на мысль о том, что в поставках кокаина может случиться перебой, приводила Панкратова в ужас. Он прекрасно понимал, что это ставит его в очень большую зависимость от смотрящего, но поделать с собой уже ничего не мог, а выхода на другой канал, по которому можно было бы получать наркотик, у него не было. Хотя…
Панкратов задумался, глядя на клубящиеся над ним кольца табачного дыма. Хотя с его положением найти другого поставщика наркотиков будет, пожалуй, не очень сложно. Но, с другой стороны, чем этот новый поставщик будет лучше Бати? Скорее, даже хуже. Со смотрящим-то отношения давно налажены, он ему тоже нужен. Так что пусть, наверное, все остается как есть.
Но куда же этот блатарь делся?
Он вытащил из пачки еще одну сигарету и зажег ее от догорающей. Когда Панкратов нервничал, он всегда много курил. Можно, конечно, подождать еще пару деньков, может, Батя с ним все-таки свяжется. А если нет? Тогда нужно будет самому выяснить, где он и что с ним. Кстати, а не лучше ли это сделать сейчас?
Самому смотрящему он уже звонил, его телефон не отвечал, но ведь когда он выходил с зоны, его кто-то встречал? Надо выяснить кто и связаться с этим человеком. Приняв решение, Панкратов зашевелился. Он включил компьютер и загрузил свою личную базу данных по группировке блатных. Ему были нужны телефоны авторитетов.
Ага, вот: Сема Косильщик, мобильный 72-82-07. Отлично. Панкратов положил руку на трубку городского телефона, но снимать ее не стал. Он заколебался.
До сих пор он старался вести все свои дела с блатными только через смотрящего – так было меньше всего риска попасться: чем меньше людей замешано в твои дела, тем лучше. Нет, конечно, иногда Батя просил передать ему что-нибудь через своих людей. Например, когда сам сидел на зоне, но это всегда была его инициатива.
Сейчас, собираясь звонить другому известному авторитету, Панкратов чувствовал себя неуютно. Он, конечно, генерал, и его кабинет еженедельно проверяется на наличие подслушивающих устройств, но все же… ОСБ на него давно зубы точит. Такая бы была успешная операция по борьбе с коррупцией в рядах органов охраны правопорядка. Хотя руки у них коротки до него добраться. Иначе давно бы какую-нибудь провокацию устроили, как они любят. Но все равно – самому опасно… Кстати! А зачем самому? Жучков здесь наверняка нет, да это еще и несолидно. У него, слава богу, подчиненные есть, и смысл своих приказов он им объяснять не обязан. Панкратов нажал на кнопку селектора.
– Маша, Банина вызови ко мне немедленно.
Через несколько минут в кабинет Панкратова вошел один из его сотрудников, майор Банин.
– Здравствуйте, товарищ генерал.
– Здравствуй. – Панкратов не предложил майору сесть, поскольку долго разговаривать было не о чем.
– Значит, так. Три дня назад с «двадцатой» зоны освободился Батя. Мне нужно знать, кто его встречал. Если кто-то известный – тогда только имя, а если нет – тогда всю информацию, какую сможешь собрать. Срок – полчаса. Задача ясна?
– Так точно, товарищ генерал.
– Выполнять!
Ровно через полчаса, за которые Панкратов успел попить кофе и выкурить еще несколько сигарет, селектор на его столе включился и пропищал голосом секретарши:
– Игорь Георгиевич, к вам майор Банин. Впускать?
– Впускай.
– Ну? – спросил Панкратов у своего подчиненного, едва тот перешагнул порог кабинета. – Выяснил?
– Так точно, товарищ генерал. Его встречал один из его приближенных, Ворон. Я подумал, что по нему подробная информация не нужна, но если хотите…
– Не надо, – перебил его генерал. – Все, свободен.
Банин козырнул, вышел из генеральского кабинета и, только миновав секретаршу, позволил себе скривить губы в брезгливой гримасе. Подчиненные Панкратова не любили. Нужную информацию Банин узнал за десять минут, но специально не пошел раньше – много чести старому борову.
Панкратов тем временем снова рылся в своей базе данных.
Ворон и правда был очень известной среди блатных фигурой – ближайшая пристяжь смотрящего, один из реальных кандидатов на его место, когда старик помрет. Его телефон в базе данных тоже был.
Панкратов снял трубку с городского телефона и набрал этот номер.
«Будем надеяться, что жучков все-таки нет, – подумал он. – Не зря же, в самом деле, кабинет проверяют!»
– Да, я слушаю, – раздалось в трубке. – Кто говорит?
– Генерал Панкратов. А ты – Ворон, насколько я понимаю?
– О, гражданин начальник, какая честь! – Голос у блатного был ернический, но не слишком сильно. Он явно был вполне спокоен.
– Скажи, Батю у зоны ты встречал?
– Я.
– Что с ним?
– Все путем: улетел отдыхать в Сочи, велел кланяться. Обещал, что недельки через две вернется, как здоровье поправит.
– А обещание свое он когда выполнять собирается? Как вернется?
– Нет, гражданин начальник, на этот счет он мне указания дал. Ты же насчет «рыжья», которое тебе, как освободителю, причитается? С этим все путем – десять кил пахан изыскал и велел мне тебе передать. Уж прости, что я сам тебе не позвонил, дел много, да и подслушки я боюсь.
– Подслушки можешь не бояться, мой кабинет проверяют, – сказал Панкратов. Он слегка успокоился. Значит, все путем – смотрящий улетел в Сочи, а свое золото он от Ворона получит. Только нужно о месте и времени договориться.
– Тогда кинь стрелу, гражданин начальник.
Панкратов ненадолго задумался.
– Так… Это лучше сделать подальше от города. Ты перевал Хабля знаешь?
– Как не знать.
– Так вот, там, как его проедешь, будет такой туннель под горой…
Панкратов еще некоторое время объяснял своему собеседнику, как добраться до места встречи, потом попрощался, повесил трубку, откинулся в кресле и скрестил руки на животе. Ну вот, проблемы решились, жизнь наладилась.
Глава 34
Медведь был доволен. На его широкой роже играла наглая улыбка, а движения стали размашистыми, как в старые времена, до начала войны с ингушами. Он сидел в кожаном кресле с пол-литровой банкой пива в руке и постоянно к ней прикладывался. Кроме Медведя, в комнате было еще три человека. Один из уцелевших боевиков группировки, Сом, и сидевший на своем инвалидном кресле в углу комнаты Рашид Гамзаев. Мальчик совсем недавно пришел в себя после укола снотворного и сейчас у него сильно болела голова и его мутило.
– Молодцы, пацаны! Все как по нотам сделали, даже без потерь! Я, честно говоря, даже не ожидал, что все так легко прокатит. Надо было с самого начала это сделать, тогда, глядишь, дело по-другому бы обернулось.
– Папа меня найдет и спасет, а вас всех убьет! – тонким срывающимся голосом крикнул из угла комнаты Рашид.
– Молчи, сопляк, тебя только не спросили, – ухмыльнулся Медведь. Он до сих пор не приказал заткнуть мальчику рот, его забавляли эти его выкрики.
– Ну так что теперь, Медведь, будем звонить Гамзаеву, договариваться? – спросил Сом, садясь на диван и тоже протягивая руку к упаковке с пивными банками.
– Скажешь ему, что сопляк у нас; пригрозишь, что, если не будет слушаться, начнем пальчики по одному присылать…
– Кстати, Медведь, а что ты требовать-то собираешься?
– Погоди, не так быстро, – покачал головой Медведь. – Пока звонить рано. Захватить пацана мы захватили, но теперь его еще и спрятать надо так, чтобы ни одна собака не нашла. Сам же понимаешь, теперь ингуши будут носом землю рыть, лишь бы его найти. А если найдут, то нам капут. Не отобьемся.
– Здесь и оставить его, – предложил Сом. – Про эту хату никто не знает.
– Нет, не катит. Как мы его сюда завозили, кто-то видел, соседи болтать начнут, рано или поздно до ингушей слух докатится. Пацан в инвалидной коляске легко запоминается.
– Шеф, да я сейчас по соседям пройду и скажу, что если кто про это трындеть будет, то поубиваю на фиг, – вступил в разговор телохранитель.
– Не гони, Женек, – поморщился Медведь. – Крыша у тебя, что ли, съехала? Они после такого в три раза сильнее трындеть станут: ты людей, что ли, не знаешь?
– Да я им…
– Когда ты узнаешь, уже поздно будет. Да и что сделаешь? Всех бабок местных перешмаляешь? Так ведь боком выйдет. Нет, не катит. Я так думаю: нужно пацана из города вывозить. И куда-нибудь подальше, не в ближайшие окрестности. Как минимум километров на сто. Вот уж там его папаша до пенсии искать будет. А когда спрячем, тогда и говорить со «зверями» будем.
– А куда именно повезем-то его? – спросил Сом, мысленно соглашаясь с шефом.
– Придумаем еще, – махнул рукой Медведь. – Что у нас, область маленькая? Вот уж чего-чего, а место найдется.
– А что ты требовать-то будешь?
– Это зависит от того, насколько Гамзаев своего сыночка любит, – хищно оскалившись, ответил Медведь, смерив взглядом скорчившегося в кресле пацана.
– Слышь, щенок, любит тебя папа?
– Мой папа тебя убьет! – яростно сверкнув глазами, ответил Рашид.
– Это мы еще посмотрим, – хмыкнул Медведь. – Ты мне лучше вот что скажи: если я тебе, к примеру, ухо отрежу и папе пришлю, он согласится меня слушаться?
Рашид всхлипнул. Ему было страшно, и он очень боялся, что из-за него пострадает папа. Ведь он же не сможет отказать, значит, ему придется делать то, что от него потребуют эти страшные люди. Нет, нет, папа найдет его, а их перебьет! Папа сможет! Рашид снова всхлипнул.
– Слышь, Медведь, ладно тебе, что ты с ним базаришь-то? Много он тебе нарасскажет. Меня лучше послушай. Я за последние дни этим специально интересовался, кое-что узнал. Короче, Гамзаев ради этого сопляка сделает все, что угодно, в этом я уверен. А власти у него среди ингушей много, так что если ты совсем борзеть не будешь и не потребуешь, чтобы ингуши совсем отсюда свалили, то отказа можешь не бояться. Я тебе вот что советую: для начала потребуй, чтобы они войну прекратили. Перестали наших оставшихся пацанов по городу выискивать и на нас с тобой охотиться.
– Согласен, – кивнул Медведь. Он стал серьезным, так как разговор пошел о важном. О том, как использовать появившийся шанс. – Но этого мало. Нам нужно в золотодобыче удержаться. Если не удержимся, если этот сезон мимо нас проплывет, то конец нашей группировке, никакой гамзаевский сын нам потом не поможет. Нужно сейчас требовать, чтобы Гамзаев наши прииски не трогал и позволил нашим людям у старателей золото собирать как обычно.