«Чего ему надо?» – задалась вопросом и вновь принялась смотреть на него в упор.
Мы подъехали к красивому зданию высотой в кучу этажей, и я поняла, что сейчас окунусь в жизнь Марка Державина.
Когда мы вошли, мир вокруг стал тише, а люди перемещались со скоростью света.
«Это они что, настолько его боятся? Или это дисциплина?»
Прошли к лифтам, поднялись на семнадцатый этаж и оказались в святая-святых.
Здесь было несколько дверей и просторный холл. Видимо этот уровень лишь для начальника.
Встретила нас светловолосая девушка, средних лет и явно не модель. Видимо в работе Державин предпочитает размер и объем знаний, а не груди.
Она не смотрела на меня убивающим взглядом, или как все это происходит, когда некто метит на чье-то место.
В кабинете начальства было, как и в клубе, по-мужски.
Прошлась по пространству, пока Марк обзванивал кого-то.
В шкафах с зеркальными дверцами стояла коллекция машинок, на что я усмехнулась, а вот тут стандарт богача из телевизора.
– Эта коллекция, стоит пол миллиона долларов.
Я присвистнула. Такого я не ожидала.
Повернулась к нему, мужчина уже сидел за столом, в своем троне.
– Ребенка вам нужно завести, Марк Игнатович. И тогда будете знать, что подобные игрушки, слишком дорогое удовольствие.
– А вам, София Михайловна, рот закрыть не помешало бы, если ничего умного нет в голове.
– Да, что ты меня вечно затыкаешь? Достал блин, – не удержалась от крика.
– Как научишься воспроизводить, хотя бы пару умных слов в одном предложении, тогда, возможно с тобой будет, о чем поговорить.
– Мне интересно, ты хоть раз видел разгневанную женщину?
– Нет, мне доводилось видеть вас, в разных состояниях, но не в гневе. Не со мной.
– Их, может быть, но вот меня не стоит доводить. Я могу отключиться, а прийти в себя уже по факту, раздолбленной витрины в полмиллиона долларов.
– Эта витрина стоит еще тысяч двести.
– Пфф… у меня дома, сервант выглядит лучше, а главное – дешевле. Тебя обманули с ценой, ты в курсе?
Машет головой и усмехается. Не успеваю вставить и слова, как в кабинет, предварительно постучавшись, входят несколько мужчин.
А вот теперь не до шуток.
Они представляются мне, пожимая руки. Задают вопросы, слушают ответы. Делают пометки в блокнотах, рассматривают бумаги и оставляют заключение.
– Нет смысла объяснять, что дело заранее провальное, если не знать кому платить первым делом. Они, знали, потому вы и проигрывали столько лет подряд, при этом кормя стервятников, что на вас наживались.
– Без воды, Федор. Ближе к делу. Возможно или нет? – басит Державин.
– Конечно возможно. Я Сухареву задолжал один, неопубликованный компромат, уверен, он решит поговорить прежде, чем вновь отправит вас за двери суда.
Это он что, про главного судью говорит? Тот, который больше всех на нас напирал? Тот, что чуть ли не в голос смеялся, когда мы приходили из раза, в раз на апелляции?
Вот, скоты паршивые. Все проплатили.
– Отлично. И еще, – Марк берет папку с нашими кредитами и залогами, передает ее в руки мужчин, – тут бумаги по долговым задолженностям, выписки из банка с уже потраченными суммами, кредиты, взятые в последние три года, плюс судебные выплаты на сами процессы и адвокатов. Изучите их и сделайте так, чтобы они заплатили за все. Эта семья слишком долго была на вершине славы, за счет ее семьи.
– Будет сделано, тем более доказать действия документами, проще простого. Мы можем идти?
– Суд через две недели, устройте все до заседания. Всего доброго, – все поднялись из-за стола, кроме меня, потому что была парализована от этого шока.
Я сидела там и понять не могла, приснилось или придумала сама себе?
– Выдохни, София, – услышала издалека голос того, кто никак не укладывался у меня в категорию «надежных и честных» людей.
– Так они помогут? – прошу скажи, что «да». Подари мне эту надежду.
Прикрываю глаза, чтобы яснее услышать его.
– Не сомневайся. Они лучшие.
Все… спусковой крючок. Меня не удержать.
Вскакиваю со стула и лечу к Марку. Он от шока только успевает развернуться вместе со своим креслом и немного откатиться от стола. Прыгаю на него и обнимаю. Так крепко, как могу.
Глаза полны слез, а сердце осознанно еле бьется.
«Папа будет отомщен!»
– Спасибо тебе, шепчу сглатывая ком в горле. Большое тебе спасибо.
Чувствую, как мужские руки гладят меня по спине и становится странно спокойно. Словно, он пообещал мне только что, больше чем все будет хорошо и я просто поверила ему.
Отодвигаюсь, отлипая от него и заглядываю ему в глаза. Странно смотрит и не произносит ни слова.
– Прости, – встаю неловко, поправляя блузку. – Просто, мы так долго боролись с ними. И такой луч надежды, пусть даже призрачной, очень… он вселяет уверенность, понимаешь?
Прохожу на свое место, беру сумочку и иду к двери.
– Ладно, пока. Я пойду.
– Они справятся, София, – слышу его слова уже открывая дверь.
Улыбаюсь и не поворачиваясь отвечаю:
– Я верю тебе, Марк. Верю, – добавляю шепотом.
Сажусь в нужную маршрутку и еду в кафе.
Пока что, не знаю, как правильно рассказать маме обо все происходящем, но уверена, что она поймет.
Если, не называть вещи своими именами, получится ли выстроить рассказ так, чтобы выглядело правдоподобно?
Познакомились в клубе, виделись, ночевать оставалась, а большего ей знать не нужно. Как скажет, что договор закончился, скажу расстались и все.
Вхожу в родные двери и наблюдаю такую картину: несколько мужчин, рассматривая с пренебрежением, пространство пустого, без посетителей зала, разговаривали с поникшей мамой. Она, им что-то редко отвечала, но было ощущение, что ее там и не слушают вовсе.
«Ну и что тут происходит?» – подумала и направилась в сторону делегации.
– Мам? Все в порядке? Здравствуйте, – обратилась на тех, кто внезапно перевел на меня свои заинтересованные взгляды.
– София? Пройди пожалуйста в мой кабинет и подожди меня там? – смотрит умоляюще, но я не сдвинусь с места, потому что мне все это не нравится.
– Мама, я останусь тут и хочу знать все.
– Что же, Лидия Станиславовна, мы подготовим документы и придем к вам для согласования и подписания. Будьте пожалуйста готовы и полагаем, вам понадобятся услуги юриста, для честности.
– Спасибо. Буду ждать вас в следующий понедельник, тут, – чуть ли не плача отвечает она и «гости», разворачиваясь бросают небрежное «До свидания», уходят.
– В чем дело? На что ты подписалась?
Мама отворачивается, значит плачет. Господи, что она сделала?
Обхожу ее и заглядываю в лицо.
Выжидаю. Не хочу давить, но подсознательно уже понимаю, что она мне ответит.
– София, я…, – голос дрожит, – я продаю кафе. Мы не можем остаться на улице.
Ну, почему?
– Зачем, мам? Ты еще ничего не успела подписать надеюсь?
– Нет, дорогая. Но мы обо всем договорились. Главное, что останется квартира, а там я устроюсь…
– Так все, – беру ее за плечи и веду к барной стойке.
Усаживаю на стул, вручаю стакан с водой, которым она запивает свои таблетки и продолжаю.
– Мам, послушай меня внимательно, пожалуйста, – она смотрит и не моргая кивает. – Не перебивай.
– Говори уже, ты меня пугаешь, дочка.
– Я все решила, мамуль…
– Что решила? – округляет глаза.
– Нам помогут с судом, а выиграв дело, оплатят эти Емельяновы все, что мы потратили. Каждый кредит взятый, еще и моральную компенсацию. Нам помогут, мамочка. Наконец-то, виновник сядет в тюрьму, и наш папа сможет мирно спать.
Она стала рыдать в голос, а я за ней.
Это наша победа. И, если все получится, я буду готова всю жизнь на коленях перед Державиным ползать, потому что то, что он делает для нас, неоценимо.
Если все получится…
Я не сказала маме всей правды, она ей не нужна.
Конечно, загадочный мистер икс стал объектом обсуждения недели, но я держалась, как кремень. Хотя в тот вечер, когда я уезжала к нему ночевать, мама выглянула в окно и увидела ту красавицу, на которой приехал Марк и уже понимала, что парень мой крут.
«Интересно, будет ли она, против узнав, что он давно не парень, а вполне состоявшийся мужчина?»
Поликлиника находилась рядом, поэтому много времени у меня не ушло на ее посещение. Как раз в это время после приема у гинеколога, у меня начались месячные, и я стала принимать препарат.
Всю неделю, с Державиным мы не виделись и естественно не созванивались. Представляю, если бы, я ему вдруг набрала, спросить: «как дела?», опять бы обкуренной посчитал?
Что самое странное? Я, черт возьми, скучала по этому наглому, самовлюбленному грубияну.
Ну вот, как такое возможно? Зачем мне это нужно? Еще Кристина лезет со своими расспросами «что?», да «как?».
Встречалась с юристами и адвокатом Марка, и была приятно удивлена тем, что на суде в следующий понедельник Емельяновы просто под стол упадут от того, что их гребаного сыночка посадят.
Верила ли я словам мужчины, когда он обещал помочь? Наверное, не очень, потому что многие твердили об этом в самом начале, а после убегали, поджав хвосты.
Но сейчас, я впервые рада, что ошиблась на счет человека. Я не знаю, каким образом мне так повезло встретить этого ненормального, но я правда рада.
Сегодня, я помогаю маме в кафе, которое нам не пришлось продавать. Теперь у нас будут деньги на его реконструкцию. Мой академический отпуск оказался реально полезен, хотя, мама пыталась отговорить. Но, за этот год мы многое сумеем с ней сделать.
Пока бегала по залу, разнося заказы, игнорировала жужжащий телефон. А когда увидела, что мне звонил Марк, побледнела.
Стала набирать его, но, уже он не отвечал.
До закрытия оставалось немного времени, и я пошла выносить мусор. Мы все семья и постоянно помогаем друг другу.
Выкинула пакеты в бак и замерла, услышав голос:
– Где твой телефон?