беде и все в порядке.
— Будет, если нам не удастся избавиться от банд, — сказал Аполлоний. — Пойми первопричину, центурион. Мы не можем рисковать быть обнаруженными.
— Тебе легко говорить. Она не твоя мать.
— Мне очень легко говорить, потому что я никогда не знал свою мать.
Макрон повернулся к нему с циничной улыбкой. — Почему меня это не удивляет?
Брови Аполлония дернулись. — Ой.
— Достаточно, — вмешался Катон. — У нас мало времени. Давайте вернемся на склад, спланируем атаку и подготовим людей.
Погода была достаточно теплой, чтобы на улицах все еще было оживленно, когда во втором часу ночи прозвучал звук трубы. При свете луны в три четверти группы молодых людей и матросов бродили от одной гостиницы к другой в разной степени опьянения, громко разговаривая, смеясь и отпуская непристойные комментарии любой женщине, которой не посчастливилось пройти мимо. Среди них была группа из десяти человек в черных туниках, прикрытых коричневыми плащами на случай, если они наткнутся на настоящих членов банды. Катон шел впереди, Макрон и Аполлоний по обе стороны от