— Якобы доктор, — упрямо буркнула я, хотя ни капли в этом не сомневалась, и едва не добавила «и совсем не милой», но это было бы уже чересчур.
— Вы же видели его дар. И да, я вспомнил, что встречал его в Хамранте. Доктор Эм… что-то ка «Эм».
— Эморри, — недовольно подсказала я.
— Точно.
— А Штанге вас тоже не волнует?
— С мэтром разговор будет отдельный, — посерьезнел Рэйнер. — Но это подождет — вряд ли он рискнет убежать тем же путем, что влез в дом. А пока… я хотел бы кое- что обсудить с вами.
— Чаю, — донеслось справа, и я, вздрогнув, обернулась.
В дверях стояла вполне себе материальная Тильда с заставленным всякой всячиной подносом. Гордая, как королева в тылу врага, и неприступная, как девственница в присутствии родителей.
Я перевела взгляд на мэйна, увидела на его шее знакомый до каждой царапинки кулон и без сил рухнула в так кстати подвернувшееся кресло. Лепестки в банке подпрыгнули и вновь опустились на дно.
— У нас гости, Тильда, — сообщил Рэйнер, — так что чай подашь позже. На пятерых.
Она покладисто кивнула и без слов удалилась. Поразительно. Мне, чтобы отделаться от этой занозы, подчас приходилось самой скрываться.
— Итак… — Рэйнер выдержал эффектную паузу. — Тильда привязана к артефакту материализации.
Я кивнула, хотя он не спрашивал.
— Это тоже дело рук некроманта?
Как будто кто-то другой на такое способен.
Еще один кивок.
— Зачем ему понадобился призрак, который может обретать форму?
Ох…
Надеюсь, я не слишком покраснела.
***
В миг нашего знакомства Тильда произнесла фразу, которую я поняла далеко не сразу:
— Смотрю, молодой Гантрам весь в прадеда.
Это было первое, что мне вообще сказал кто-либо из обитателей дома, и в тот момент меня терзало сразу несколько вопросов. Во-первых, молодой? Шестнадцатилетняя я искренне полагала, что тридцатипятилетнему Итану в пору выбирать не жену, а местечко на кладбище, и все же вот она я, в супружеском ложе, благо хоть в одиночестве. Во-вторых, в каком смысле «в прадеда»? Видала я этого прадеда на портрете — ничего общего, кроме цвета глаз, и муж еще радовался, что тщедушность и крысиные черты Раджинманда никому из потомков не передались. Сам Итан был сложен как виармонтская статуя, даром что почти старик — любоваться им это не мешало, за что я и поплатилась. Ну и в-третьих, что это за полупрозрачная девица зависла над кроватью и так внимательно меня разглядывает? Мама!
Мама на помощь не пришла, девица исчезать не торопилась, и я заорала. От души, во всю мощь юного организма. В те дни я вообще много и со вкусом вопила: убегая от руки Аццо, уворачиваясь от кустов в саду, оживших стараниями Джерта; заглушая горестные ночные завывания Лорэлеи, прячась от разыгравшихся близнецов и получая очередной «завтрак в постель» от Катрин.
За несколько недель дом почти свел меня с ума, а потом появилась Тильда, едва не став финальным аккордом в мелодии моего помешательства, но в итоге оказавшись спасительницей. Не помощницей — все-таки справляться с Арве-мал- Тиге мне пришлось самостоятельно, — а некой точкой опоры, благодаря которой меня не так сильно мотало из стороны в сторону.
А ту свою фразу Тильда пояснила много позже. Молодым она Итана назвала в сравнении с прочими представителями семейства Гантрам, а что касается сходства с прадедом… Вот тут и кроется причина моего смущения, ибо, к своему стыду, я подумала совсем не о том.
Когда я высказала свои предположения, Тильда хохотала целую вечность.
— Ты правда решила, будто старый пень, как и твой идиот, был охоч до молоденьких? — все-таки выдавила она, когда смогла издавать внятные звуки. — Да он женщин до сих пор боится как огня! Только подглядывать и может, извращенец. И сыночка учит плохому.
Бруно действительно проявлял нездоровый интерес к моим ежедневным утренним процедурам, но воспринимать его как мужчину я не могла даже в первое время, а уж когда узнал получше — тем более. Старого же Раджинманда я за сим занятием и вовсе никогда не ловила, однако Тильде поверила безоговорочно.
Оказалось, молодая островитянка, глупо погибшая под копытами лошади, едва прибыв на большую землю, понадобилась некроманту вовсе не для постельных утех, а для мелких поручений в городе, а самое главное — чтобы сдерживать жену, которая нет-нет да рвалась проведать великовозрастного детину Бруно. При всех своих странностях, направлять на супругу грубую мужскую силу Раджинманд считал зазорным, но вот стравить ее с особой бойкой и не уступающей в габаритах
— это запросто.
— Разрешил в случае чего даже волосенки ей повыдергивать, но в дом не пускать, — хмыкнула Тильда. — Вот и говорю, твой такой же. Спрятался за спиной девчонки и хочет решить проблемы ее руками.
Я не думала, что Итан прячется за моей спиной — в конце концов, про Арве-мал- Тиге он мог просто забыть и не приближаться к нему на пушечный выстрел, а меня привязал к дому, только чтобы не сбежала. Но насчет решения проблем Тильда была права. Муж многого рассчитывал добиться моими руками. И добивался, пока не умер.
В общем, от воспоминаний о моей развратной версии взаимоотношений служанки и некроманта щеки обдало жаром, и я понадеялась, что мэйн Рэйнер не столь испорчен.
— Затем же, зачем и мне, — наконец ответила я, — ходить в город, встречать внезапных гостей, которых почему-то не остановил Джерт, помогать во всем… Остальные привязаны к конкретным предметам в доме, а ситуации бывают разными, непредвиденными…
— Вы покраснели, — заметил Рэйнер.
— Неправда.
— Вы сливаетесь с обивкой кресла.
Я глянула вниз — кресло подо мной было насыщенно алым.
— А ведь краснеть положено вам, — вскинула я голову, разозлившись. — И не стыдно шариться по чужим вещам?
Мэйн нахмурился:
— Не понял.
— Все вы поняли. Откуда у вас артефакт?
Он инстинктивно дотронулся до кулона и тут же опустил руку.
— Нашел утром на прикроватной тумбочке. Собственно, и в кабинет удалился, чтобы спокойно разобраться с его свойствами, раньше было не до того.
Я удивленно моргнула:
— Призраки не могли его достать. Они вообще не могут к нему прикоснуться.
Как и забраться в сейф — в этом плане он почти так же неприступен, как некромантская лаборатория, о чем позаботился отнюдь не Раджинманд, а я сама. Спасибо его многочисленным записям, хоть на что-то сгодились.
— А вы не думали, что как часть дома и один из предметов, к которым привязаны призраки, кулон мог сам переместиться к новому хозяину? — с кривой усмешкой уточнил Рэйнер. — Вот как он к вам попал?
Ко мне… ко мне кулон свалился прямо в ванну, и я едва не захлебнулась, пока барахталась и цеплялась за скользкие края, искренне полагая, что это очередная подлянка призраков и вода сейчас станет ядом и сожжет мне кожу. Но со всеми здешними причудами такому появлению очередной волшебной штучки я даже не удивилась и не стала разбираться, откуда что взялось.
Наверное, Рэйнер прав, но что-то меня все равно смущало, и я подозрительно прищурилась:
— И Тильда так просто пошла на контакт?
— Ничего себе просто! — воскликнул мэйн. — Я ее добрый час уговаривал представиться и только потом смог добиться какого-никакого послушания.
Час?
Я бросила взгляд на трехглавого каминного монстра. Большая стрелка уверенно приближалась к цифре «пять», и я чуть слышно выругалась, ведь казалось, гости явились сразу после обеда, едва мэйн скрылся в кабинете…
Демонова Катрин!
От возмущения я подскочила и нервно прошлась вокруг кресла.
Что за игру затеяли призраки? Почему пропустили, а скорее, даже заманили в дом доктора с дочкой? Почему не помешали влезть мэтру Штанге? Точнее, похоже, все- таки помешали, но слишком поздно. К чему это смещенное время? Зачем Тильда потакает Рэйнеру? Ведь я как никто знала, что она вполне способна сопротивляться любым приказам.
Если честно, мне начинало казаться, что и Рэйнер здесь появился неспроста, а мне просто милостиво позволили продать ему дом, ибо это входило в какой-то тайный план коллективного разума.
Да, именно план, а не очередное развлечение, и это до ужаса пугало…
— Надо посмотреть, как там гости, — не выдержала я и вперила в мэйна тяжелый взгляд, готовая отразить любые возражения.
Но он покладисто поднялся:
— Кстати, не просветите, откуда взялись все эти люди и что за банку вы так трепетно баюкаете на груди?
Ответить мне не дали — за спиной раздалось легкое покашливание и раздражающе звонкий голосок:
— Простите… Папа закончил, мэтр Штанге чувствует себя прекрасно. Даже готов был откланяться, но мы сочли, что это невежливо. — Я обернулась, и Лена Эморри слегка попятилась и пробормотала: — Извините.
— Ну что вы, — оживился мэйн Рэйнер и на удивление быстро и плавно очутился подле нее, словно перетек из центра комнаты прямиком под арку, соединявшую гостиную и фойе. — Вам не за что извиняться. Мы всегда рады гостям, не так ли, госпожа Гантрам?
Ответа от меня не требовалось — к слову, Рэйнер на меня даже не оглянулся, задавая вопрос, и продолжил разливаться соловьем:
— С удовольствием выпьем с вами чаю и послушаем, как вы оказались в нашей глуши. О вашем батюшке в столице ходят легенды, неужто кудесника так легко отпустили в Хамрант? Ах, да, позвольте представиться. Мэйн Александр Рэйнер, с недавних пор хозяин этого чудесного дома.
Значит, все же Александр… Пока он лобызал губами протянутую ручку онемевшей от восхищения юной девы — невыносимо прекрасной в тающем дневном свете, — я злорадно думала, что имя Готтфрид подошло бы ему гораздо лучше. Никогда не назову мэйна Александром, даже если разрешит. Пусть это останется прерогативой всяких докторских дочек.
После короткого обмена любезностями сладкая парочка, совершенно позабыв про меня, устремилась в библиотеку, а я еще пару мгновений размышляла, стоит ли идти следом, но в конечном итоге сдалась.
Кто бы знал, как в тот момент мне хотелось пополнить местную коллекцию мертвяков одним или двумя экземплярами…