урлыкала комплименты; удерживала на лице улыбку, дождалась, пока я переобуюсь в «свои» красные тапки. Потом вдруг решительно схватила мою руку, бросила вороватый взгляд в сторону гостиной. И торопливо повела меня на кухню — я удивился её поступку, поэтому не сопротивлялся.
На кухне запахи готовых блюд стали на порядок мощнее. А вот голоса Зоиных гостей притихли. Я шарил взглядом по помещению — отыскивал источники ароматов. Некоторые увидел. Но чувствовал, что далеко не все. Света подвела меня к кухонному столу, преградила мне путь к выходу. И обрушила на меня весь свой пока небогатый арсенал женских чар. Смотрела мне в глаза, улыбалась, держала меня за руку. Девочка (сама того не зная) напомнила мне о том насыщенном событиями дне (из прошлой жизни), когда я впервые… тесно сблизился со своей будущей супругой.
Вот только в этой реальности мне рановато было «тесно сближаться». Да я пока и не испытывал потребности в том «сближении». Гормоны не затуманивали мне мозг. Женские улыбки (особенно — принадлежавшие десятилетним девочкам) меня не завораживали. Прикосновения девичьих пальцев к коже моего предплечья не пробуждали в голове фантазии. А пристальный взгляд голубых глаз совершенно не смущал и не вгонял в ступор. Но все эти факторы (в совокупности) разожгли любопытство. Я едва сдержал вопрос: «Что тебе нужно, Зотова?» Потому что он показался мне грубоватым.
Но девочка не затянула «подготовку почвы» — перешла «к делу» без моих подсказок. Она опровергла мелькнувшее в моей голове предположение о том, что я не знал «некоторых вещей» из жизни советских четвероклассников. Причина Светиного поведения оказалась понятной и банальной (вовсе не та, что всплыла в моем воображении, испорченном постперестроичными реалиями и старыми немецкими фильмами). Я едва не стукнул себя ладонью по лбу, когда услышал повод для всех этих Светиных «танцев с бубном». Зотова поинтересовалась, не смогу ли я и для неё «достать» «такую же сумочку».
Я проявил чудеса выдержки: не рассмеялся. Лишь улыбнулся девочке. Взглянул на неё по-отечески, точно на несмышленого ребёнка (кем Света мне сейчас и казалась). Ответил, что подаренная Зое Каховской сумочка — это «абсолютный эксклюзив». Она «разработана» «ведущими дизайнерами» и «законодателями мировой моды» специально под вкусы и потребности Зои Каховской. Сообщил Зотовой, что «рюкзачок» существует в единственном экземпляре. И «не имеет мировых аналогов». С уверенностью заверил девочку, что в магазине «такой дамский аксессуар» купить «никак не возможно».
Света растеряно взмахнула ресницами. Сдвинула к переносице тонкие брови, поморщила курносый нос. Девочка словно в уме напряжённо переводила воспроизведённые мной рекламные слоганы будущего в понятные ей слова и образы. Я стащил из хрустальной вазы конфету (больше по привычке, нежели из желания съесть сладкое), сунул её в карман брюк. Повторил для Зотовой: «Никак не получится. Зкс-клю-зив. Вот так-то. Прости». Высвободил руку из захвата девичьих пальцев и поспешил в гостиную (пока меня наедине со Светой не застукали в кухне Вовчик или Зоя Каховская).
В гостиной меня встретили приветственные возгласы детей. Празднование Зоиного дня рождения шло полным ходом. Стучали по тарелкам вилки и ложки, позвякивали модные стаканы из «болгарского стекла» (с наклейками в виде гоночных автомобилей). Вовчик пользовался отсутствием Зотовой: наворачивал за обе щёки салаты (на столе рядом с рыжим я увидел три пустые бутылки из-под «Пепси»). Кругликов и Васильев терзали огромные отбивные (с такой жадностью, будто намеренно ничего не если с позавчерашнего вечера). Павлик Солнцев увлёчённо ковырял ложкой оливье — выбирал из салата зелёный горошек (была у меня раньше такая привычка). Лера и Зоя сидели вполоборота к столу. Расставленные на столе аппетитные блюда они будто не замечали (салаты в их тарелках выглядели нетронутыми). Девочки рассматривали мой подарок (Кравец то и дело печально вздыхала, поглаживала рюкзачок рукой — словно ласкала щенка или котёнка).
Зоя меня заметила — улыбнулась, взмахнула рукой, указала на пустовавшее рядом с ней «посадочное место». Выдернула из рук Кравец Надино изделие, прижала его к груди. Стоило мне попасть в зону досягаемости, как Зоя вскочила со стула и (уже в который раз за сегодняшний день) поцеловала меня в щёку. Сидевший во главе стола Юрий Фёдорович крякнул и опрокинул в рот рюмку водки. Елизавета Павловна поступок дочери словно и не заметила. Но нахмурила брови: наблюдала за тем, как её муж торопливо наполнял свою опустевшую посуду прозрачной жидкостью из хрустального графина. Рюмка заполнилась до краёв. Юрий Фёдорович заметил взгляд жены — виновато пожал плечами, опустил глаза. Но тут же вскочил с места и провозгласил тост «за именинницу». Дети поддержали его возгласами, схватили стаканы. Наполнил свой стакан и я (но не «Пепси», а зелёным «Тархуном»). Дружно «чокнулись» — комната наполнилась стеклянным звоном.
В день рождения дочери Каховские не устроили тематическую вечеринку, подобную той, что была месяц назад на праздновании «днюхи» Валеры Кругликова. Хотя Зое (да и всему нашему отряду) тот праздник понравился. Однако Каховская предпочла покрасоваться перед гостями в новом наряде. А отсутствие игрового сценария её родители компенсировали присутствием на праздничном столе множества дефицитных по нынешним временам продуктов. Я рассматривал расставленные на столе блюда, прикидывал «с чего бы начать». После низкокалорийной диеты, которой придерживался на закате прошлой жизни, есть «что хочу» и при этом не толстеть выглядело едва ли не чудом. И я пользовался этой особенностью своего нового юного организма (в меру возможностей, разумеется: нынешний ассортимент магазинов не баловал «разносолами», а на городской рынок без собственного автомобиля часто не поездишь).
Пока я прикидывал, чем именно наполню свою тарелку, в гостиную вернулась Зотова. Я отметил, что девочка вошла в комнату не сразу вслед за мной. Света несколько минут выждала, будто уходила вовсе не для того, чтобы со мной пообщаться (а занималась «своими делами») — словно девочка уже сейчас представляла, что такое «конспирация». Лера Кравец нехотя уступила подруге место (нехотя, потому что с грустью поглядывала на Зоин рюкзак), вернулась на другую сторону стола — к Лежику. Зотова уселась между именинницей и вдруг притихшим Вовчиком. Девочка взглянула на меня, потом на мой подарок. Вздохнула. Повернулась к своему рыжему соседу — адресовала тому «небывало тёплую» улыбку. Тут же склонилась к уху Вовчика, о чём-то прошептала мальчику. Рыжий пожал плечами и громко ответил: «Я-то откуда знаю?» И посмотрел на Зою. Я решительно придвинул к себе блюдо с курицей — переложил на свою тарелку сразу три румяных кусочка.
Зоя Каховская тоже вспомнила о своём салате. Но мой подарок без присмотра не оставила — набросила лямки на плечи, примостила рюкзачок у себя за спиной. «Там у меня плеер лежит, — шепнула мне девочка. — Возьму его завтра в школу. Послушаем на переменах музыку». Прикоснулась к моей руке — я вздрогнул: пальцы Каховской были не теплее, чем у Снежной королевы. Заметил, что Зоин жест повторила Света: она будто бы случайно коснулась предплечья своего соседа — уши Вовчика порозовели, но контакт с рукой соседки рыжий не прервал. Компанию куриной грудке в моей тарелке составила свиная отбивная. Потом я добавил в композицию ещё и разрезанное пополам яйцо, фаршированное жареными грибами и сыром. Зотова тем временем без устали нашёптывала свои желания Вовчику. Рыжий внимал пожеланиям «дамы сердца» — пожимал плечами, кивал, хмурил брови, усмехался (будто выслушивал качественный пересказ шекспировской пьесы).
Паузу в поедании «вкусностей» поставил Олег Васильев. Лежик отодвинул от себя тарелку и заявил: «Не могу больше». Лера Кравец будто дожидалась этого сигнала: тут же предложила «устроить танцы». Зоя радостно встрепенулась. Но парни скривили недовольные рожицы. Вовчик громко отрыгнул и предложил «сыгрануть» в «гангстеров» (в «гангстеры» я переименовал «мафию»: часто наблюдал, как в неё играли гости на детских праздниках у моего младшего сына). Юрий Фёдорович икнул и поинтересовался правилами игры. Восседавший по его левую руку Кругликов охотно проинформировал Зоиного отца. Тот выслушал Валеру — поднял руки, будто сдавался в плен. Юрий Фёдорович заявил, что вдоволь наигрался в «гангстеров» на работе. Он вынул из кармана сигареты и спешно ретировался из квартиры. А вот Елизавета Павловна от «детского развлечения» не отказалась — во время игры не раз проявила небывалую наблюдательность.
О чём рассказывала своему «рыцарю» Светлана Зотова я узнал, когда девчонки удалились в Зоину комнату «посекретничать». При разговоре со мной Вовчик не выдавал желания «дамы сердца» за свои. Он прямо заявил, что «Светка» хотела бы знать, где «Иванов» купил для «Зойки» такой «клёвый» рюкзак. Я не выдал ни одной шутки на тему Светиного любопытства и упрямства. Но повторил рыжему все те выражения, что не так давно на кухне у Каховских озвучил для Зотовой. Вовчик почесал затылок (взъерошил волосы) и поинтересовался: «Так чё мне делать?» Я заверил мальчика, что он может «расслабиться», предложил ему «не грузиться», вручил рыжему в качестве утешительного приза бутылку «Пепси». Вовчик пожал плечами, от напитка не отказался. И уже через четверть часа передал суть нашего разговора «даме сердца» — девочка недовольно нахмурилась. Но через пару секунд Света сменила гнев на милость: вновь улыбалась и нашёптывала «рыцарю» новые инструкции.
В этот день Вовчик меня о рюкзачке больше не расспрашивал (вопреки моим ожиданиям). Я не поверил в то, что Зотова отступила, так и не добившись цели. Потому что Света сегодня у Каховских не прекращала «промывать мозг» своему рыжему кавалеру. И даже трижды потанцевала с Вовчиком, положив руки ему на плечи и гипнотизируя рыжего взглядом (девочки всё же уговорили парней «потерпеть» полтора часа танцев). Станцевал и я — с Зоей. В начале нашего первого медленного танца Юрий Фёдорович вынул из кармана сигареты и сбежал на перекур. А вот Елизавета Павловна посматривала на нас с любопытством и умилением (будто на танец молодожёнов). Я не растерялся, станцевал под пение Аллы Пугачёвой и с «тётей Лизой» (помассировал руками её талию). Зоиной маме танцевать с «зятем» явно понравилось. Я заметил, как игриво блестели её глаза — даже заподозрил женщину в том, что она тайком от нас и от мужа потягивала на кухне вино или ликёр.