— Да, герр комиссар!
— Герр Крамм, — Дигеррн взял в руки фотокарточку. — Откуда у вас этот снимок?
— Я частный детектив, герр комиссар, — Крамм прохладно улыбнулся. — Герр Хаппенгабен фигурировал в одном из моих дел.
— Подробности?
— Простите, герр комиссар, по закону я не обязан их разглашать. Это частные дела частных людей…
— Герр Крамм! — Дигеррн положил фото обратно на стол, поднялся, налил в стакан воды и жадно выпил. — Закон защищает частную жизнь граждан до тех пор, пока она не становится преступной.
— Это расследование имело личный характер. И имело место больше полугода назад. Я подписываю контракт о неразглашении сведений клиентов, и могу потерять…
— В стандартном контракте частного детектива есть пункт об обязательном сотрудничестве с Департаментом Закона и Порядка, — комиссар вернулся за стол и покрутил в пальцах билетик с предсказанием механической гадалки. — Вы хотите, чтобы я сделал официальный запрос на материалы вашего расследования?
— Будьте так любезны, герр комиссар, — Крамм отвернулся.
— Герр Шпатц, я очень сожалею о том, что с вами произошло, но вынужден потребовать вас пройти неприятную процедуру медикаментозного допроса. Я знаю, что вы верите, что все было именно так, как вы рассказываете, но мы должны убедиться, что вмешательство виссена в ваш рассудок не было необратимым.
— Да, герр комиссар, — голос Шпатца дрогнул. Медикаментозный допрос? Он посмотрел на Боденгаузена, но его лицо ничего не выражало.
— Доктор Зиммерхерц принимает до полудня, — Дигеррн выдвинул ящик стола и достал зеленый бланк. — Вот ваш пропуск, жду вас завтра утром. Семнадцатый кабинет. Герр Крамм, герр Боденгаузен? Кто-нибудь из вас сможет сопровождать герра Шпатца после процедуры? Возможно, он будет чувствовать некоторое… недомогание.
Крамм и Боденгаузен переглянулись, Крамм кивнул.
— Я приеду с ним, герр комиссар.
— Хорошо, — он достал второй зеленый бланк. — И захватите материалы дела, в котором фигурировал герр Хаппенгабен. Я подготовлю к утру официальный запрос, чтобы ваша лицензия не пострадала.
Шпатц открыл дверь конторы своим ключом. Замок заело, и он долго не хотел поддаваться. Крамм достал из мобиля сверток с их костюмами, которые они должны были вернуть сегодня, и прошел внутрь. Шпатц закрыл дверь и задвинул засов изнутри.
— Что такое медикаментозный допрос, герр Крамм? — Шпатц прошел в кабинет Крамма, наполнил чайник водой и включил примус.
— Тебе введут вархейтзирум, и дознаватель будет задавать вопросы. Как утверждается, солгать ты ему не сможешь, — Крамм аккуратно положил вечерние костюмы на стол. — В сущности, ничего страшного, если ты не пытаешься что-то скрыть. Если у тебя стандартная реакция на препарат, то ты станешь веселым, болтливым и будешь любить своего дознавателя как родную мамочку. Но…
— Но?
— Примерно у каждого пятого реакция на вархейтзирум далека от стандартной. Некоторых даже не успевают откачать, они умирают прямо на руках доктора…
Шпатца передернуло. Сегодня утром его рассудок чуть не превратил в лоскуты сумасшедший виссен, а завтра он может умереть от укола на столе дознавателя. Перспектива была далека от радужной… Шпатц потянул носом воздух.
— Герр Крамм, а что это за запах? Мне казалось, что диван у нас в конторе набит не сеном, а пахнет как в сельском амбаре…
Крамм принюхался. Приступ удушающего кашля согнул Шпатца пополам. Показалось, что в его легких ворочается огромная колючая змея и пытается вырваться наружу. Крамм рванулся в прихожую, закрыв лицо полой пиджака.
— Шпатц, быстрее наружу!
Дверь не открывалась. Кто-то припер ее чем-то снаружи. Крамма тоже настиг приступ кашля, он схватил стул и со всего размаху швырнул его в окно. Стекло со звоном посыпалось на пол, и Крамм, не задумываясь об осколках и обломках рамы вперед головой выпрыгнул на улицу. Голова Шпатца кружилась, он сделал несколько неверных шагов, чувствуя как мутнеет его сознание. Горло опухло, не пропуская в легкие воздух, а те жалкие струйки, которые все же туда проникали, ядовито обжигали грудь изнутри. Он схватился за раму с осколками стекла и мешком выпал наружу.
Крамм стоял, согнувшись в приступе рвоты. Подтягиваясь на руках, Шпатц отполз от окна и сел, привалившись к стене дома. Из глаз лились слезы, нос и горло распухли и саднили.
— В мобиль, Шпатц. Поднимайся… — прохрипел Крамм, распрямившись. Шпатц попытался подняться, но ему не удалось. На четвереньках он дополз до мобиля, схватился за дверцу и кое-как взгромоздился на сидение. Крамм рванул с места, даже не захлопнув дверь. Он крутил руль одной рукой, другой стирая с глаз выступающие слезы. Шпатца накрыло новым приступом кашля.
— Что это было, герр Крамм? — отдышавшись спросил он.
— Тетравозган. Боевой газ, — выехав на Мейнштрассе, Крамм притер мобиль к тротуару и остановился. — У тебя есть клейны? Нам надо позвонить в полицайвахту.
Шпатц посмотрел на свою окровавленную правую руку, поморщился и перегнулся, стараясь достать правый карман пиджака левой рукой. Протянул Крамму несколько монеток. Тот схватил их, выскочил из мобиля и снял трубку с уличного телефона.
— Фройляйн, соедините меня с полицайвахтой, — Крамм старался не дышать шумно, но у него не получалось. Воздух вырывался из его легких со свистом и шипением. — Спасибо, фройляйн. Герр полицай, я Васа Крамм, на мою контору только что было совершено нападение с применением тетравозгана. Какой еще розыгрыш, эй! — Крамма опять согнуло в приступе кашля. — Мы с моим ассистентом смогли выбраться и уехать на мобиле. Контора на Шваненплац… Мы сейчас на Мейнштрассе, напротив торговых рядов Фридрихсхейма и Гуппеля. Хорошо.
Крамм повесил трубку, вернулся к мобилю и встал, облокотившись на дверцу. Выглядел он не очень — сквозь прореху на брюках было видно длинный кровоточащий порез, правый рукав пиджака наполовину оторван. Правый бок в пыли. Он кое-как похлопал себя по бокам, стряхивая пыль, потом забрался обратно в мобиль и отвалился на спинку сиденья.
— Проклятье…
Шпатц, сжав зубы, вытащил из правой ладони застрявший осколок стекла. Прохожие шли мимо, вежливо делая вид, что ничего необычного не происходит.
— Герр Крамм, — Шпатц замотал руку носовым платком. Крамм поднял голову и мутным взглядом посмотрел на него. — Нам нужно к доктору?
— Незачем. У тетравозгана нет антидота.
— Это значит, что мы скоро умрем?
— Проклятье… Нет. Не умрем. Нам нужна вода. Вылезай из мобиля, в любом дворе должна быть колонка…
В квартире Крамма Шпатц был впервые. Детектив жил в большой комнате под самой крышей четырехэтажного жилого дома на тихой Китифштрассе, почти в самом центре. Из наклонного окна открывался отличный вид на строящийся небоскреб, который обещали оборудовать посадочной мачтой для люфтшиффов.
Восстанавливая вместе с деловитыми полицаями события, Крамм и Шпатц пришли к выводу, что некто проник в контору, пока их не было, воспользовавшись грубой отмычкой, отчего замок теперь и заедает. Этот же некто сорвал с мины с тетравозганом клапан, оставил ее в щели между шкафом и стеной. Затем тщательно закрыл за собой дверь и остался дожидаться неподалеку. Дождавшись, когда хозяева вошли в контору, он подпер дверь поленом и ушел. Газ поначалу действует почти незаметно. Если бы Шпатц не обратил внимания на странный запах, а Крамм не знал, что именно так пахнет, то до окна они добежать могли и не успеть.
Пока Шпатц, устроившись за столом, обрабатывал порезанную ладонь, Крамм сменил испорченный полосатый костюм на другой, в коричнево-красную клетку. Царапина на бедре оказалась не глубокой и уже подсохла. Но горло у обоих продолжало саднить, приступы кашля то и дело возвращались.
— Герр Крамм, если медиумы могут так эффективно работать, то почему их услугами так редко пользуются полицаи? — спросил Шпатц, когда их мобиль остановился у знакомого дома.
— Потому что их услуги недешевы, герр Шпатц, — Крамм хохотнул. — Я постараюсь включить эти расходы в счет Пфордтена, но это только если наше расследование увенчается успехом.
Вход в салон фройляйн Нюсляйн освещали два неярких масляных светильника. Медиум не признавала современные технологии. Двор ее дома в кружевном полумраке теней выглядел очень… оккультно. Соответствовал хозяйке. Крамм взялся за громоздкое латунное кольцо и постучал. За деревянной дверью, покрытой резными узорами, раздались шаркающие шаги. Старик был одет в длинную ночную рубаху, черный халат и ночной колпак с длинной кистью, свешивающейся на плечо.
— Ферр Фрамм, ферр Фрессель.
Сутулая фигура старика отступила во мрак прихожей, приглашая следовать за ним. В руке он держал стеклянный фонарь, внутри которого горела одна свеча. Она почти не давала света, зато по ней можно было ориентироваться, куда идти. Старик приподнял портьеру, скрипнула дверь. За дверью — лестница вниз, в подвал. На нижней ступеньке привратник посторонился, пропуская Шпатца и Крамма вперед.
Посреди большого зала со сводчатым потолком стоял круглый стол, освещенный множеством свечей, стоявших на нем. На четырех из пяти стульях сидели четыре человека, но определить их пол и возраст было затруднительно — до самых глаз они были укутаны в просторные балахоны. Пятый стул был пустым. Хозяйка салона стояла, прислонившись к противоположной стене.
— Как я понимаю, герр Крамм, ваши поиски увенчались успехом, — сказала фройляйн Нюсляйн. — Рада вас видеть в добром здравии, герр Шпатц.
— Да, благодарю вас, фройляйн Нюсляйн, — Крамм сунул руку в карман и достал тугой рулончик свернутых купюр. — Вторая часть оплаты.
Положите их… куда-нибудь, все равно куда, — медиум приблизилась. — Я хочу, чтобы вы сели на этот стул, герр Шпатц. За стол.
— Мы начнем вот так сразу, без подготовки? — Крамм положил деньги на кирпичную полку.
— Все уже готово. Герр Крамм, вы можете присесть вон там.
«Там» стояла пустой винный бочонок. Крамм пожал плечами и устроился на нем. Шпатц посмотрел на него и прошел к столу.