— Двадцать три года. Я была камеристкой фрау до ее замужества.
— Великолепно! Подумайте, фройляйн Мартина. Какие вещи она должна была бы взять, но не взяла? Есть что-то, что она бросила?
— Она не взяла ни одну из книг. Фройляйн Сигилд всегда читала. Все время. Она даже на ужин нередко спускалась с книжкой, за что ее отец постоянно отчитывал. И она бросила их все.
— Ее отец утверждает, что Сигилд ни с кем не дружила. Что скажете вы?
— Она была скрытной. Не знаю, друзья ли это, но у нее точно были несколько человек, с которыми она много и активно общалась. Она писала и получала письма ежедневно. Кто-то из слуг должен был ей помогать, потому что ее письма ни разу не попали в общую почту.
— Безнадежный вопрос, но вдруг… Может быть, хоть одно письмо сохранилось?
— Увы, нет. И я никогда не видела имен адресатов. Только как она пишет и читает ответы.
— Почему вы считаете, что адресатов было несколько?
— Не знаю. Просто подумалось, что так много писем от одного человека приходить не может.
— И родители ничего об этом не знали?
— Мне кажется, фрау знала. А Клаус пакт Пфордтен последний год не интересовался жизнью дочери.
В мобиль садились уже в сумерках. Пока они осматривали комнаты пропавшей девушки и беседовали с горничной. Чета хозяев так и не появилась, до ворот провожать Шпатца и Крамма вышел все тот же неторопливый слуга.
— Интересные дела, герр Шпатц, — Крамм выкрутил руль, развернул мобиль на широкой и пустой дороге, и они покатили в обратный путь. — Похоже, что девочка собиралась сбежать вне зависимости от замужества, так?
— Фройляйн Мартина не сказала, что вещи Сигилд точно начала перевозить до помолвки. Только предположила.
— Тебе не нравится эта версия, герр Шпатц?
— Напротив. Мне даже кажется, этот побег был бы интереснее, чем романтичное «сбежавшая невеста». А не могла она спрятаться в старом доме? Он сейчас пустой…
— Возможность кажется мне мизерной, это было бы очень глупо. Но предлагаю проверить это прямо сейчас. Если не заезжать домой, мы доберемся до поместья Вассерфал примерно через полтора часа. Правда, будет уже темно… Но тем проще заметить гостей в пустующем доме!
Поместье Вассерфал находилось в южном пригороде Билегебена. Ехать нужно было по почти пустынным в такой час дорогам предместий, огибая город по дуге.
— Герр Крамм, — Шпатц долго сидел, задумавшись, пока не решился нарушить молчание. — Если сейчас мы не найдем девушку в брошенном доме, нам потребуется разговаривать с людьми, открывать которым факт побега Сигилд мы не можем. И как тогда задавать вопросы?
— Вы хорошо врете, герр Шпатц? — Глаза Крамма хитро блеснули в темноте.
— Как-то не думал о своих способностях в таком ключе…
— Обычно я представляюсь журналистом. Много льщу, рассыпаюсь в комплиментах, задаю восторженные вопросы. И когда клиент расслабляется, перехожу к вопросам нетактичным. Бывает, я сочиняю душещипательную историю о том, что я когда-то потерянный брат. Случалось даже изображать вооруженного грабителя… Следствие — это захватывающее дело, верно, герр Шпатц? Вот ты уже и сам готов задавать вопросы!
Шпатц кивнул и промолчал, подумав, что работа у Крамма — это ровно то, что ему сейчас нужно. Потому что он не представлял, как подступиться к истории с матерью. Он вообще не был уверен пока, что хочет знать, что произошло до побега Блум из Вейсланда. Но подумал, что если примет решение провести-таки собственное расследование, то Крамм — это будет как раз тот человек, с которым он хотел бы обсудить это первым. Но не сейчас. Еще не сейчас.
Мобиль свернул с широкой дороги, они уже почти приехали. Шпатц думал, что Вассерфал — это целиком поместье, принадлежащее Пфордтенам, но оказалось не так. Их наниматель владел только частью этой земли. На остальных шести стояли дома других аристократов. Поместье было в совместном владении, с общими управляющими и охраной.
В крохотном домике-сторожке рядом с внешними воротами горел свет. Крамм, не притормаживая, проехал мимо.
— Герр Шпатц, вы в детстве воровали яблоки в чужих садах?
— Вы считаете, что нам не стоит себя сейчас вести как приличные люди?
— Сложно сказать, — Крамм съехал на обочину, заглушил мотор и выключил фары. — Наш толстый клиент почему-то забыл сказать о существовании этого дома. Может быть, потому что просто забыл и даже не рассматривает вариант, что его беспутная дочурка скрылась здесь. А может по другим причинам…
Крамм замолчал, прислушиваясь. Никаких тревожащих звуков в окружающей темноте не было. Мерный рокот недалекого водопада, чириканье ночных пичужек, негромкое эхо незнакомой музыки. Видимо, в одном из домов принимали гостей.
— Так что сейчас мы осторожно проберемся в пустующий дом, ничего интересного там не обнаружим, а потом сделаем вид, что не вмешивались в личные дела Пфордтенов больше дозволенного.
— А если обнаружим?
— Вот тогда и подумаем. А сейчас мы осторожно и тихо выберемся из мобиля и…
Ограда Вассерфала была невысокая и скорее номинальная. Шпатц и Крамм крались вдоль нее, удаляясь от внешних ворот поместья. Невысокие кусты и редкие деревья помогали им оставаться незамеченными. Когда они взобрались на невысокий холмик, то смогли рассмотреть все семь домов. Территория выглядела уютной и ухоженной. Между домами вилась ухоженная хорошо освещенная аллея, окруженная крохотными цветниками, коваными скамейками и резными деревянными беседками. С первого взгляда было понятно, который из домов им нужен — в третьем особнячке с правой стороны не светилось ни одно окно. Остальные домики выглядели обитаемыми. Надо заметить, что все это поместье целиком, вместе с аллеями, цветами и домами, легко могло поместиться в саду перед нынешним особняком Пфордтенов. Обитатели поместья Вассерфал жили неплохо, но ни о какой роскоши здесь речи не шло.
Крамм остановился и присел, что-то разглядывая. Шпатц присмотрелся тоже. К ограде вела тропа, прикрытая от посторонних глаз фальшивым кустом. Крамм пошевелил и приподнял конструкцию, обнажив плетенное из лозы основание.
— Умно, — шепотом сказал он и протиснулся к ограде. Один из секторов металлического решетчатого забора ожидаемо оказался сдвигаемым. Кому-то из жителей поместья потребовался путь в обход зоркого сторожа на главных воротах. Впрочем, возможно так и было изначально задумано строителями. И искусственный куст, и проход в заборе не смотрелись небрежной работой вандалов, воров или торопливых любовников. Они бы запросто могли пройти мимо фальшивого растения, если бы Крамм не споткнулся о колышек, к которому оно крепилось.
За оградой тропа превратилась в декоративную каменную дорожку вдоль и вела к темным задним дворикам домов с правой стороны. Фигурно подстриженные кусты обеспечивали густую тень, так что Шпатц и Крамм без приключений незамеченными добрались до покинутого Пфордтенами дома.
— Герр Шпатц, — прошептал Крамм. — Если вдруг нас застукает охрана или кто-то из соседей, ни в коем случае не беги и не суетись. Молчи, кивай и предоставь все объяснения мне.
Шпатц молча кивнул. Крамм сверкнул в темноте улыбкой и склонился к замку на задней двери. Шпатц стоял неподвижно, ощущая как гулко бьется сердце. Ему казалось, что если бы было чуть более тихо, то этот грохот и выдал бы его сторожу в его домике возле ворот. Тем более, что ответ на вопрос Крамма о краже яблок был «нет». Шпатц был одним из тех редких мальчишек, который никогда и ничего не воровал. Но тихо не было. Шумела вода в водопаде. В соседнем доме слушали радиоприемник. Где-то хлопнула дверь и два веселых и не очень трезвых женских голоса запели с середины романтичную песню о печальной судьбе прекрасной дочери верванта и бравом капитане люфтшиффа. Видимо, девушки вышли подышать свежим воздухом. Не забыв прихватить с праздничного стола бутылочку вина.
Замок тихо скрежетнул, и дверь бесшумно открылась.
— Что мы сможем рассмотреть в такой темноте? — Шпатц прикрыл дверь и замер, не отпуская дверной косяк.
— Свет с этой стороны дома можно заметить только с дороги, — шепотом отозвался Крамм. Раздалось жужжание механического фонарика, и в руке детектива тускло засветилась крохотная лампочка. По всей видимости, они были на кухне. Неяркий луч выхватил из темноты литое основание старой чугунной печи, массивные ножки стола, газовую плиту без баллона на «паучьих лапах». Дверей, кроме входной, было три. Крамм осторожно приблизился к самой левой и перестал жужжать рычагом фонаря. Раздался легкий скрип. В гостиную проникал свет фонарей с аллеи, так что она отлично просматривалась. Практически пустая обширная комната, из всей мебели осталось только два накрытых чехлами шкафа. Наверх вела деревянная лестница с резными перилами. Крамм приложил палец к губам и жестом показал, что Шпатцу следует остаться здесь. Сам же детектив, осторожно ступая, забрался вверх по ступенькам и скрылся из виду.
Потянулись мгновения ожидания. Шпатц вновь слушал стук собственного сердца и громкие голоса подружек на улице. Похоже, к первым двум присоединились еще три, песня про сгоревшего от запретной любви и коварства ревнивого суженого завершилась, сейчас они решали спеть им веселые и неприличные куплеты про выходной одного солдата или продолжить лирическую тему романсом одинокой скучающей фрау. Снова раздались тихие шаги, Крамм вернулся и прикрыл дверь в гостиную.
— Наверху три пустые комнаты, — прошептал он, снова засветив тусклый огонек жужжащего фонарика. — Ничего и никого. Проверим, что за следующей дверью.
Самая правая дверь вела в бывшую каморку прислуги. Шкаф и топчан были на месте, но никаких вещей больше не было. Дверь под лестницей была заперта. Крамм посветил на пол и хмыкнул. Следы. В подвал входили и выходили множество раз. Похоже, уже после того, как дом был покинут. Правда при таком освещении сложно было сказать что-то более конкретное. Крамм снова выключил фонарь и занялся замком. Девушки на аллее выбрали петь куплеты. На третьем приключении солдата замок с обиженным щелчком сдался, и дверь в подвал приоткрылась. Снизу пахнуло холодом, запахом воска и специй. Снова зажужжав, фонарик в руке Крамма осветил каменные ступени вниз.