Столовая. Отлично.
— Не подскажете, который час? — отступая, деловито уточнила я.
— Почти два, — в том же тоне отозвался Рэйнер. — Я только что пообедал.
Проклятые призраки съедали мою жизнь кусками в несколько часов и, кажется, не испытывали по этому поводу никаких угрызений совести.
— Не велите ли и для меня накрыть? — попросила я, чувствуя, как желудок сводит от голода — я ведь и завтрак пропустила.
— Разумеется, — кивнул мэйн.
— Правильно, поешь, женщина! — проорали из гостиной часы. — А то совсем отощаешь, никто замуж не возьмет.
Я вспыхнула и поспешно уселась за стол, а Рэйнер с легким кивком удалился.
— Предатели, — бормотала я несколькими минутами позже, остервенело разделывая отбивную на тарелке. — Зачем он вам сдался? Зачем все это?
Ответить мне, естественно, никто не удосужился. Но хоть пообедать спокойно дали, очевидно, опасаясь переносить меня к мэйну с ножом в руках.
Столовую я покидала сытая и недовольная, беспрестанно оглядываясь, прислушиваясь и замирая после каждого шага. Дом затих, и это пугало. Обычно местные любили похлопать дверями и пошуршать занавесками, но сегодня даже свет нигде не мигал, рассеивая заоконные сумерки равномерным сиянием.
Я застыла как вкопанная, а через несколько секунд уже отодвигала тяжелую портьеру в гостиной. Точно, сумерки.
— Вы издеваетесь? — прорычала, резко обернувшись. — Может, сразу лет на пятьдесят меня состарите?
— Чаю? — чопорно предложил Аццо, материализуя перед моим лицом белую перчатку с подносом.
Я яростно взмахнула руками, надеясь опрокинуть этот треклятый чай, но коснуться успела лишь прозрачной дымки, в которой испарился дворецкий.
— Это жестоко! — крикнула в пустоту, и голос эхом уплыл в недра дома. — Жестоко, — повторила я гораздо тише, потирая виски.
Меня вынуждали обратиться к Рэйнеру… говорить с ним, смотреть в глаза, просить о помощи. Я сомневалась, что осилю даже один из этих пунктов, и с каждым мигом злилась все сильнее.
Да еще и тело ломило от усталости. Я никогда не задумывалась, что происходит с человеком, для которого Катрин сокращает время, но по ощущениям словно весь день на ногах провела. И опять проголодалась, хотя только что вышла из столовой. Наверное, так и простояла несколько часов столбом в коридоре, а Рэйнер ходил мимо, занимаясь своими делами.
Нет, это вряд ли. Скорее, даже не интересовался, где я, и все это время просидел в лаборатории над бумагами старика Гантрама. Иначе бы меня к нему уже раз двадцать переместили.
Значит, разговора не избежать. И просьбы. И взгляда пронзительных глаз, под которым я теряюсь и не знаю, куда девать руки.
Тяжело вздохнув, я шагнула было в сторону библиотеки, но мир подернулся дымкой, и нога моя опустилась уже на ковер в мэйновской спальне.
— О нет.
Я слышала плеск воды из-за двери в другом конце комнаты. И детский смешок за своей спиной. Развернувшись, я ринулась в коридор, но, распахнув дверь, увидела перед собой все ту же спальню.
— Прекратите, — прошептала, отступая назад.
Закрыла дверь. Открыла. Шагнула в коридор и вновь очутилась в комнате Рэйнера.
Рядом опять хихикнули.
— Холли, Нелли, — зашипела я, вцепившись в дверную ручку, — если не перестанете, я с вами больше никогда играть не буду. Никогда!
Смех затих, но выйти мне все равно не дали — на сей раз дверь попросту не открылась.
Мэйн в купальне что-то весело напевал и, судя по звуку, готовился предстать передо мной во всей своей мужской красе. Я понятия не имела, в каком виде он привык завершать ванные процедуры, но вряд ли при полном параде и с идеально повязанным шейным платком.
Я глупо заметалась по комнате и от растерянности даже не подумала крикнуть и предупредить о своем присутствии. А когда дверь купальни с тихим скрипом начала отворяться, не нашла места лучше, чем небольшой закуток между кроватью и прикроватной тумбочкой.
Я втиснулась туда и, радуясь высоте перины, опустила голову, чтобы макушка не торчала, а для верности еще и лицо руками закрыла.
Идиотка.
Мэйн все еще пел. Мелодию я не узнавала, но вслушивалась в нее с все нарастающим священным ужасом — звук приближался. Обогнул кровать, чуть притих, когда Рэйнер, очевидно, вытирал лицо, и вдруг… оборвался.
Гадать о причинах не приходилось.
— Юта?
Мне на ладонь плюхнулась теплая капля, затем еще одна, и еще. Наконец мэйн догадался отступить и не заливать меня водой, а я рискнула приподнять голову и слегка растопырить пальцы.
Ноги передо мной были голые и волосатые, и этого хватило, чтобы вновь зажмуриться и прижать ладони еще сильнее.
— Прошу прощения, — спохватился мэйн и зашуршал одеждой
— Я не смотрю, — невнятно пробубнила я в ладони. — Откройте дверь, пожалуйста. У меня… не получается.
Мгновение тишины сменилось легкими шагами по ковру, щелчком и скрипом.
— Прошу.
Одной рукой цепляясь за тумбочку, второй продолжая прикрывать глаза, я поднялась и двинулась на голос. Через несколько шагов отважилась еще раз раздвинуть пальцы и приоткрыть один глаз и увидела смутные очертания дверного проема. Рэйнера в поле зрения не наблюдалось.
— Спасибо, — прошептала я и, спотыкаясь, вывалилась в коридор.
— Юта, — окликнул Рэйнер. — Все в порядке?
Кажется, я что-то промычала, прежде чем не оглядываясь рвануть в свою комнату. В ушах шумело, лицо горело так, что по моим подсчетам кожа уже должна была оплавиться и сползти, однако зеркало в спальне отразило лишь слегка порозовевшие щеки и сияющие безумием глаза.
Вот и поговорили.
— Какая ты… возбужденная.
Я обернулась к парящей над кроватью Тильде и поморщилась:
— Зачем вы это делаете?
— Мы? — удивилась она. — Нет-нет, я тут точно ни при чем. — Затем кивнула на кулон, так и оставленный мною на тумбочке: — Я лишь хозяйская побрякушка и права голоса в призрачном совете не имею, зато могу наслаждаться представлением со стороны.
— Рада, что тебе весело.
Я вновь повернулась к зеркалу, уперлась руками в туалетный столик и прикрыла глаза. Долго я так не протяну… демонов язык, отнимающийся в самый неподходящий момент! Неужели так сложно было сказать: «Прикажите, пожалуйста, всем призракам не применять ко мне дар». Меньше десятка слов решили бы все мои проблемы…
С другой стороны, неужто мэйн сам не догадался, что я к нему не по доброй воле весь день перемещаюсь? Ведь додумался же ограничить способности Лорэлеи, мог и остальным шепнуть пару ласковых. Но нет, проще смотреть, как я мучаюсь. Наверное, повеселился не меньше Тильды.
— Он же мысли читать не умеет. — Я открыла глаза и встретилась в отражении с насмешливым взглядом островитянки. — Может, подумал, что это ты так неумело заигрываешь.
— Я что, вслух болтала? — проворчала я.
— Нет. — Она пожала плечами. — Просто я тебя знаю. Если можно обвинить в своих бедах другого, ты это сделаешь. Повзрослей уже и научись пользоваться ртом по прямому назначению.
Я лишь фыркнула и, рухнув на кровать, уставилась в потолок.
— Не могу к нему вернуться. Не сейчас. — И тут же приподнялась на локтях и отыскала взглядом Тильду, теперь зависшую над стулом. — Попроси их больше не трогать меня сегодня.
— Попросить? — вскинула она бровь.
— Да. Одна спокойная ночь. А я больше не буду избегать Рэйнера, обещаю. Помогу ему с бумагами, буду милой и общительной — вам ведь это надо? Хоть я и не представляю, зачем. Я даже не стану говорить, чтобы он ограничивал их дар. Только дайте выспаться, пожалуйста.
Тильда расплылась в довольной улыбке:
— Я попрошу… при одном условии.
— Каком?
— Завтра материализуешь меня минимум на полдня.
— Зачем? — насторожилось я.
Она хмыкнула:
— Затем. Пожить хочу. Тебе жалко?
— Нет, но… — Я умолкла, подумала и сдалась. — Хорошо.
— Даже если остальные не согласятся, — быстро добавила Тильда. — Я ведь иду к ним с наглым предложением. Роль гонца опасна, знаешь ли…
— Ладно-ладно, — отмахнулась я. — За роль гонца — полдня в теле. А если договоришься — хоть весь день.
— Идет! — выпалила Тильда и, преисполненная энтузиазма, испарилась.
А вернулась подозрительно быстро и не менее подозрительно счастливая. Я только и успела умыться и переодеться.
— Спи спокойно, золотце, — пропела служанка. — Сегодня в твоем распоряжении мягкая теплая постель, никаких искажений времени и даже никакого «Учгунжского заклинателя».
— Честно?
Верилось с трудом, потому что добиться от меня необходимых действий призраки могли и без всяких сделок, и даже лишившись возможности воздействовать на меня дарами. В их неосязаемых рукавах таилось множество секретов и приемов — мне бы жизни не хватило изучить все. Так с чего им так легко соглашаться?
— Честно, — кивнула Тильда. — Это будет самая сладкая ночь в твоей жизни. А я постерегу твой покой.
С этими словами она улеглась рядом, едва касаясь одеяла призрачным телом, скрестила руки на груди и закрыла глаза.
— Ты будто в гроб легла, — пробормотала я.
Подозрения все крепли, но сил докапываться до истины не осталось. Главное, что мне пообещали крепкий сон, и он меня уже затягивал, а с остальным… с остальным я разберусь утром. Если уж на то пошло, я действительно могу попросить защиты у Рэйнера, коли обитатели Арве-мал-Тиге нарушат слово.
Кажется, я все же успела сказать об этом Тильде, прежде чем отключилась. И утром, когда лучи солнца нежно скользили по закрытым векам, с улыбкой думала о своей глупой недоверчивости — ровно до тех пор, пока не попыталась подмять под себя подушку, а вместо нее нащупала… человеческое тело.
Большое, теплое и обнаженное.
Глава 16
Глава шестнадцатая, в которой мэйн притворяется, Юта как будто счастлива, а столичные заклинатели кое-что да умеют
Широкая мужская грудь под моей дрожащей ладонью вздымалась и опускалась размеренно, без перебоев, и как это ни глупо, первым делом я испытала возмущение, ибо поняла, что Рэйнер спит. Спит! Я тут, видите ли, на грани сердечного приступа, уже чувствую запах сырой земли и слышу голоса праотцов, а он даже не заметил, что не один в постели.