— Что не так? — нахмурилась я и на всякий случай оглядела нас с Тильдой сверху донизу.
— Ничего, — пожала она плечами. — Просто каждый боится, как бы ты не решила зайти именно в его лавку. У тебя репутация надменной суки.
— Что?! — воскликнула я, вновь привлекая к себе внимания, и тут же добавила свистящим шепотом: — Ты же говорила, меня считают милой затворницей?
— Кто-нибудь, где-нибудь… А здесь еще живут те, кого ты в самом начале пыталась нанять для работы в доме. Ну и все милые дамскому сердцу безделушки мы заказывали из столицы, будто хамрантские товары недостаточно хороши. — Тильда хохотнула. — Как сейчас помню, с каким лицом почтальон всякий раз отдавал мне очередную посылку.
— А предупредить не могла? — прошипела я.
Как знала, что надо было идти к озеру.
— Зачем? Репутацию можно и исправить, — отмахнулась она. — Будь милой, улыбайся. Правда, траур, наверное, зря сняла, хоть бы год выдержала. А так… начнут осуждать.
— О боги… — Я возвела глаза к небесам. — Паршивая из тебя помощница.
— Я не помощница, а не упокоенный дух, которому положено тебя донимать, и лишь врожденное мягкосердие…
— Заткнись.
Удивительно, но Тильда послушно умолкла.
Чужие взгляды жгли кожу сквозь ткань, однако стоило обернуться, и все резво отводили глаза, при этом недовольно поджимая губы. Так что оглядываться я перестала и пробормотала:
— Дойдем до конца торговой улицы, там сворачиваем в какой-нибудь не столь оживленный уголок и окольными путями выбираемся из города.
— Трусиха, — фыркнула Тильда. — Трусиха и дура. Грохнешься же где-нибудь по дороге в голодный обморок. И будет потом страдающий мэйн Рэйнер рвать свои прекрасные черные кудри и разыскивать твое тело в весенних травах.
— Да ты поэт. Смотри, скоро сможешь составить конкуренцию Лорэлее. — Я поморщилась и вдруг спохватилась: — А с чего это Рэйнеру страдать?
— Да так. Фантазирую.
— Не стоит.
— Госпожа Гантрам! Госпожа Гантрам! Госпожа Гантрам!
Визгливые вопли заставили нас сначала замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться. Оборачиваться не хотелось, потому что голос я узнала, но всеобщее внимание не оставило выбора. Нацепив на лицо благодушную — надеюсь — улыбку, я все же повернулась на зов и пару минут наблюдала, как по пыльной дороге к нам приближается мэтр Штанге.
Выглядел он неважно, словно бежал от самой столицы. Форменный зеленый мундир, какой обязаны носить все маги, перекосился, широкая, отнюдь не благодаря мышцам, грудь тяжело вздымалась, лицо и залысины привычно блестели от пота. Мэтр пытался обтираться платком, но, очевидно, не справлялся с двумя делами одновременно, и для каждой процедуры осушения ему приходилось останавливаться. Наконец короткие толстые ноги мага принесли его к нам, и бедолага согнулся пополам, упершись руками в колени и хрипло выдыхая.
— Уф, г-госпожа Г-га…
— Здравствуйте, мэтр Штанге, — натянуто поприветствовала я, кивнув, а Тильда присела в глубоком реверансе.
Проклятье, мне тоже надо было? Впрочем, судя по настроению толпы, меня и так готовились закидать камнями, потому одной ошибкой больше, одной меньше…
— Утро доброе! — воскликнул мэтр Штанге, сумев таки отдышаться и распрямившись. — А я только, значится, открыл контору, и тут слышу, что вы сами, значится, в город прибыли. Ну и я со всех ног…
— Вы что-то хотели? — устав быть вежливой, перебила я.
Солнце уже припекало макушку, внимание горожан раздражало, и если честно, я готова была во всей красе продемонстрировать свою трусость и неучтивость и позорно сбежать.
— Эм… — замялся маг. — А мэйн Рэйнер с вами?
И заглянул мне за спину, словно именно там я прятала скромнягу мэйна.
— Мэйн Рэйнер отбыл по делам в столицу, — неожиданно даже для самой себя соврала я.
Тильда дернулась и, прищурившись, уставилась на меня, будто пыталась понять мой тайный замысел.
А замысла никакого и не было. Точнее… мне просто захотелось проверить одну теорию.
— Да что вы говорите, — протянул мэтр. — Надолго?
— Полагаю, до завтра, — как можно небрежнее бросила я.
Я не знала, в курсе ли он способностей Рэйнера, благодаря которым тот может отбывать и возвращаться хоть каждые десять минут, но рискнуть стоило.
— Жаль, очень жаль, — излишне радостно отозвался маг, затем на миг завис, привлеченный всколыхнувшейся грудью Тильды, но быстро очнулся. — А вы… вы к нам пешком?
Что и требовалось доказать.
— Да, — ласково улыбнулась я. — Так приятно, знаете ли, пройтись с самого утра по нашему чудесному краю. Вот и аппетит нагуляли. Не желаете ли с нами перекусить?
Тильду мое дружелюбие, похоже, окончательно вогнало в транс, и она лишь хлопала глазами, уставившись в одну точку.
— Ох, нет-нет-нет, — замотал головой Штанге. — Не то чтобы я не хотел, вы не подумайте, но дела, дела, значится, много дел. — Он вновь суетливо протер платком блестящий лоб. — А вот едальню посоветовать могу, это могу, да.
Мэтр нервно заозирался, наконец выбрал жертву и указал на ближайшее здание, от которого так несло жареным мясом, что даже я опознала бы в нем трактир. Вывеска с говорящим названием «НАКОРМИМ ДО ОТВАЛА» тоже помогала сделать верные выводы.
— У Детлефа лучшая в мире творожная запеканка! — воскликнул мэтр, продолжая тыкать в едальню пальцем, словно карающим перстом, и замерший на пороге невысокий тощий мужичок в фартуке — очевидно, упомянутый Детлеф — отчетливо вздрогнул и поспешно скрылся за дверью.
Я бы не удивилась, если бы он начал заколачиваться изнутри.
— Что ж, благодарим за совет, — еще слаще разулыбалась я.
— Мдам, не за что, не за что, — проквакал маг. — Ну… приятного аппетита, а я тогда пойду. Дела, столько дел…
— Разумеется.
Уход его напоминал скорее бегство с поля боя под шквальным огнем: мэтр зачем- то петлял, оглядывался и без конца спотыкался, но в итоге все же добрался до поворота и вскоре исчез из поля зрения.
— Ты не заболела? — пробормотала Тильда, прикладывая к моему лбу тыльную сторону ладони. — Если решила быть милой, зачем начинать с этого крючкотворца? Лучше б Рэйнеру так пару раз улыбнулась…
— Дался тебе этот Рэйнер! — разозлилась я и оттолкнула ее руку. — И вообще, у меня стратегия.
— Ну-ну, — хмыкнула Тильда и развернулась к трактиру. — Воспользуемся советом?
Народ продолжал глазеть. И прислушиваться, разумеется, хотя вряд ли им многое удалось разобрать.
— Воспользуемся, — вздохнула я. — Но трактирщику будешь улыбаться сама, я себя исчерпала.
К нужной двери я приближалась с опаской. А ну как испуганный Детлеф и правда закрылся, лишь бы избежать моего визита? «Гэспожу Юту Гэнтрам, отнюдь не скорбящую вдову прекраснейшего придворного мага его величества Клауса Сиятельного, отказались обслуживать в захудалой едальне» — отличный заголовок. В меру интригующий, в меру скандальный, в меру позорный для меня.
Но вопреки всем страхам, в трактир мы вошли без проблем. И неискренне, но все же улыбающийся Детлеф лично проводил нас за «лучший столик» и рассказал о блюдах, которые лучше всего подходят для столь… необычного для трапезы времени — уже не завтрака, но еще не обеда. Впрочем, подоплека его гостеприимства раскрылась быстро: вслед за нами в двери едва ли не ввалился еще десяток посетителей.
Похоже, желание собрать обо мне побольше слухов оказалось сильнее всеобщей неприязни, что трактиру только на пользу.
Чего я не ожидала, так это того, что в миг, когда я суну в рот кусочек хваленой творожной запеканки, по залу разнесется восторженное:
— Госпожа Гантрам! Какой приятный сюрприз!
И чему я так радовалась, проснувшись этим утром?
Глава 13
Глава тринадцатая, в которой зависть не красит, а от предназначения не уйти
Лена Эморри — прекрасная девушка.
К концу трапезы я была готова признать это без иронии и сарказма, без агрессии, скрытой за показной любезностью, без кавычек и скрытых смыслов.
Лена Эморри оказалась прекрасна во всем.
Мила, но не приторна, добра, но не простодушна, умна, но не надменна. Разве что болтлива, но только в минуты особой нервозности, а стоило ей успокоиться и понять, что я не самый страшный в мире зверь, как беседа потекла вполне размеренно и двусторонне. Полагаю, все это я бы разглядела еще во время чаепития в Арве-мал-Тиге, но была слишком занята наблюдением за мэйном Рэйнером: как он ей улыбнулся, как коснулся руки, как ласково посмотрел. И потому теперь я испытывала некое подобие стыда.
Лишь подобие — потому что ничего плохого я ей сделать и сказать не успела, а ворчливые мысли на полноценное покаяние не тянут. Ведь так?
К тому же, хоть Лена Эморри меня более не раздражала, но начинало раздражать то, что она… не раздражает. Всегда неприятно чувствовать себя завистливой и склочной, и прекрасная Лена оказалась белым полотном, на фоне которого проявились все мои черные пятна.
Нет, ее я не винила, но порою трудно сдержаться и не разбить зеркало, отразившее твой не самый расчудесный лик.
Я изо всех сил старалась не поддаваться пагубным и неприглядным эмоциям, не хмуриться и улыбаться в положенных местах, но нет-нет да уходила в себя, пропуская целые фразы. В такие мгновения нить беседы перехватывала Тильда, на удивление милостиво принявшая нашу нежданную сотрапезницу.
Тильда взирала на нее почти с нежностью, как на дитя родное, смеялась над действительно забавными историями о горожанах и тем самым подкидывала дров в костер моей низменной ревности.
А я… я все-таки выдержала весь наш поздний завтрак и не сказала ничего обидного или едкого.
Трактир мы покидали втроем под куда более благодушными взглядами посетителей и хозяина. Очевидно, несмотря на «проклятие» доктора Эморри, дочь его в Хамранте любили, и общение с нею несколько возвысило меня в глазах горожан. Я не горжусь мыслью о том, что с ее помощью могла бы исправить свою подмоченную репутацию, но таковая все же промелькнула. Хотя, казалось бы, зачем мне это? Я уеду. Скоро уеду…