ть уменьшилась от осознания, что он хотел ее так же сильно, как и она его.
Было удивительно, что такая гладкая кожа могла обтягивать что-то настолько твердое. Анна нежно лизнула его, наслаждаясь вкусом, приправленным океанской солью. Она любила его всего, любила звуки, которые он издавал, когда доставляла ему удовольствие, любила прерывистое дыхание и резкие движения.
Она полностью взяла его член в рот, заявив права на него, человека и волка, самым примитивным из возможных способов.
— Я твой, — сказал он, взяв ее пальцем за подбородок. — А ты моя. — Он просунул руки ей под плечи и притянул вверх, пока она полностью не оказалась на нем.
Ее джинсы мешали, поэтому он стянул их вниз и быстро снял с нее туфли и нижнее белье. Чарльз снова нежно усадил ее сверху и скользнул внутрь нее.
Анна закрыла глаза и впитывала ощущение медленного жара, скользкого давления и теплого трения, которые означали, что он принадлежал ей. Затем Чарльз схватил ее за бедра и дал понять, что ей нужно двигаться. И Анна вообще перестала думать.
Анна тяжело дышала на Чарльзе. Когда утихли последние судороги, она снова начала думать, а не просто чувствовать.
— Серьезно? — прошептала она, чувствуя, как румянец поднимается от кончиков пальцев на ногах и доходит до ушей. — Мы действительно занимались любовью, пока все слушали? Когда за нами может наблюдать плохой парень, которого мы не видим и не слышим? — пропищала она.
Чарльз засмеялся под ней. Он чувствовал себя расслабленным, как кот, греющийся на солнышке.
— Я просто пытался заставить тебя призвать свою волчицу, чтобы она могла бороться с черной магией, которая заставляла тебя сомневаться в себе. — Он сделал паузу и снова напрягся. — Заставляла тебя сомневаться во мне. — Он погладил ее по спине. — Я заставил тебя сомневаться во мне.
Анна положила голову ему на плечо и закрыла глаза, но спрятаться не получилось. Через минуту она беспомощно рассмеялась.
— Ничего уже нельзя изменить, не так ли? С таким же успехом мы могли бы встретиться лицом к лицу со стыдом.
Анна села и подняла голову, чтобы сделать вдох. Но могла только ощутить запах зелени, Чарльза, секса и океанского воздуха.
— Все теперь ощущается правильным.
Чарльз нахмурился и закрыл глаза, глубоко вдохнув.
— Только с этого места, — сказал он. — Не со всего острова. Это интересно. — Затем он посмотрел на нее и улыбнулся. — Думаю, нам лучше взять себя в руки. Нас все ждут.
Анна встала, и он протянул ей рубашку. Она привела себя в порядок, как могла, вернула ему рубашку, а затем снова надела свою одежду. Он был быстрее, так как ему нужно только застегнуть джинсы. Она стряхивала грязь с носка, когда он прижал свою рубашку к дереву.
Она наблюдала за ним, пока надевала туфли.
Чарльз что-то пробормотал дереву на своем родной языке, который очень редко использовал. Только они с Браном говорили на этом языке, который использовало племя его матери. Однажды Чарльз сказал, что ему грустно и одиноко от того, что только он знал язык плоскоголовых, и они с отцом довольно мило общались на английском, валлийском или любом другом языке.
Одевшись и обувшись, Анна провела пальцами по волосам, чтобы убрать листья, траву, грязь и любых ползучих тварей, которые могли там поселиться. Чарльз опустился на одно колено и вдавил рубашку в землю, которая быстро ее поглотила.
Он пробормотал еще одну фразу и поднялся на ноги. Чарльз увидел, что она наблюдает за ним, и улыбнулся, его лицо было более открытым, чем за последние недели.
— Я не собирался надевать ее снова, — объяснил он. — И оставлять что-то подобное, где попало, когда мы путешествуем с ведьмой, просто неразумно. Яблоня будет охранять ткань, пока она не сгниет.
— Вы закончили? — крикнул Айзек.
Чарльз наклонил голову и крикнул в ответ:
— Думаю, что именно поэтому тебя называют пятиминутным чудом.
Анна в шоке распахнула глаза.
— Я не могу поверить, что ты только что это сказал. — Она сделала паузу и добавила: — Я передам Сэмюэлю твои слова.
Чарльз улыбнулся, нежно поцеловал ее и поддразнил:
— Сэмюэль тебе не поверит.
Затем он взял ее за руку и пошел вслед за остальными.
Глава 9
Пока карабкались вверх по разбитому бетону, камням и кустам, Анна успела обдумать шоу, которое они только что устроили.
Это она во всем виновата.
Чарльз пытался призвать ее волчицу, потому что на нее повлияла черная магия. Анна съежилась от жалости к себе и глупости, в которой позволила себе погрязнуть. Разговор не помог вывести ее из этого состояния, поэтому он поцеловал ее, и волчица поднялась на поверхность, чтобы стряхнуть с себя действие магии. А потом изменила правила игры.
Анна отчетливо помнила, что Чарльз предупредил ее, что у них есть зрители, но она полностью проигнорировала его, и это было ужасно. В любой момент они могли столкнуться с плохими парнями, и поступать таким образом — верх идиотизма.
— Анна, — сказал Чарльз. — Перестань размышлять.
— Это было очень глупо, — ответила она, не глядя на него. — Это моя вина. Мне жаль. На нас могли напасть убийцы. — Она всплеснула руками. — С таким же успехом мы могли бы установить камеры и пригласить всех посмотреть. А теперь нам нужно встретиться с нашей аудиторией и объясниться.
Чарльз замер и, схватив ее за запястье, рывком остановил рядом с собой. Это уже намекало на насилие, а Чарльз никогда не выходил из себя.
— Если думаешь, что это было глупо, не обязательно и по твоей вине, — произнес он хрипло, — то ты ошибаешься. — Он снова поцеловал ее, его губы требовали ответа, его горячее тело прижималось к ее.
От Чарльза пахло домом и теплом. Анна должна отстраниться, нельзя позволять себе отвлекаться, но она так изголодалась по нему. Не только по сексу, но и по простым прикосновениям, абсолютной уверенности в том, что ей можно его гладить, дразнить и смеяться. И Анна с радостью отдалась его поцелую.
Они оба затаили дыхание, когда он отстранился.
— Когда мы вернемся вечером, то поговорим, — заверил Чарльз. — Я только что кое-что понял.
— Это моя волчица бесстыжая, — пробормотала она, но не стала отстраняться.
Чарльз рассмеялся. В его смехе слышалось больше раздражения, чем веселья.
Анна соблазнила его посреди охоты, а толпа людей вокруг подслушивала. Как и все оборотни, напомнил ей Чарльз, — и Боклер, который здесь для того, чтобы найти свою дочь, а не слушать, как она занимается сексом в лесу. И она вовсе не усвоила урок, потому что хотела продолжить последний поцелуй с того места, на котором он закончился.
— Ничего не поделаешь, — пробормотала Анна. — Пора встретиться лицом к лицу со стыдом.
— Стыд — это не очень продуктивная эмоция, — возразил ей Чарльз. Он посмотрел ей в лицо, а затем отвернулся. — Братцу волку понравилось заявлять о своих правах на тебя перед остальными, чтобы не возникало вопросов, кому ты принадлежишь. Но я… я сожалею о том, что ты испытываешь смущение, хотя в остальном согласен с братцем волком.
Анна недоверчиво уставилась на него. Она никогда не встречала никого более скрытного, чем ее муж.
— Что касается остального… — Чарльз довольно ухмыльнулся ей и повысил голос: — Айзек, иди вперед, мы за вами.
— Ты — кобель, — крикнул Айзек в ответ.
— Мы пойдем следом за ними, — предложил Чарльз. — Если что — то случится, мы сразу придем им на помощь. Им и без нас есть чем заняться, и скоро обо всем забудут, и никто не станет над тобой насмехаться. — Ему не нужно говорить, что никто не посмеет ему и слова сказать.
— Спасибо, — промямлила Анна, не зная, как еще ответить.
Чарльз положил руку ей на плечо, когда они начали подниматься дальше по тропе. Пока они шли, желание прикасаться к ней не исчезло, как происходило в последние несколько месяцев. Поэтому он не убрал руку с ее тела.
Чарльз пытался открыть их связь и призвать ее волчицу, чтобы победить черную магию, но не смог. Братец волк запаниковал, потому что Чарльз каким-то образом нарушил их связь, а затем Анна пригрозила их бросить, и сам он тоже запаниковал. Если бы она не позволила им заняться с ней любовью, чтобы восстановить свои права, все могло бы стать интересным, так же как интересно нападение гризли. Потому что ни он, ни братец волк не смогли бы ее отпустить.
Он только сейчас это понял.
Чарльз был эгоистом и радовался этому.
Он повел Анну вокруг ямы в земле, слегка прижав ее к своему боку. Она, вероятно, видела яму, но ему приятно заботиться о ней таким незначительным образом. Он готов заплатить любую цену, чтобы сохранить ее в безопасности. Он готов на что угодно, кроме как отпустить ее.
Когда они вернутся в квартиру, расскажет ей о призраках, которые угрожали убить всех, кого он любил, если не сможет их освободить. Это риск, но это уже навредило их связи, пока он пытался преодолеть все в одиночку. Он готов пойти на этот риск, чтобы все исправить. Чарльз выяснит, смогут ли они вдвоем починить то, что он сломал, а если нет, то позвонит Брану.
Эта поездка ничем не помогла, но хотя бы отдаляла его от безжалостной мрачности, в которую превратилась его жизнь с тех пор, как оборотни предстали перед публикой. Он был настолько сосредоточен на долге и на том, чтобы просто выполнить работу, что потерял себя.
Честь, долг и любовь. Он не пожертвовал бы Анной ради своего отца и всех других оборотней. Если бы перед ним встал выбор, он бы выбрал любовь.
Это означало, что он должен придумать, как справиться с призраками, или перестать быть личным убийцей своего отца. Не такого ожидал Бран от этой поездки, но Чарльз ничего не мог с этим поделать. Он не потеряет Анну, даже если это будет означать, что они вступят в войну со всем человечеством.
Это решение вызвало у него странное умиротворение, хотя и немного эгоистичное.
— Мы нашли, — крикнул Айзек.
Чарльз побежал трусцой, а Анна — рядом с ним — именно там, где ей и положено быть.