«В Клапсмуле. Он идиот».
Этот кружок оккультистов возглавлял некто Капто Зауберер. Всего публикаций про этого медиума было три. Сначала, как и все остальные, он собирал своих последователей тайно, под покровом ночи и в конспиративных квартирах. Потом случилась полицайская облава, и герр Зауберер несколько дней провел в одиночной камере. Но на публичном суде его полностью оправдали, признали его талант и право продолжать оккультную и просветительскую деятельность. Про него с охотой писали газеты, он много выступал на радио. Год назад загадочно исчез. Судя по комментарию Крамма под другой статьей — его выбрали и возвысили над другими, потому что он был очевидным безумцем, и являл собой отличную иллюстрацию того, насколько нереспектабельно и смешно выглядит увлечение «животным магнетизмом» и «доктриной возвышения духа» со стороны. Но в конце концов он окончательно потерял ясность сознания, и его тихо и аккуратно переправили в Клапсмуле — сумасшедший дом без права выхода.
— Как вы не понимаете?! Я просто хочу ее спасти! — донеслось из-за двери. Шпатц прислушался, но фрау пакт Пфордтен снова перешла на тихий голос, так что слов было не разобрать.
Следующая статья была про виссена. Оккультная группа называлась «Дети духа» и считалась кружком почти аристократическим. Верванты его не посещали, но вот верштегов было по меньшей мере семеро. Они не рисовали мрачных символов и не завывали хоровые песнопения. Только наука, только прогрессивное мышление. Казалось, что на пути изучения особенных возможностей человека, они зашли дальше всех. Обман обнаружился случайно — на публичной демонстрации передачи мыслей от медиума потребовали доказательств чистоты крови. Он отказался, разгорелся скандал, переходящий в драку. В тюрьме согласия на тесты никто спрашивать не стал, медиум оказался виссеном. То есть, он вовсе не развил телепатические способности, благодаря научной мысли, а обладал ими с рождения и обманывал своих доверчивых последователей. Его публично казнили, как и нескольких особо рьяных последователей. Кружок был закрыт. Заголовок статьи гласил: «Коварный виссен пробрался в приличное общество!», а комментарий Крамма: «Провокация?» Строчка про требование публичного теста на кровь виссенов подчеркнута.
Шпатц прислушался. Голоса за дверью было слышно, но слов все еще было не разобрать. Вот раздались шаги Крамма… Зашумел примус… Фрау засмеялась. Шпатц вернулся к папке.
На следующем листе было три коротенькие заметки. Про беспорядки с вандализмом, устроенные неизвестным оккультным кружком — на стене дома черной краской был нарисована семилучевая звезда, а в центре ножом приколот портрет кайзера. Виновные объявлены в розыск и пока не найдены. Вторая вырезка была письмом истеричной фрау, жаловавшейся на оккультистов, внушающих ей головную боль и грязные мысли. На третьей — крупный фотопортрет неприятного тонкогубого мужчины с тяжелым взглядом из-под низких бровей. Подпись: «Сэппель Вологолак, медиум. Если вы знаете местонахождение этого человека, напишите в редакцию».
«Знакомое лицо, — Шпатц почти отложил картонку в сторону, но снова взял ее в руки и всмотрелся внимательнее. — Где-то я видел недавно такой лягушачий рот…»
Дверь приоткрылась, из нее высунулась голова Крамма. Глаза его азартно блестели.
— Герр Шпатц! Зайдите ко мне!
Шпатц отодвинул бумаги и встал. Фрау пакт Пфордтен сидела на диване с прямой спиной и непроницаемым выражением лица. На столике рядом с ней стояла пустая рюмка и кружка с недопитым чаем.
— Герр Шпатц, мне нужно, чтобы вы срочно напечатали это письмо и отнесли по указанному адресу. Герр Кузверн срочно ждет моего послания.
Шпатц взял свернутый лист бумаги, кивнул головой и вышел, стараясь не подавать виду, что он не очень понимает, что происходит. Аккуратно прикрыл дверь. Сел за свой стол и развернул письмо.
«Шпатц, просто постучи на печатной машинке. Потом выйди погулять на часик, например пообедай. Не торопись возвращаться. К.»
«Жирная свинья Пфордтен не заслуживает такой прекрасной женщины, как Фрид!» — подумал Шпатц, делая вид, что печатает. Потом послушно накинул плащ, захватил с собой недочитанные папки и вышел.
Время обеда еще не настало, но поскольку с утра Шпатц сгрыз один только брецель, то хотелось уже не просто перекусить. Ближайшая социальная столовая была далеко, так что Шпатц решил, что самое время воспользоваться рекомендацией Крамма и заглянуть в крохотный ресторанчик «Фишерхауз». Детектив уверял, что для Альтштадта место очень приличное, главное найти дорогу.
Почти не заплутав в лабиринте кривых узких улочек, Шпатц наконец-то нашел нужную подворотню. Вывеска была намалевана краской на почерневшей от времени доске, часть разномастных столиков стояла прямо на улице, часть — в тесном помещении с низким потолком. Декорацией служила старая рыбацкая сеть с развешанными по ней деревянными рыбами. Все столики на улице были заняты, так что Шпатц пригнулся в низком дверном проеме и вошел в полумрак внутреннего зала.
Стало понятно, почему посетители предпочитали сидеть на улице. На стойке между залом и кухней стояли корзины со свежей рыбой, засыпанной ледяной крошкой. Запах жареной рыбы и табака смешивался в непередаваемый коктейль. У обширной плиты ловко орудовал рослый одноглазый мужчина с деревянным протезом вместо левой ноги. Одет он был в форму унтерфельдфебеля, правда Шпатц не сразу ее опознал — знаки отличия были спороты, рукава и штанины закатаны. В зубах зажата дымящаяся сигарета.
— Момент! Скоро я буду готов! — и повар ловким движением вытряхнул из скороворды гору мелкой жареной рыбы. Потом отправил в эту же тарелку четвертинку лимона и засыпал все горстью крупно нарезанной зелени. — Мориц! Забирай свой заказ!
На окрик повара с улицы торопливо вбежал тощий босой парень в серых штанах, которые были ему велики и держались только на видавшем виды ремне, и рубаху, которая когда-то была белой.
— Теперь я весь ваш, кто бы вы ни были. Вы слишко прилично выглядете для этого места, случайно заблудились?
— Ни в коем случае! Искал вас специально. Я Шпатц, секретарь Васы Крамма.
— В таком случае, тарелка жареной рыбы и кружка пива — марка. Улов утренний, набирайте вот в эту миску.
Шпатц принял мятую жестяную посудину и деревянными щипцами кинул в нее несколько некрупных рыбин.
— Я Корбл. Мы с Васой давние приятели, так что для друзей особая цена.
— Спасибо, герр Корбл…
— Просто Корбл. Герром я перестал быть в тюрьме, — Он подмигнул Шпатцу, подхватил рыбу и быстро направился к плите. — Пива нацедите сами из бочки в углу!
Чтобы просто так не глазеть, как повар ловко управляется со сковородой, Шпатц уединился с кружкой пива за столик в углу и снова раскрыл папку. «Почему это лицо кажется мне знакомым? — сверху лежал тот самый лист картона с объявлением о розыске. — Я же точно никогда раньше не видел этого неприятного мужика…»
Решив отложить пока эту загадку, он взял в руки одно из писем. Написано женской рукой. Похоже, что первой страницы не хватало.
«…не доверяй и пожалуйста не обманывайся на их счет никогда! Эти твари очень умело прикидываются бедными жертвами, на деле же нет более вероломных сознаний. Мой дед тоже проникался к ним сочувствием, и ты знаешь, как он закончил. Ты не хотел ничего слушать тогда, но сейчас я могу и должна рассказать тебе эту историю целиком. Как ты знаешь, мой дед был чудаковат и увлекался оккультизмом — пытался научиться передавать мысли на расстоянии, притягивать ладонями предметы, лечить без пилюль и весь этот прочий детский лепет. Их кружок собирался у нас в гостиной. Смешные стариканы! Но однажды там появилась эта женщина. Некрасивая, с косой какой-то улыбкой, тощая как скелет, но обаятельная до ужаса. Она заразительно смеялась, внимательно слушала оккультные бредни престарелого оккультного клуба, было очень смешно смотреть, как они распушили свои старческие петушиные хвосты, сражаясь за ее внимание. А потом она слезно рассказала свою историю. Что виссены ни в чем не виноваты, что на них охотятся, как на дичь, про ужасную расправу, учиненную полицаями над ее семьей… В общем, она втянула этот клуб в мошенничество. Чтобы помочь бедной девочке, они обманом выманивали у людей сбережения, делая вид, что общаются с их мертвыми родственниками. И когда случилась облава, эти дураки прикрыли ее и позволили сбежать со всеми деньгами. А потом их расстреляли всех. Потому что кто-то накатал донос, что они укрывали виссена. Это не мог сделать никто, кроме нее самой! Тварь просто замела следы и сделала так, что умерли все, кто ее видел.
Васа, прошу тебя, не сочувствуй им! Они просто вотрутся к тебе в доверие, используют тебя и выкинут, как ненужный хлам!»
— Герр Шпатц! Ваш заказ готов! — Корбл плюхнул на стойку тарелку с рыбой. Шпатц сложил бумаги обратно в папку и убрал ее со стола, чтобы не заляпать рыбьим жиром.
Шпатц осторожно приоткрыл дверь конторы, заставив колокольчик звенеть намеренно долго. За закрытой дверью Крамма послышалась негромкая возня, сдавленный смешок, потом все стихло.
Шпатц пожал плечами и устроился за своим столом, приготовившись изучать содержимое папки дальше. Но дверь Крамма распахнулась. Бледное с утра лицо фрау пакт Пфордтен разрумянилось, на губах играла задумчивая улыбка.
— До встречи, герр Крамм, — она поправила выбившуюся из идеальной прически прядь волос. — Я рассчитываю на вашу деликатность и профессионализм.
Крамм закрыл за ней дверь, устроился на столе Шпатца и несколько мгновений сидел, мечтательно прикрыв глаза.
— Итак, герр Шпатц, — сказал он. — Как прошел ваш обед?
— Я ходил в «Фишерхауз».
— О, Корбл прекрасный! Надеюсь, тебе все там понравилось?
— Очень… колоритно. Отличная жареная рыба. Как вы познакомились?
— Это старая история, герр Шпатц. Мы провернули вместе одно дельце… Может быть, я расскажу как-нибудь потом. Просто знай, что он отличный парень, и на него всегда можно положиться, если вдруг тебе придется скрываться в Альтштадте.