— Где Мальвиний?
Бандит задрожал, маленькие бронзовые монеты выскользнули из его пальцев, когда его руки раскрылись в умоляющем жесте. Он испуганно покачал головой.
— Мальвиний? — Катон надавил на острие так, что на коже человека образовалась выраженная ямочка.
— Уш-шел. Он ушел.
— Ушел? Куда?
Разбойник указал дрожащим пальцем на заднюю часть дома. — Задняя дверь. За лестницей.
Катон отвел меч и побежал к верхней части лестницы. — Будем надеяться, что мы сможем его поймать.
Они спустились по лестнице и свернули в узкое пространство за ней, где была открыта маленькая дверь, ведущая в низкий туннель. Катон пригнулся, чтобы заглянуть вдоль нее, и увидел, что она выходит на что-то похожее на загон для животных, который, должно быть, был воздвигнут позади комплекса.
— Пошли! — Он нагнулся и прошел сквозь влажный сырой воздух туннеля, прежде чем выйти в маленькое помещение. Дверной проем был хорошо скрыт рогожей, на которую были нашиты зеленые полоски материи в виде листьев. Они сливались с плющом, покрывавшим заднюю часть дома. Ворота загона были широко распахнуты, и когда они дошли до них, Катон увидел, что по меньшей мере дюжина человек бежала во всех направлениях по склону к лачугам бедняков Лондиниума, окружавшим импровизированную крепость. В тусклом свете невозможно было понять, кто из них был тем, кого они искали.
— Дерьмо, — заколебался Макрон, переводя взгляд с одной убегающей фигуры на другую. — Я не могу его разглядеть.
— Неважно, — сказал Катон. — У меня есть хорошая идея на счет того, где он может быть. Пришло время нанести визит в «Хлеб Бахуса».
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Уже рассвело, когда они миновали почерневшие руины термы и свернули в переулок, где работали лучшие пекари Лондиниума. Из некоторых труб уже поднимался дым, пока владельцы разжигали огонь в своих печах, готовясь к дневной выпечке. На полпути Катон уловил дуновение домашнего запаха первой партии готовящегося хлеба. Было мимолетное ощущение странности нормальной жизни, и ему захотелось сделать паузу на мгновение, просто чтобы закрыть глаза и насладиться ароматом. Впереди переулок поворачивал вправо, и он увидел висевшую над входом во двор вывеску с изображением толстяка с винным кувшином в одной руке и большой буханкой хлеба в другой.
Его внимание привлекло легкое движение на противоположной стороне переулка немного дальше, и он увидел мальчика, сидевшего за грудой бревен, наклонившегося вперед и смотрящего на них. Потом он встал, и Катон увидел, что он бос, одет в лохмотья и весь в грязи. Некоторое время он смотрел на троих мужчин, а затем побежал ко входу в пекарню.
— Остановить его! — сказал Катон.
Он бросился бежать, но уже видел, что мальчик добежит до входа первым. Мальчишка нырнул из-за угла прямо перед ними, и они последовали за ним. Вход выходил на мощеную площадку с приподнятыми мешками муки с одной стороны и рядом скамеек с другой. В глубине стояли две большие печи, где мужчина, раздетый до пояса и обливающийся потом, работал мехами, чтобы разжечь огонь. Мальчик имел фору в десять шагов и уже пробежал половину двора, направляясь к узкому проходу сбоку от печей.
Аполлоний вытащил пращу и вложил в нее заряд, а теперь остановился, чтобы скрутить веревки и мешочек над головой. В абсолютной точности не было нужды, и он пустил снаряд так низко, что он отскочил от земли недалеко от мальчика и попал ему в заднюю часть голени. Он споткнулся и упал лицом вперед с пронзительным криком, который оборвался, когда от удара воздух вырвался из его маленьких легких. Катон и его товарищи догнали его, когда человек у печей повернулся к ним с гневным выражением лица.
— Что происходит?
Макрон повернулся к нему со свирепым хмурым взглядом, который он когда-то обращал на новобранцев, которых обучал. — Ты вернешься к своим огням и не лезешь к нам, если знаешь, что для тебя хорошо. Понял?
Человек сник и вернулся к мехам, торопливо работая с ними.
Аполлоний убрал свою пращу и встал на колени рядом с мальчиком. Он взял костлявую ногу в руку и быстро ощупал ее. — Ничего не сломано, но несколько дней у него будет сильный синяк.
Мальчик попытался вырваться из хватки шпиона. — Да пошел ты, евнух — выдохнул он.
Аполлоний изобразил потрясение, когда прижал мальчика к земле и зажал ему рот рукой. — Такой язык из уст младенцев! — Он вздрогнул, когда его укусили за руку, и быстро шлепнул мальчика другой рукой, прежде чем снова прижать его к земле. — Ну, хватит уже, благодарю.
Катон склонился над мальчиком. — Где Мальвиний?
Ребенок вызывающе оглянулся. — Соси мой член! — пробормотал он через руку Аполлония.
Макрон цокнул языком. — С таким отношением и лексикой я бы сказал, что мы на правильном пути в поисках наших друзей из банды.
Катон схватил мальчика за ногу, куда попала праща, и надавил на красное пятно кожи так, что тот закорчился от боли. — Скажи мне, где Мальвиний, или тебе будет очень больно.
Мальчишка, скорчившись, вытянул руку и указал на проход. Катон взглянул в указанном направлении. — Что там внизу?
Аполлоний немного ослабил хватку, чтобы мальчик мог ясно говорить. — Его место. Место главаря.
— Он сейчас там? — указал пальцем Катон. — Не лги, иначе тебе будет хуже.
Мальчик кивнул.
— Он один?
Он ничего не ответил.
— А теперь правду, — потребовал Катон, слегка надавливая на рану, чтобы побудить к ответу.
— Панса с ним. И еще двое его людей. Отпусти меня.
— Без шансов. Аполлоний, свяжи его и заткни рот.
— С удовольствием, — Аполлоний потянулся за своей пращой и использовал веревку, чтобы связать запястья и лодыжки мальчика, прежде чем заткнуть ему рот кожаным мешочком.
Пока шпион охранял своего сквернословящего пленника, Катон осторожно вошел в проход и последовал за ним, пока он не повернул под прямым углом. Дорожка была открыта небу, и света было более чем достаточно, чтобы разглядеть потрескавшуюся и влажную штукатурку с обеих сторон. Пространство было настолько тесным, что человеку приходилось двигаться по нему под углом. На углу он остановился и осторожно огляделся. Проход здесь был в два раза шире, а в двух метрах от него находился дверной проем с вставленной в него железной решеткой на высоте головы. Дверь была открыта, и он мог слышать звуки голосов и движения за ней.
Он повернулся, чтобы поманить остальных. Макрон пришел сразу же, в то время как Аполлоний закончил затыкать рот мальчику, а затем предупредил пекаря, чтобы он продолжал свою работу и никоим образом не пытался вмешиваться. Когда он присоединился к своим товарищам, все трое встали наготове на углу.
— Каков план? — спросил Макрон. — Мы возьмем их живыми?
— Если возможно. Для жителей Лондиниума было бы хорошо, если бы Мальвиния судили и казнили в качестве предупреждения всем другим потенциальным главарям банд.
— А если он будет сопротивляться? — с надеждой продолжил Макрон.
— Он умрет.
— Или мы, — сказал Аполлоний. — Их больше, чем нас.
— Верно, — ухмыльнулся Макрон. — Но мы — это мы, и это не очень хорошо для Мальвиния и его мальчиков…
Катон махнул им вперед. — За мной.
С поднятым мечом и учащенно бьющимся сердцем он остановился на пороге. По другую сторону двери был небольшой аккуратный дворик с неглубоким имплювием в центре. Аккуратно подстриженные живые изгороди высотой по колено служили границей между двором и колоннадой, а несколько статуй и греческих ваз с изображением мифических сцен были установлены на постаментах в нишах вдоль стен. В каждую сторону открывались две двери, а еще один проход напротив двери вел вглубь дома.
— Хорошее убежище, — задумчиво произнес Макрон. — Достойное эпикурейца.
— Тсс. — Катон еще никого не видел, хотя теперь голоса стали более отчетливыми, и он был уверен, что может различать ровный тон Мальвиния со стороны прохода. Он прошел вперед во двор, Аполлоний и Макрон разошлись веером по обеим сторонам.
Они прошли половину пути, когда из одной из боковых комнат вышел мужчина с корзиной, набитой одеждой. Он на мгновение застыл, увидев троих вооруженных людей, затем уронил корзину и закричал: — Мальвиний! У нас гости!
Макрон был ближе всех и перепрыгнул через низкую изгородь, чтобы противостоять человеку, когда тот обнажил свой меч. Стук шагов по каменному полу возвестил о прибытии Мальвиния и остальных его людей, которые выбежали из прохода с оружием наизготовку. Член банды, стоящий перед Макроном, полоснул его, затем потянулся к ручке украшенной урны в ближайшей нише, чтобы метнуть в своего противника.
— Нет! — в ярости заревел Мальвиний. — Убери свои гребаные руки! Это бесценно, осел!
Его человек отшатнулся в смертельном страхе перед гневом своего хозяина и сосредоточился на Макроне, который присел на корточки, готовясь к схватке. Двое бойцов проверяли реакцию друг друга серией отвлекающих ударов.
В открытом дворе Катон и Аполлоний стояли по обе стороны от небольшого пруда лицом к Мальвинию, Пансе и еще одному головорезу с телосложением боксера. Быстро взвесив ситуацию, Мальвиний отступил, отдав приказ. — Убить их.
Более крупный человек бросился на Аполлония и обрушил серию яростных ударов мечом, оттесняя шпиона назад. Катон столкнулся с Пансой, который осторожно подошел с лукавой ухмылкой на лице. — Я так понимаю, ты лидер смутьянов?
Катон ничего не ответил, но слегка опустил свое тело, чтобы уравновесить вес, готовый к быстрому движению.
— После того, как мы покончим с вами, мы выследим и убьем ваших друзей, ваших женщин и ваших детей, — продолжал Панса, рисуя кончиком меча небольшие круги, пытаясь спровоцировать Катона на опрометчивую атаку. Но последний стоял на своем, просто пристально глядя в ответ. Внезапно Панса сделал выпад, выставив свой меч и перенеся вес через плечо, когда он развернулся в талии. Катон справился с ним легко, отбив лезвие в сторону с резким металлическим лязгом. Он попытался ответить, но Панса был легок на ноги и легко ушел, качаясь из стороны в сторону.