– Они просто по тебе соскучились, – с улыбкой пояснил хозяин дома. – И девочки соскучились. И я, – удерживая ее взгляд, добавил тихо. – Ты что-то говорила про трэймы… Тебе нужны деньги? – Он нахмурился. – Скажи, где ты прячешься, видение. И я принесу все, что тебе надо.
Джемма недоверчиво прищурилась: выходит, не он оставил на ее окне тот заветный мешочек с запиской? А кто же тогда? Э… хм, неужели Грэнна, ведь ее девичья фамилия Эрис, а не Ганн или Аттамс, доставшиеся ей от мужей. Этьен тем временем продолжил:
– Не бойся, больше принуждать тебя и шантажировать не стану. Все, чего я хочу, это чтобы ты ни в чем не нуждалась и… чтобы была счастлива.
Счастлива… без него, без близняшек, без проказливых серых котов и без этого явно запущенного дома, которому не хватает заботливой руки молодой хозяйки. Как она может быть счастлива без них?! Все! Хватит! Надо хватать книгу и бежать на чердак похоронного бюро, пока чувства окончательно не затопили разум. Там работа, Эл с его проблемами, Гард со своими трупами, запертая в комнате Ви и много-много разных дел, на которые так легко отвлечься.
– Ен… – Делая осторожный шажок к дивану, Джемма вновь попыталась изобразить улыбку, но получалось из рук вон плохо.
– Да, видение?
– Ты знаешь… – пробормотала она, снова подступая.
– Что же? – с интересом наблюдая за ее передвижениями, спросил дьер оружейник.
– Петли бы смазать надо, а то двери скрипят, – сама не зная почему, сказала ведьмочка.
– Хм… – Откинув со лба длинную челку, мужчина снова принял расслабленную позу, весь вид которой говорил о безобидности его намерений. – Какой у меня хозяйственный «сон», однако.
– Какой есть, – пожала плечами Джемма, превращая призрачный зверинец, мечущийся по комнате, в звездную пыль. Подсвеченная ею комната заиграла волшебными красками, став похожей на картинку из детских сказок.
– И витраж на лестнице помыть надо, и уборку влажную почаще делать, здесь же дети! – продолжала перечислять мерцающая особа, приближаясь. – А также не забывайте на ночь закрывать все окна. И вот еще что… – Подойдя к книге, она, легко наклонившись, подняла ее и прижала к груди. – Дверь от универсальных ключей зачаруй!
– Обязательно, – пообещал Аттамс, улыбаясь. А потом резко подался вперед и, схватив взвизгнувшую ведьмочку за запястье, дернул на себя. Не ожидавшая такой подлости от «расслабленного и безобидного» мужчины, ведьма рухнула вместе с ним на диван. Вернее, рухнул туда Этьен, а она благополучно приземлилась сверху.
– Попалась, видение, – выдохнул ей в лицо он.
– М-мне п-пора… – Не придумав ничего лучшего, Джемма пробормотала: – Растворяться.
Он был слишком близко! Так близко, как не бывало раньше. Запах мужчины с острыми пряными нотами, смешанными с обволакивающе-теплыми древесными, дурманил ведьмочку, попавшую в плен его рук. Сильных и ласковых, твердых и при этом безумно нежных. Чуть поглаживая девушку по спине, Ен продолжал смотреть ей в глаза.
– Правда? – шепнул, провокационно улыбаясь. – Но ведь это мой сон, не так ли?
– Твой, – оглушенная ударами собственного сердца, отозвалась она. Его запах пьянил, а близость разжигала огонь желаний. Тех самых, о которых Джемма запрещала себе даже мечтать.
– А я не собираюсь пока просыпаться. – Мягко вытянув застрявшую между ними книжку, Этьен снова бросил ее на пол, лишив тем самым ведьмочку пусть небольшого, но все же щита. Одной рукой он продолжал придерживать ее за спину, второй убрал с лица девушки локон, ласково погладил ее по щеке, затем очертил контур подбородка и, чуть приподняв его, осторожно коснулся указательным пальцем выбеленных губ. – Майла…
Полчаса спустя
Из библиотеки ведьма вылетела как ужаленная. Тяжело дыша и прижимая к груди проклятую книгу, она пронеслась по коридорам и лестнице к выходу, отодвинула засов и выскочила в сад. Лихорадочный румянец пылал на скулах, губы же горели от жарких поцелуев. Некогда белые, сейчас они алым штрихом красовались на девичьем лице, беспрестанно шепча какие-то бессвязные слова. Как?! Как она могла это допустить? Почему не оттолкнула Этьена, не убежала раньше? Неужели желание вкусить запретный плод оказалось сильнее доводов разума, а придуманная игра в сон стерла выстроенные в реальности запреты? Глупая… маленькая глупая ведьмочка! Пока он всего лишь ухаживал, не думать о нем было тяжело, но возможно. Теперь же… Как она сможет все это забыть?!
– С тебя торт! – рявкнула ведьма, лихорадочно сверкнув ярко-зелеными глазищами.
– Что значит, с меня? Я… – удивленно глядя на нее, начала возмущаться Олли-о, однако Джемма перебила:
– И мороженое! Десятислойное!
– За что?
– За Этьена и его сны, – выпалила девушка и побежала прочь из сада.
Задумчиво посмотрев ей вслед, оса бросила короткий взгляд на окно библиотеки, хмыкнула, пожала плечами и отправилась вслед за сбежавшей подругой. А мужчина, оставшийся в компании двух пушистых сообщников, поглаживал прикорнувших на его коленях котов и улыбался. Немного времени, чуть-чуть терпения и… лиловая бабочка сама впорхнет в его объятия, даже не заметив опутавшей ее паутины.
Глава 11
В душевном корпусе
Дьер Леар, устало шаркая, брел по коридору – после бессонной ночи утренний обход пациентов проходил особенно тяжело. Да и в любое другое время это была самая неприятная часть его работы. В общих палатах дела обстояли получше – там обитали те, кто уверенно двигался к выздоровлению, да и когтисто-рогатая мурлыкающая братия одним своим видом внушала оптимизм. Одиночные же не вызывали ничего, кроме жалости к их постояльцам и чувства собственного бессилия.
Подойдя к последней двери в конце длинного коридора, глава душевного корпуса остановился. Небольшое смотровое окошечко открылось, как всегда, бесшумно. Его специальное устройство позволяло видеть каждый уголок комнаты. Леар отрешенно отметил, что скользящие по стенам узоры заметно поблекли, значит, следует заменить капсулу с лиловой свелью, и обвел взглядом помещение, выискивая пациентку. Женщина все так же безучастно сидела на полу, а белоснежный Крем блаженствовал, развалившись у нее на коленях. Его рожки светились голубым, а глаза довольно щурились. Дьер Леар тяжело вздохнул и уже начал закрывать окошко, когда обтянутая плотной тканью рука пациентки вдруг поднялась и зарылась в мягкую кошачью шерсть.
– Не может быть, – прошептал лекарь, снова прильнув к стеклу. – Да поможет нам с тобой Марна, девочка! – пробормотал он минут через пять. Усталость как рукой сняло, и унылое настроение сменилось бодростью. – Работай, Крем, работай… – сказал мужчина, прекрасно зная, что кот его не слышит.
Но пушистый целитель, словно почувствовав чужое присутствие, повернулся к двери, что-то неслышно муркнул и снова поддел рогатым лбом руку женщины, требуя вполне заслуженной ласки.
Через час
– Почему сразу же не сообщили? – Голос нэра[33] – начальника Городских Гончих, самолично явившегося в душевный корпус, – был пропитан недовольством. – А если бы я с проверкой не нагрянул, так уже и выписать бы ее успели?
– До выписки еще предстоит долгое лечение, – оправдывался лекарь, чувствуя себя непонятно в чем виноватым. Ну начала пациентка проявлять признаки жизни, перевели ее в новую палату и переодели. Так что же теперь о каждом шаге горгонам докладывать? – И не обязательно это лечение будет успешным, – поджав губы, проворчал он. – Сегодня появился всего лишь шанс на выздоровление бедной женщины.
– Знаю я вас! – отмахнулся важный гость, поправляя ворот форменного костюма. – Лечите, залечиваете, перелечиваете… Лишь бы расследованию мешать! – Мужчина недовольно скривился. – Все, хватит пустой болтовни, я спешу! Показывайте свою осчастливленную шансом жертву.
– Нет! – уперся Леар. – Ей ни в коем случае нельзя сейчас волноваться.
Нэр городской стражи Готрэйма остановился и вперил тяжелый взгляд в пухловатого целителя, заметно уступающего ему в росте.
– Мне напомнить вам о моих полномочиях? – спросил тихо, но от тона этого дьера по спине лекаря побежал неприятный холодок, а ладони как-то разом вспотели.
И все равно Леар не сдался. Во всяком случае сразу. Он стойко отбивался еще несколько минут, но под угрозой увольнения и судебных разбирательств был вынужден уступить. Ругая про себя дурацкие законы, пожилой целитель не только пустил мрачного гостя в палату пациентки, но и оставил его наедине с переодетой в обычный халат женщиной. Крем, выгнув спину, зашипел на незнакомца и, вывернувшись из вялых рук подопечной, шарахнулся к дальней стене. Но глава горгон не обратил на зверя внимания. Приблизившись к неподвижно сидящей брюнетке, он бесцеремонно дернул ее за волосы, запрокидывая голову вверх. Глаза его затянуло белой дымкой, которая поглотила и зрачок, и радужку. Казалось, из глазниц мужчины на безучастное лицо пациентки смотрит сама смерть.
– Ничего! – прошипел нэр сквозь зубы через пару минут. – Опять ничего! – с досадой добавил он.
Мужчина отпустил несчастную, не заботясь о том, что она неловко завалилась на бок. Брезгливо обтер руки о полы мундира и поправил белые манжеты рубашки, под одной из которых мелькнул слабо мерцающий крест. Нахмурившись, горгон шагнул в сторону и, ловко схватив за шкирку кота, швырнул обратно к женщине.
– Лечи давай! – приказал строго и чуть тише добавил: – А то, чего доброго, сдохнет сегодня.
Крем прекратил шипеть, только когда за незнакомцем закрылась дверь. Немного размяв лапы, он снова влез на колени к подопечной. Рожки помигали немного и наконец мерно засветились голубым, а через некоторое время и тонкие пальцы пациентки начали опять перебирать белоснежную шерстку.
«Не дождешься, не сдохнет! – уверенно решил кот, продолжая тянуть из сознания несчастной ее самые жуткие страхи. – Мр-р-р-р, вкус-с-сно!»
Где-то на улицах Готрэйма
Они были великолепны! С пышными макушками из взбитых сливок, с шоколадной глазурью и медовыми прослойками… с клубничным джемом и застывшими в желе кусочками фруктов! Олли-о, невольно сглатывая слюну, стояла напротив прилавка лучшей в Готрэйме кондитерской и… не могла определиться! Одно дело покупать горький шоколад любимой марки в комплекте с дорогим коньяком, другое – выбирать «сладкое извинение» для обиженной ведьмы. И ведь ей самой же понравилась «случайная» встреча с Этьеном, но признать это девчонка упорно не желала, продолжая дуться на осу. А Олли что? Олли ничего! В смысле ничего «не знала», никого «не видела», ни в чем «не виновата» и вообще была против налета на дом Аттамсов! Тогда почему сейчас она, тратя свое драгоценное время, торчит в кондитерской и мучается нелегким выбором? Наверняка из желания подсластить суровые будни помощнице гробовщика. Ну или чтобы к чаю был десерт, когда сыщица явится к своей молоденькой зака