— Почему Стрельников хочет стать министром? — спросила Рейли.
— Мы этого не знаем. Нас это беспокоит, — признался Джерри. — Такая задача не стояла. Конечно, он сможет доставать для нас очень важную экономическую информацию, но мы считаем, что это обернется упущенной выгодой. Естественно, экономическая информация имеет большое значение, но в первую очередь нам требуется информация стратегическая. Однако отговорить Стрельникова не удалось, он решительно настоял на своем. Быть может, в долгосрочном плане это будет и к лучшему. Одно могу сказать точно: отпускать Стрельникова так просто никто не собирается.
— О да. Что ж, я скажу тебе кое-что такое, что ты еще не знаешь, — сказал Свэггер. — Проснись, агент Джерри, и посмотри, как ведется игра. Когда Рейли опубликует свой материал в «Вашингтон пост» и разоблачит Стрельникова, русская разведка не просто возьмет его за задницу. Она вывернет его наизнанку. Все договоры, все сделки, все встречи — из него вытянут все. Вы не просто лишитесь агента — вы отдадите СВР золотоносную жилу. Готов поспорить, у Стрельникова заготовлена папка, как раз на такой случай, чтобы не отправляться за решетку. У него куча грязи на вас, и от всего того, что он для вас сделал, ничего не останется, вдобавок он выложит то, что разузнал из других источников. Вот что свалится на вас в самое ближайшее время.
Джерри молчал.
— Жаль, что у тебя нога раздроблена, — усмехнулся Свэггер. — А то, пожалуй, тебе поручили бы ликвидировать Стрельникова. Вот было бы весело!
Глава 52
Карпаты
Горная дорога от Яремчи
Конец июля 1944 года
В Чреве Джинджер наступило еще одно промозглое утро. Все предвещало дождь. Сплошные низкие тучи придавили влажность у самой поверхности земли, пот быстро выступал на коже и так же быстро пропитывал одежду десантников. К счастью, особой работы не имелось. Карл распределил смену часовых, все оружие было вычищено, смазано и заряжено. Вилли разобрался с «Фламменверфер-41» и убедился в том, что нажатие на спусковой крючок посылает вперед на сорок метров струю жидкого пламени; все мины были расставлены, растяжки налажены и замаскированы травой и ветками; оба пулемета установили на станины и подготовили для сконцентрированного огня. Патроны для ФГ-42 были извлечены из картонных коробок и пересыпаны в жестянки для быстроты перезарядки; во все гранаты были вкручены запалы; все бойки проверены, чтобы в нужный момент нигде не застрял какой-нибудь стальной заусенец; все фляги наполнили водой; все десантники сходили в туалет.
— Так, отлично, — крикнул Карл, — а теперь отрабатываем штыковые удары.
Это заявление было встречено всеобщим смехом, и не только потому, что откидывающийся под дуло штык, которым оснащалась ФГ-42, был абсолютно бесполезен, но также и потому, что штыковые удары никто из десантников не отрабатывал с 1939 года. У них на памяти не происходило случая, чтобы кто-либо убил в бою ивана ударом штыка, хотя, если хорошенько подумать, Карл мог бы привести в пример один вечер в Италии, когда острием штыка вскрыли банку американских консервов.
— Я покажу этим консервам всю мощь германской стали! — сурово воскликнул тогда Вилли Бобер, пронзая штыком тонкую жесть.
В половине десятого утра, когда Карл с наслаждением выкурил свою первую трубку и приготовился к меланхолическим переживаниям по поводу смерти Цимссена в великом романе Томаса Манна «Волшебная гора», чья-то тень закрыла тусклый свет, падающий с затянутого облаками неба. Подняв голову, Карл увидел радиста.
— На связи «Цеппелин-1», — сказал тот. — Хочет говорить с тобой и только с тобой. Судя по голосу, у них там случилось что-то очень плохое.
— Он ждал, пока я наслажусь своей трубкой, уверен в этом, — пробормотал Карл.
Встав, он потянулся, усилием воли отбросив боль царапин, ссадин, потянутых связок и усталых мышц, что неизменно давала о себе знать после боевых действий, и прошел в палатку радиста, где взял наушники и сказал в микрофон:
— «Оскар-1» на связи, прием, прием!
В наушниках послышался какие-то посторонние звуки — крики, шум, трудно сказать, что именно. В тот же момент Карл увидел столб дыма, поднимающийся из-за горы примерно там, где в долине находилась деревня Яремча.
— Господин майор, вы заняли указанную позицию? — Салид, младший офицер, даже не потрудился изобразить принятое в радиопереговорах вежливое обращение друг к другу братьев-офицеров.
— Да, гауптштурмфюрер, хотя я не знал, что должен отчитываться перед вами.
— Фон Дреле, она это сделала. Она его прикончила. Долбаная сучка сделала выстрел!
— Прошу прощения?
— Десять минут назад Белая Ведьма всадила обергруппенфюреру Гределю пулю в шею.
— Он убит?
— Она буквально разнесла его вдребезги. У него вся грудь разворочена.
— Матерь божья! Вот почему деревня горит? Я вижу дым.
— Нужно проучить этих долбаных русских! Впрочем, не берите в голову, мои проводники с собаками…
— Я полагал, вы выжгли весь лес, так что Белой Ведьме негде было укрыться.
— Не знаю, как ей это удалось. Должно быть, она стреляла с тысячи метров. Впрочем, это не имеет значения, мои люди преследуют ее с собаками, а остальные сядут в бронетранспортеры, и мы направимся по дороге в вашу сторону. Будьте добры, прикажите своим людям усилить бдительность. Эту женщину необходимо схватить любой ценой!
— Кажется, вам лично была поручена задача охранять.
— Я также не обязан перед вами отчитываться, фон Дреле. Итак, мне известно, что бригаденфюрер СС Мюнц переговорил с вами, так что если вы цените своих людей и желаете для них будущего в послевоенном мире, то подойдете к этому заданию со всей ответственностью. Я направлю всех своих людей прочесывать горы, но эта женщина, судя по всему, очень хитрая бестия. Надеюсь, вы с ней справитесь.
— Я выполню свой долг, гауптштурмфюрер, поскольку останусь солдатом до тех пор, пока не заключат мир.
— Как только что-нибудь узнаете, тотчас же свяжитесь со мной по рации.
— Это приказ?
— Черт возьми, фон Дреле, не шутите со мной! Я говорю от лица бригаденфюрера Мюнца, от лица всех СС, поэтому если я говорю вам сделать что-нибудь, мои слова имеют вес. Если вы в этом сомневаетесь, можете связаться с Мюнцем, он вас просветит. Конец связи.
— Конец связи, Али-Баба, — сказал Карл в отключенный микрофон.
Он встал. К этому времени перед входом в палатку собралось несколько десантников.
— Так, — объявил им фон Дреле, — русская женщина — снайперша, которую называют Белой Ведьмой, наложила на доктора Гределя волшебное заклятие. Магическим образом превратила его в труп. Это означает, что вам предстоит отправиться в лес, всем до одного, и устроить там пикеты, поскольку мне сообщили, что собаки гонят Белую Ведьму к месту нашего пикника. Ее необходимо взять живой.
— Но что, если начнется русское наступление, пока мы в лесу ищем эту девчонку? — спросил Денекер.
— Приоритеты расставлял не я, но они расставлены. Можете ворчать, сколько вам вздумается, но у вас имеется свой корыстный интерес. Как сказал бригаденфюрер Мюнц, как только мы схватим девчонку и передадим ее в руки СС, мы официально освободимся от приказа «удерживать любой ценой». И тогда можно будет взрывать Чрево Джинджер и убираться отсюда. Следующая остановка — Венгрия. Мюнц обещал дать нам две недели отпуска и перевести на Западный фронт. Конечно, и там тоже можно умереть, но не от русской пули, а от сверкающей американской, из Голливуда или откуда там еще. Так что всем за работу, черт побери! И если кто-нибудь встретит Бобера, немедленно отправляйте его ко мне. А теперь шевелитесь, живо, живо, живо!
Прошло около часа. Ребята, дежурившие в лесу, постоянно сменялись, поэтому никто особо не уставал. Появился Вилли Бобер, и Карл ввел его в курс дела.
— Значит, если поймать эту женщину, мы на Рождество сможем отправиться домой, да? — спросил Вилли. — Полагаю, взорванный мост, а также другие наши дела — семь русских опорных пунктов, железнодорожная станция, ремонтные мастерские танковой дивизии и все остальное — этого не стоили, но девчонка — снайпер принесет нам главный приз.
— Вилли, я не понимаю, как работает мозг у нашего начальства. Для меня тоже загадка, почему Белая Ведьма так важна, а на взорванный мост никто не обратил внимания. Не иначе тут какие-то шпионские страсти.
— Кажется, в кои-то веки нам такая игра только на руку.
— Я хочу забрать тебя отсюда до того, как СС отправят тебя в Дахау. Ты играешь с огнем вот уже два года. А отправлять людей в концлагеря сейчас стало очень модно.
В этот момент оба непроизвольно вздрогнули. Пронзительный рев разорвал воздух.
Обернувшись, Карл и Вилли со своей выгодной позиции на высоте тысяча двести метров увидели следы семидесяти двух реактивных снарядов «катюш», поднявшихся где-то у самого горизонта, флотилию сияющих копий, с душераздирающим воем расчерчивающих небо, а в следующую секунду уже весь горизонт озарился сплошными вспышками под аккомпанемент грохота выстрелов тысячи орудий.
— Ну вот, началось, — пробормотал Карл. — Каникулы закончились.
— До русских еще далеко, — заметил Вилли.
— Полагаю, нам придется вступить в бой уже сегодня вечером. Русские пройдут через Яремчу и дальше прямиком по дороге в ущелье. А если они придут сюда, здесь мы и останемся.
— Надеюсь, эти ребята поймают Белую Ведьму. Вот наш единственный шанс.
— Пожалуй, я переговорю со своим новым начальником, великим и мудрым гауптштурмфюрером Салидом.
Нырнув в палатку, Карл застал врасплох радиста, читающего в оригинале по-русски «Братьев Карамазовых», и подождал, пока тот установит соединение.
— «Цеппелин-1» на связи, прием!
— Приветствую вас, «Цеппелин-1».
— Фон Дреле?
— Он самый. Как вы, несомненно, заметили, к нам идут русские. Я понятия не имею, сколько времени им потребуется, но хочу вас предупредить, что, если они все-таки пожалуют сюда, я отзову своих людей, чтобы оборонять ущелье. Тратить столько сил на одну девчонку в военном плане нецелесообразно.