— Я был бы рад вложить в дело немного серебра, мама. Но мне также дали землю в Камулодунуме. Так что мы будем проводить время там, чтобы построить ферму, а также работать здесь.
— Возможно, Петронелла могла бы заняться этим, пока ты помогаешь мне. У нее подходящее телосложение для сельского хозяйства, а чистый деревенский воздух, я уверена, пойдет ей на пользу.
— Это моя земля, и я лично прослежу за этим. С помощью Петронеллы.
— Как хочешь. Ты никогда не слушал моих советов, когда был молод. Некоторые вещи не меняются.
— Возможно, у меня не было возможности прислушаться к твоим советам, потому что ты сбежала с тем морским пехотинцем и бросила меня и моего отца.
Порция напряглась и сложила руки.
— Твой отец был расточительным человеком.
— По крайней мере, он не был предателем, как тот ублюдок, с которым ты связалась. Который так же, пришел к неприятному концу.
Напряженная тишина вернулась в комнату, когда старые раны были вскрыты, и старинный яд незабудок и непрощенных грехов полился новой кровью. В конце концов Макрон сложил руки вместе и хрустнул костяшками пальцев.
— Давай попробуем оставить это в прошлом, мама. Ради нас обоих. Мы теперь вместе в деле, и мы — единственная семья, которая у нас есть. Так давай извлечем из этого максимальную пользу, а?
— Согласна. — Она почесала подбородок. Это был жест, который Петронелла видела у Макрона почти точно таким же образом. Она сдержала улыбку.
— Лондиниум постоянно расширяется, — продолжала Порция. — Пока что я сколотила небольшое состояние, но тем, кто закрепился на ранних этапах, предстоит еще многое сделать. — Ее лицо нахмурилось. — Конечно, такие места, как это, привлекают и подонков… тех, кто питается тяжелой работой других.
— О ком ты говоришь?
— А ты сам то, как думаешь, о ком? Те же уличные люди, которые охотятся за лавочниками и торговцами в Риме.
— Банды?
— Кто еще? Полагаю, это был лишь вопрос времени, когда они увидят, какие богатые барыши можно получить в новой провинции. Они прибыли сюда три года назад и с тех пор обдирают честных торговцев. Гильдии просили наместников что-то с этим сделать, но они слишком повязли в борьбе с племенами и завоевании славы, чтобы беспокоиться о таких вещах. Так что мы тут плотно застряли с бандами. Они берут часть моей прибыли. Это конечно наносит ущерб нашему делу и финансам в целом, но я все еще могу обойтись тем, что мне остается и продолжать развивать дело.
Выражение лица Макрона потемнело.
— Теперь, когда я здесь, я положу конец этой ерунде.
— Ты не сделаешь ничего подобного. — Порция погрозила ему пальцем. — Я не хочу, чтобы ты создавал проблемы, которые заденут мои интересы. Ты только что прибыл сюда, и тебе нужно наблюдать и слушать, пока ты не узнаешь, как обстоят дела на этой земле, а не начинать что-либо, не представляя, во что ты ввязываешься, и не тащить меня за собой.
— Мама, я был солдатом большую часть своей жизни, и я был хорошим солдатом. Я встречался с самыми жестокими варварскими воинами на этом острове и побеждал их. То же самое касается пиратов Нашего моря и парфян на восточной границе. Так что я думаю, что смогу справиться с несколькими уличными бандитами. Направь меня в нужную сторону, и я скоро с ними разберусь.
Порция печально покачала головой.
— Ты больше не солдат. Твои волосы седеют, а здравый смысл, который у тебя, возможно, был, выбит из твоего толстого черепа слишком долгим пребыванием в армии. Люди, о которых я говорю, не кричат на тебя, атакуя. Они не предупредят тебя, и ты не сможешь выделить их в толпе. Ты узнаешь о том, что они рядом, когда они ударят тебя в спину или сомкнутся вокруг тебя в темном переулке, когда ты будешь один. Они не сражаются как солдаты, сын мой.
— Они похожи на трусов. — Макрон насмешливо фыркнул.
— Я не думаю, что они слишком обеспокоены тем, что думают о них такие люди, как ты. А если ты станешь возвышать себя, то можешь быть уверен, что они сделают из тебя пример, чтобы показать жителям этого города, что бывает с каждым, кто бросает им вызов.
— Пусть попробуют.
Порция закатила глаза и повернулась к Петронелле.
— Он тебя слушает?
— Ну в принципе, да. Не часто, но бывает.
— Тогда вразуми его, пока он не натворил бед.
Петронелла на мгновение задумалась, прежде чем обратиться к Макрону.
— Мы здесь недавно. Ты больше не солдат, и ты обещал мне, что у нас будет спокойная жизнь. Ты обещал. Я думаю, тебе стоит прислушаться к своей матери.
Порция тонко улыбнулась в знак удовлетворения.
— Вот. Возможно, твоя женщина умнее, чем я думала. Если она поняла суть, значит, и ты сможешь.
Петронелла стиснула зубы.
— Я не уверена, сколько еще я смогу это вынести, — пробормотала она. — Но послушай ее, Макрон. Она может быть права. Давай не будем создавать себе проблем сразу же по прибытии, а?
Макрон глубоко вздохнул.
— Я в меньшинстве. Раньше это не было проблемой. Но теперь я в меньшинстве еще и с фланга. Что я могу сказать? Я сдаюсь.
Петронелла коротко взглянула на него и покачала головой.
— Если бы я не слышала это своими ушами, я бы никогда не поверила. Почему-то я не вижу, чтобы ты кому-то сдался. Даже своей жене или свирепой матери.
— Свирепой? Я? — Порция нахмурилась, затем уловила шутливый блеск в глазах другой женщины и внезапно расхохоталась, протянув шишковатую руку и ущипнув Петронеллу за запястье. Со стороны другого человека это могло бы показаться чисто ласковым жестом, но от ее ногтей исходило дополнительное давление, на которое Петронелле пришлось заставить себя не реагировать.
— Эта девушка — просто сокровище. Обязательно позаботься о ней, Макрон. Если тебе повезет, она окажется такой же проницательной, как твоя мать.
— Да смилостивятся надо мной боги, — устало ответил Макрон. — Теперь, когда я пообещал, что буду вести себя хорошо, можем мы, пожалуйста, приступить к еде и вину и прекратить все эти придирки? Когда я сказал, что хочу мирно уйти на покой, я не имел в виду, что вы двое будете меня доставать своими языками. Я бы скорее отправился на вербовочный пост и записался в гребаные новобранцы заново.
— Языки! — Порция протянула руку и зажала ему ухо. — Следи за своим языком, парень. Здесь присутствуют уважаемые матроны.
Макрон выпрямился и тщательно осмотрел помещение.
— Где?
Петронелла рассмеялась и импульсивно поцеловала его в щеку.
— Ах ты собака!
Он обнял ее и прижал к себе, прежде чем снова заговорить с матерью.
— Есть еще одна вещь. Мы подобрали молодого парня. Он на улице, во дворе. Я думаю, он поживет у нас некоторое время. Нам нужно место для него.
Порция в отчаянии вскинула руки.
— Я думала, что приглашу сына в семейное дело, а он заявляется с небольшой оравой нахлебников. Что же делать бедной женщине? Вы двое можете занять комнату. Мальчик пусть спит на кухне, если вы не хотите, чтобы он жил с вами в одной комнате.
— Ах, конечно нет, — ответил Макрон. — Мужчине и его жене нужно порой уединиться. Кухня подойдет.
— Вот тебе и благодарность, — сказала Петронелла, поднимаясь со скамейки. — Я пойду и приведу его.
— Почему бы и нет? — сказала Порция. — С таким же успехом можно устроить банкет для всех бездомных и бродячих животных, которых мой сын захочет взять под свое крыло.
Как только Петронелла вышла из комнаты, Макрон наклонился вперед и устремил на мать пристальный взгляд.
— Ну, что ты думаешь о ней? Постарайся сдержать свою ожесточенную натуру и будь честна со мной.
— Честно? — Порция изящно взяла отбивную между кончиками пальцев и большим пальцем. — Я думаю, она слишком хороша для тебя.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Рано утром следующего дня Макрон надел свою лучшую тунику и застегнул пояс с мечом. Петронелла промыла рану на его голове и наложила небольшую повязку, прежде чем вручить ему плащ. Когда он надел его, она отошла в сторону, чтобы осмотреть его, а затем шагнула вперед, чтобы слегка поправить плащ.
— Вот так. Настолько презентабельно, насколько это возможно.
Мальчик сидел и наблюдал за ними, с жадностью поглощая кашу, которую Петронелла приготовила для них троих. Он улыбнулся, заметив взгляд Макрона.
— Чего ты ухмыляешься? — прорычал Макрон. — Я полагаю, ты думаешь, что это Петронелла тут носит штаны, а?
Мальчик усмехнулся.
— Хммхнх…
Макрон на мгновение нахмурился.
— Нам придется придумать тебе имя, парень. «Мальчик» не подходит. Что скажешь, любовь моя?
Петронелла пожала плечами.
— Одно имя ничем не хуже другого. — Она повернулась, чтобы посмотреть на ребенка. — Бедняжка, — размышляла она.
— Значит, Парвий, — решил Макрон. — Эй, парень, отныне тебя зовут Парвий. Если оно тебя не устраивает, так и скажи.
Мальчик с трудом проглотил полный рот каши, затем ответил.
— Хммхнх!
— Я приму этот беспорядочный бред как «да».
Петронелла положила руки на бедра и бросила на мужа презрительный взгляд.
— У тебя иногда очень жестокое чувство юмора, любовь моя. — Она встала над мальчиком и погладила его по щеке. — Бедный мальчик. Если бы я могла добраться до свиньи, которая отрезала тебе язык…
Макрон взъерошил волосы Парвия.
— Я ненадолго. Нужно только доложить командиру гарнизона. Потом мы осмотрим город и сориентируемся. Может, купим тебе мехов, чтобы согреться, и что-нибудь взамен тех тряпок, что есть у Парвия.
Петронелла кивнула, и Макрон, подхватив трость центуриона из лозы, повернулся и шагнул через дверь трактира на улицу.
Солнце еще не поднялось над крышами окружающих зданий, и свет имел голубой оттенок на грязной улице. В этот час на улице было мало людей и повозок. Макрон вышел из-за угла на вторую из главных городских улиц. Он получил указания относительно административного квартала Лондиниума от Денубия, когда тот появился из комнаты Порции перед самым рассветом. Возникла неловкая пауза, прежде чем Макрон прочистил горло и изложил свою просьбу. Другой мужчина рассказал все подробности, а затем, оправдываясь