иться и на что отреагировать.
Однажды мама меня спросила: «Почему ты странная такая, никогда со мной ни о чем не посоветуешься, сама принимаешь решения даже по таким крупным покупкам, как квартира и машина?» Я ее спросила, а как она сама-то думает, и мама ответила, что кроме того, что я сильно самостоятельная, никаких соображений у нее по этому поводу нет. А я говорю: «А у тебя никогда не возникала мысль, что если попрошу совета и воспользуюсь им, а меня разочаруют последствия, могу обвинить тебя в том, что это ты мне подсказала? Дети неблагодарные, всегда что-то может сорваться с языка. Вот чтобы этого не было, чтобы тебя никогда ни в чем не упрекнуть и не обидеть, я и не вовлекала в свои проблемы». Мама очень тогда удивилась: «Ну, это ж надо, мне бы никогда в жизни в голову такое не пришло». Мы с мамой в этом отношении очень отличаемся, потому что даже на старости лет, отправляясь в магазин, она каждый раз спрашивала бабушку Шарлотту, что надо купить. Ей самой было 60, а она ждала список покупок от восьмидесятилетней бабули. Я же всегда предпочитала быть хозяйкой своей жизни. Это желание рулить самой и точно знать, что и то, чего добилась, и то, в чем виновата, – результат только твоего собственного решения.
А сейчас у меня ответственность перед внучкой Шарлоттой – за то, где меня будут показывать, в каком виде, что люди будут говорить обо мне, какая будет репутация. Каждый раз об этом думаю, даже когда заправляю машину или иду в магазин. Я публичная персона, следовательно, не имею право плюнуть на человека и назвать его ничтожеством, даже если на самом деле это именно так. Лучше отойду, промолчу и просто выйду из ситуации. Но позориться точно не буду. Репутация есть репутация, она долго создается и идет с тобой по жизни. Это называется проверкой на вождение – то, как ты ведешь свою машину. Можно ехать, нагло подрезая, и при этом быть битой или остановленной гаишниками, а можно тоже быстро передвигаться, но деликатно и тактично. Потому что три минуты разницы в дороге не сыграют роли, а спешка и неуважительное отношение могут отбросить тебя вообще неизвестно куда и на сколько.
Вы согласны с точкой зрения, что вся жизнь – борьба?
Да, и не всегда выходишь из нее победителем. Правда, лично мне грех жаловаться. Сколько себя помню, всегда хотелось быть тонкой и звонкой, а я с детства была девочка толстенькая. И, не понимая, как нужно правильно питаться, какими-то таблетками, мочегонными и слабительными я просто испортила себе почки. Конечно, это была борьба, борьба за красоту. Но не для того, чтобы мне любоваться на свое красивое отражение в зеркале, а чтобы доставлять удовольствие людям. Чтобы когда выходила на сцену, они говорили: «Ох! Вот это да, бывает же такое!» Вот только ради этого. А от природы мне это не дано. Вообще не дано. Но я смогла, я победила. Но были и горести, конечно, случались очень тяжелые периоды – и жизненные, и личные. Про это и по сей день рассказывают разные небылицы, но я очень спокойно отношусь к этим сказкам, потому что понимаю, что люди сами придумали себе меня и с этой картинкой так и живут. Ну и пусть, их право.
Видимо, за все мои муки Бог одарил меня не только силой зацепиться за эту жизнь, бороться до победного, но и научил думать. Я человек, который с детства способен к анализу. Еще сама маленький ребенок, наблюдала, как растет мой брат, на которого сыпались все шишки. В школе его ругали и за уши таскали, из-за рояля выкидывали, потому что он не занимался, не делал домашнее задание и, естественно, получал двойки. А дома мама на него кричала и могла дать подзатыльник, потому что он выводил ее из себя. Он старше меня на семь лет и уже тогда, когда мне было 4–5 лет, я это видела и сказала сама себе: «Я не хочу так!» То есть вместо того чтобы, казалось бы, брать пример со старшего брата, я решила, что никогда не буду вести себя так, как он, чтобы ко мне такого вот отношения не было. Это не потому, что мечтаю всем нравиться, но, чтобы на меня таких собак спускали, точно не хочу.
С тех пор я поняла, что любые наши действия, даже самые бесшабашные, нужно все-таки впоследствии как-то проговаривать с самой собой, анализировать их немножко и пытаться делать выводы. Это не значит, что я человек неспонтанный, очень даже спонтанный, иногда что-то решаю для себя мгновенно, безо всяких обдумываний. Если надо – все, я приняла решение и тут же, через пять минут, начинаю что-то делать. И в этом смысле вроде и наследственности у меня такой нет, если только дедушка по папиной линии – он был невероятно мудрым, умницей, хочется думать, что я немножко в него. Не знаю, к сожалению, своего дедушку по маме, потому что во время войны его посадили, казнили, но потом, конечно, реабилитировали. В общем, вся моя жизнь состоит из опыта и из умения анализировать. И я всегда понимала, что любое мое поражение – это не приговор. Знаете, говорят, черная полоса бывает взлетной, и она действительно может стать взлетной в какой-то момент. Поэтому, если меня настигала эта черная полоса, я все равно пыталась с нее взлететь.
Вообще я убеждена, что нельзя так себя не любить, чтобы опустить руки. Опустить руки – это себя не уважать. Я уж не говорю о том, что если в твоей судьбе случилось что-то эдакое и ты отчаялся, то помимо того что это смертный грех, это великое неуважение к тому, что тебе дано Богом от рождения, – к своей жизни. И это большой эгоизм: потому как только ты опускаешь руки, ты начинаешь доставлять проблемы всем окружающим и в первую очередь своим детям. Они ведь хотят жить своей жизнью, а не думать целыми днями о том, что там с мамой – она жива или не жива и сможет ли она выкарабкаться.
Вот сейчас были «бои» с Пенсионным фондом, этим занимался мой юрист по доверенности. Прошел какой-то суд, и в Instagram тут же написали, что вот Понаровская «отсудила там что-то». Да, представьте себе, отсудила и на минуточку это 240 тысяч за 10 лет недоплаты моей пенсии. А что, не надо было? Лучше оставить Пенсионному фонду? Я получала минималку после 40 с лишним лет работы на сцене и всяких международных наград, которые для Советского Союза еще. И после того как получила звание заслуженной, меня целый год мурыжили и не начисляли положенные 30 тысяч в месяц. А здесь какая-то тетя Мотя непонятного возраста пишет со скрытого аккаунта: «Ну, конечно, ей больше всех нужны деньги, не хватает на пластические операции». А сколько стоят мои платья, которыми они любуются и всю жизнь любовались, им же не приходит в голову. Читаю все это, но меня вообще не трогает. Будь я на их месте, а они на моем, публичными людьми, возможно, мне бы тоже пришлось их себе придумать. «Хватит делать пластические операции!», – не дает покоя эта тема еще одной даме. И это она говорит мне, которая за всю жизнь сделала только две пластики: несколько лет назад в Америке блефаро-, а прошлым пандемийным летом небольшую подтяжку нижней трети лица в Петербурге. Я столько операций пережила по здоровью, что мне только под нож ложиться и жир где-то высасывать. Нет уж, я лучше поголодаю и сама похудею, чем оперативные методы. Да, с возрастом мы все меняемся и не в лучшую сторону – деформация контуров лица, пигментация и много чего еще. Что же, я должна теперь всем доказывать, что не верблюд? Какая есть – такая есть, что дано судьбой, вот то и получите. Не нравится – выключите телевизор, у вас есть выбор. Не смотрите, не читайте мой Instagram, не подписывайтесь. Но если вас так интересуют мои пластические операции, напишите в личку, я вам отвечу, сколько их уже было и сколько еще предстоит сделать.
Как раз для людей злобных и завистливых, которые всех осуждают и мерят по себе, показывают эти бесконечные ток-шоу. Для них это жизненно важные в течение дня позиции – если они не посмотрят эту гадость, они не могут жить дальше. Так они понимают, что у них-то все еще ничего, а там вообще вон оно что. А о том, что все обман и верить показанному нельзя, что к детектору лжи даже проводочки не подключены и просто болтаются за кулисами – об этом они не знают, а скажи им, не поверят. Они вот такую жизнь себе придумали и хотят верить только в нее.
Я никогда не опровергала никакие слухи о себе и ни с кем по этому поводу не судилась. Говорите, говорите, а я буду починять свой примус. Вы себе там разрушайте, а я буду его чинить.
Плохо говорят и о моих почках, и о моих романах. Но все это моя жизнь, и я от нее получаю удовольствие. Разве можно сказать, что она не состоялась только из-за того, что я с сыном, невесткой и двумя внуками в Москве живу в 80-метровой трехкомнатной квартире и у меня маленькая кроватка, на которой я, как белочка, скручиваюсь и сплю? Или считать, что жизнь не удалась, потому что у меня нет прислуги филиппинки, как сейчас модно? Ко мне приходит женщина мыть полы и окна, но остальное – это все мое. Это моя жизнь, зачем же я буду ее в чужие руки отдавать? Почему я должна интерьер своего дома, например, доверить каким-то дизайнерам, которые сделают мне помещение, в котором я должна потом существовать. Хочу все это делать сама! Я не боюсь никакой работы, но при этом, когда надо, могу такууую королеву дать… Потому что это мне просто дано.
Я вкалываю как папа Карло. Тружусь над всем и в том числе над отношениями в семье своего сына. У меня непростая невестка, но я ее обожаю. Потому что не люблю ничего такое простенькое, лежащее, которое умерло и смотрит. Ценю все живое, конкретное, бьющее ключом. А она как раз конкретная, со своими устоями в жизни. Никогда в жизни не позволю себе переставить в этой квартире, которую я им подарила, даже чашку на кухне. Потому что она у них стоит именно здесь и это зачем-то нужно. У меня свой порядок, у тебя свой. Я подстроюсь, потому что это твоя кухня, это ты здесь хозяйка. Всегда могу понять людей, если только они не конченые мерзавцы. В принципе, любого человека я способна понять.
Часть 2. О верных друзьях и о возможности дружбы в шоу-бизнесе. Кто есть кто
Наверняка друзья очень ценят ваше умение дружить, так ведь? У вас их много, преданные?