— Вы очень добры, фрау Ирма, — Шпатц улыбнулся одними губами, благо остальную часть лица скрывала маска хищной птицы. Ему хотелось задержаться на галерее, посмотреть на город с головокружительной высоты, подставить лицо ветру, но публика торопливо шагала в сторону крытого трапа, ведущего к распахнутому «рту» небесного кита.
Шпатц думал, что возле мачты будет стоять контролер, которому нужно будет предъявить билет и аусвайс, но все было устроено иначе. Документы и билеты проверяли гораздо раньше, в пограничном бюро, перед выходом на летное поле. А дальше ты уже оказывался допущенным на территорию маскарада. А дальше — и раздувшийся от гордости лифтер, и девушки с распущенными волосами в коротких ярких платьях, накидывающие на плечи гостей цветочные гирлянды, ни замершие рядом с длинными столами, заполненными бокалами игристого, официанты не интересовались, имеешь ли ты право находиться на этом празднике жизни или нет.
Шпатцу вообще ни разу не пришлось показывать входной билет. У него его даже и не было — водитель вагена фрау Ирмы сразу направился в объезд пограничного бюро, к шлагбауму, перекрывающему выезд на летное поле. Охранник посмотрел на номер вагена и поднял шлагбаум, ничего не спросив и не проверив. Видимо, пригласительный билет фрау Ирмы не нуждался в печатном бумажном подтверждении.
Темно-серый костюм от Лангерман-Беклайдунг сидел на Шпатце идеально. Красивый неулыбчивый секретарь фрау Ирмы отступил на три шага назад, попросил Шпатца повернуться, и только потом утвердительно кинвул, взял со стола ножницы и срезал бирки магазина.
— Если бы костюм не подошел, я бы обменял его на другой, — объяснил он свои действия. — Но он сидит идеально, хранить этикетки нет необходимости. Фрау штамм Габленц вас ожидает.
Крамм и Ирма сидели в маленькой комнате, примыкающей к обширному кабинету Ирмы. Там стояли мягкие низкие кресла, а между ними — круглый вращающийся столик с хрустальными пепельницами.
— Герр Шпатц, мы, кажется, решили нашу маленькую проблему, — сказала фрау Ирма, как только Шпатц появился на пороге. — Сейчас герр Крамм отвезет вас к моему костюмеру, к счастью у него есть подходящий костюм. И пара часов времени, чтобы подогнать его под ваш размер, если вдруг окажется, что он вам не впору.
— Благодарю, фрау штамм Габленц…
— Прошу, называйте меня Ирма. Ну или хотя бы фрау Ирма! Давайте общаться как друзья, а не будто мы с вами заключаем сделку о поставках оборудования в шахты или найме рабочих на строительство судоходного канала!
— Хорошо, фрау Ирма.
Центральный зал «Шреклиха» мог поспорить по размерам с главным концерт-холлом столицы Сеймсвилля. Он состоял из двух ярусов, соединенных тремя лестницами — широкой центральной, переоборудованной сейчас под сцену и полукруглыми боковыми. Нижний ярус был предназначен для танцев и освобожден от всей мебели, на верхнем располагался ресторан — между столиками на кружевных ножках из белого металла ходили официанты, наряженные в блестящие обтягивающие костюмы. С ажурных балок внутреннего каркаса люфтшиффа свисали объемные мерцающие разными цветами звезды и длинные ленты серебряного дождя. На сцене в настоящий момент играл на рояли седой музыкант в черном фраке и черной же полумаске. Шпатц поискал глазами Крамма, который должен был быть одет в синий фрак и высокую шляпу звездочета, но вспомнил, что людей по обычным входным билетам должны были запускать позже.
— Я не знал, что на люфтшиффах такие большие залы для торжеств, — сказал Шпатц.
— Вы в первый раз на борту, молодой человек, — спросил пожилой мужчина в без маски в темно-голубом кителе и такой же фуражке.
— Да, — Шпатц обернулся к неожиданному собеседнику. — Шпатц Грессель.
— Ланц Вангерхайм, шифтсордер «Шреклиха», к вашим услугам, — мужчина коротко кивнул. — Внутренние помещения этого люфтшиффа устроены таким образом, чтобы было возможно провести быструю перепланировку по мере необходимости. Если предстоит перевозить много гостей на дальние дистанции, то при помощи легких перегородок нижняя часть зала превращается в каюты третьего класса, если же расстояние не столь велико, то из грузового трюма поднимаются удобные кресла. За рестораном расположены каюты первого и второго классов. Сейчас они пустуют, наш полет будет недолгим, всего несколько часов. Мы поднимемся над облаками, сделаем круг и вернемся к этой же причальной мачте под утро. Если вы здесь в первый раз, рекомендую подойти к смотровым окнам, они с правой и с левой стороны зала.
Шпатц посмотрел в ту сторону, куда указал шифтсордер. Ему стало понятно, почему сначала он не заметил окон — они были почти на одном уровне с полом, чуть-чуть под углом. Он повернулся к Ирме, почувствовав себя мальчишкой, спрашивающим разрешения у строгой матери. Та поджала губы, пожала плечами, они с Вангерхаймом обменялись понимающими взглядами, как бы отпуская новичка поглазеть в окно. Пока никто не передумал, Шпатц взял со стола бокал игристого и быстро пошел через зал, чтобы присоединиться к компании таких же новичков, восторженно топтавшихся рядом прозрачными экранами. У причальной мачты настало время обычных гостей, очередь которых длинной змеей выстроилась на летном поле. Справа светили фарами мобили и вагены на парковочной площадке, а если наклониться, то было видно огни Билегебена. От непривычной высоты слегка кружилась голова, а левая рука принялась инстинктивно искать, за что бы схватиться. Раздался взрыв хохота, потом мужчина в маске тигра опустился на четвереньки и распластался звездой прямо на прозрачном экране. Девушки ахнули и зажали рты. Шпатц прикрыл глаза и отпил игристого. Восторг нового впечатления смешался с вином, пузырьки которого, казалось, щекочуще лопаются под всей кожей. «Поднимемся над облаками», — подумал Шпатц, потом решительно опустился на колени и последовал примеру «тигра». Новый восторженный всхлип и аплодисменты девушек. Летное поле было прямо под ним. Было до дрожи страшно и весело. Шпатц уже и думать забыл про свое унизительное положение эскорта, про мерзкую ухмылку костюмера Ирмы, который с издевательским почтением застегивал пуговицы на жилете и накидывал на плечи плащ в виде крыльев хищной птицы. «Как видите, этот костюм не нуждается в подгонке, он словно сшит на вас», — сказал он. И вот сейчас Шпатц лежал, раскинув крылья, на прозрачном экране, и между ним и землей не было ничего, кроме этого стекла…
Шпатц осторожно сполз со смотрового окна, снова оказавшийся рядом Вангерхайм помог ему подняться и похлопал по плечу. Ирма осталась у стола с игристым, весело болтая с тремя другими дамами.
Крамм поднялся на борт в четвертой «порции» гостей с обычными билетами. К этому моменту Шпатц, не без помощи пары бокалов игристого, уже сумел унять дрожь в руках после «лежачего аттракциона» на смотровом окне. Но его счастливая улыбка померкла, когда он увидел озабоченное лицо Крамма. Его маска болталась на шее.
— Что-то случилось, герр Крамм?
— Насколько я понимаю, еще нет. Но есть кое-что, что тебе нужно знать, — Крамм отвел Шпатца в сторону. — Знаешь, на кого был сшит оригинал костюма, в копию которого тебя нарядил костюмер фрау Ирмы?
— Я видел здесь других людей в костюмах птиц, но…
— Это костюм Адлера штамм Фогельзанга.
Шпатц задумчиво взял с подноса проходящего мимо официанта бокал вина и пригубил его.
— Не очень понимаю, что это значит, герр Крамм. Не мог же Фогельзанг заказывать костюм у того же мастера, который работает на фрау Ирму?
— Все было не совсем так, герр Шпатц. Фрау Ирма пришла к своему мастеру некоторое время назад, принесла пачку фотокарточек и размеры. И потребовала, чтобы портной повторил этот костюм до мельчайших деталей.
— Но… зачем? — Шпатц замер, не донеся бокал до рта. — Пожар в моей квартире. Проклятье. Я сейчас вдруг почувствовал себя голым на сцене. Будто кто-то дергает меня за ниточки, как марионетку, а я не понимаю, кто и зачем. Как вы узнали про костюм?
— Мне тот разговор у портного показался странным, — Крамм сделал официанту знак подойти и тоже разжился бокалом игристого. — Я сначала списывал его гримасы на то, что Ирма постоянно приводит новых сладких мальчиков, которых он вынужден одевать в разные странные костюмы. Но тут просто нюхом чуял, что что-то не так. Так что я вернулся перед тем, как поехать сюда. У меня было мало времени, так что пришлось быть убедительным. Портной сказал, что делал копию. Но он человек совершенно недалекий, так что понятия не имел, кто на фотокарточках.
Официанты стали собирать полные и пустые бокалы со столов и составлять их на подносы. Седой музыкант перестал играть и встал из-за рояля. На сцену поднялся высокий подтянутый мужчина в белоснежной форме.
— Добрый вечер, дорогие гости! Я рад приветствовать вас на борту люфтшиффа «Шреклих». Я Рикард пакт Эльферфельдт, хауптманн этого замечательного судна. Рад вам сообщить, что мы готовы к старту. Как видите, официанты убирают со столов посуду и прочие предметы, которые могут упасть, пока люфтшифф будет маневрировать и набирать высоту. Особой качки не предвидится, так что не буду просить вас занять кресла. Однако, если вы впервые на борту или испытываете волнение, то самое время присесть или держаться поближе к стенам и перегородкам. Как видите, все они оборудованы скобами и поручнями. А сейчас я уступлю сцену талантливой Матильде, чей золотой голос уже не впервые сопровождает праздники на борту «Шреклиха». Желаю отлично провести время, и сегодня вас ждет немало сюрпризов.
Раздались аплодисменты. Хауптманн помахал всем рукой, спустился в зал по центральной лестнице. Проходя сквозь толпу, он с готовностью пожимал протянутые руки, хлопал по плечам, и делал все это, не снижая скорости. Он пересек зал и спустился куда-то вниз по узкой дырчатой лесенке.
— Там внизу — кабина пилота, — объяснил Крамм и внимательно посмотрел на Шпатца. — Давай все-таки подойдем поближе к стене. Мне уже приходилось летать на люфтшиффах, на старте может слегка покачать.