– Ма, вот это да. Ты даже меня удивила.
Смотрю на нее, а она и сама принарядилась, и даже губы подкрасила.
Так-так, что-то происходит. Не стану ее беспокоить, расскажет, если захочет, сама.
Наношу каплю парфюма и слышу звонок в дверь.
Мама спешит открывать, и я за ней.
Первым приехал Федор Николаевич с двумя букетами цветов. После юристы Петр и Евгений, с женами, а того, кто так был нужен мне все не было.
Звонить не стала, мама посматривала на меня с оптимизмом, а я становилась мрачнее тучи.
Все уже сели за стол. Я даже стала думать, что эти посиделки неуместны. Да и вообще много, о чем я успела подумать за эти полчаса.
Вновь звонок в дверь и сердце облепили бабочки.
Мама вышла со мной и, как только Марк появился на пороге, прилипла к нему в крепких объятиях. По лицу, на вид спокойного мужчины, было сложно сказать, что он испытывает, но разглаженная складка между бровей, подсказала: все хорошо.
Я расслабилась. Мама благодарила его разными словами. Мужчина подарил ей цветы, а после, протянул мне букет белых лилий.
Я застыла. Что это? Что означает этот знак?
– Лидия Станиславовна, вас гости ждут, – проговорила застывшей маме, и она быстренько убежала с улыбкой на лице.
Стою, не сдвинувшись с места ни на миллиметр. Не знаю что меня держит. Я хочу его снести собой и обнять всем телом и боюсь приближаться, будто это черта между нами и, перейдя ее это будет окончательно… что? Какое слово теряется в этих точках?
Смотрю в глаза, Марк и сам не решается на действие…
А потом мы вместе делаем его, одновременно.
Это точка невозврата и она пройдена, только что нами обоими, что будет дальше? Не знаю, но будет…
– Это тебе. Белые, так? Я запомнил, – улыбается, приближаясь к моему лицу, обдавая кожу горячим дыханием.
Принимаю шикарный букет лилий автоматически.
Вдыхаю… вбираю все до капли…
– Спасибо, – вновь робкая, слабая, беззащитная… Будто все щиты больше не спасают и вот она я, открытая книга, листай страницы, читай, но лишь ему это позволено…
– Ты красивая, София. Черт!
Выхватывает букет, кладет его на тумбу и заключает меня в свои объятия. Прижимает одной рукой за поясницу к себе, а второй обхватывает лицо и целует.
Поднимаю ладони и крепко сжимаю его в ответ.
Боже, меня трясет от него… меня просто разрывает на части! Я не могу. Просто не могу нормально функционировать рядом с ним.
Сплетаемся языками, руками, телами, душами и чувствами.
Где-то слышны разговоры, шум, смех и только тут, между нами, ничего кроме жгучей нежности и неукротимой ласки, и желания, просто быть рядом, в этих руках объятиях…
Нехватка воздуха и неохотное отстранение.
Соприкасаемся лбами глядя в глаза друг друга. Секунда и улыбка… открытая, искренняя, настоящая.
Притягиваю его и просто обнимаю, обхватывая его, как можно крепче своими руками. Чувствую его сильные мужские ладони на моем теле.
Вновь влажные глаза, но уже иначе… совсем иначе.
– Спасибо Марк, большое спасибо за все.
Беру его лицо, нежно касаясь пальцами красивого мужчины.
– Я очень тебе благодарна, – шепчу в его губы.
– Перестань, – отвечает так же хриплым, приглушенным голосом. – Я не мог иначе.
«Мог», – добавляю мысленно, – «просто, ты никогда в этом не признаешься!».
Отлипаем друг от друга и идем в зал ко всем остальным. Марк придерживает меня за талию, а я замечаю, что мест осталось только два, и они рядом.
Он отодвигает мне стул и сам садится, без лишних слов или взглядов.
Ладно, я же не против, особенно, когда его ладонь приземляется на мое колено, нежно поглаживая, как бы в знак успокоения.
А кого успокоить то надо?
Ужин проходит в приятной, дружелюбной обстановке. Мы даже не говорили о делах.
Марк касался меня постоянно. Нежно, гладил мое колено, а я таяла… таяла… таяла…
«Влюбилась…», – повторялось в голове мамино слово.
Неужели? Именно так выглядит это чувство? Я ведь не стану скрывать ничего от себя? Может наоборот, лучше разобраться?
Я боюсь подобных слов типа, «что, если…», но так хочется именно сейчас употребить.
Вдруг получится?
Я заметила, что меня мало волнует наша разница в возрасте. Я так же вижу, что наши перепалки словно живительная вода для него. И меня сильно беспокоит то, в каком мраке он привык быть и жить.
Супер герл, черт возьми.
Адвокат все больше уделял времени маме. Я не встревала в их разговоры, было так приятно находиться рядом с Марком, но почему-то не могла даже повернуться в его сторону.
Стали расходиться, когда на часах было уже довольно поздно. Марк прошел в мою комнату, пока мы с мамой провожали гостей.
Хотела помочь ей убрать со стола, но была отправлена в спальню.
Когда я вошла, он ходил по периметру и рассматривал фото и разные мелочи.
Остановился возле одной из рамок и взял ее в руки.
Подошла к нему и, заглянув через руку вспомнила, что это фото было сделано летом. Наше последнее теплое лето полной семьей.
– Ты на него очень похожа.
– Спасибо. Мама, иногда даже обижалась из-за нашего сходства.
– Зря, у тебя ее характер и доброта, – поставил на место рамку и повернулся.
– Сомневаюсь. Ты же знаешь какая я, – улыбнулась, поднимая взгляд к его глазам.
Обнимает меня за талию, приподнимая, так что приходится встать на носочки, гладит ладонями мою спину, словно обхватывает мою фигуру, настолько огромные они кажутся на моем стройном теле:
– Знаю девочка моя, знаю…
Такой нежный. Милый. Такой родной мужчина моему сердцу. Касаюсь пальцами его лица и оглаживаю овал.
Улыбаюсь ему и тянусь к губам. Слегка соприкасаюсь кончиком носа о его…
– Марк, – шепчу на выдохе и целую.
Обнимаю его руками и прижимаюсь всем телом.
Он опускает руки на мои ягодицы, сжимает их и ведет ладонями ниже, приподнимает раздвигая бедра. Обхватываю его торс ногами и чувствую, как он возбужден.
Член трется о мою промежность, которую отделяют только тонкая ткань трусиков. Мне хочется большего. Всегда…
Целуемся нежно, страстно, ласкаемся языками, губами.
Его пальцы гладят мою попку, но достают и до влажной дырочки. Трусики медленно съезжают вбок, каждый раз, стоит подушечкам пальцев пройтись по половым губам. Ткань становится лишней, и я готова его умолять порвать их.
Я так хочу моего мужчину, но понимаю, что мы за стеной от мамы и мне будет потом стыдно. Но, что он со мной творит?
– Марк, пожалуйста. Я больше не могу… давай… давай остановимся, – еле шепчу, когда чувствую два пальца скользящие в мое лоно.
Отстраняется и заглядывает в глаза, подмигивает мне и делает шаг к кровати.
– Я только начал, малышка.
– Марк, мама дома. Это…
– Я в курсе, – опускает меня на покрывало и ложится на меня.
Мое платье бессовестно задрано до пояса, и я даже не пытаюсь его поправить.
– Ты такая влажная. Я вижу твое возбуждение на бедрах. Не терпится попробовать тебя.
«Попробовать? Это что еще значит? Господи только не это!»
– О черт, давай лучше, как обычно. Да и мама, не услышит ничего. Не нужно, – слабо сопротивляюсь, когда он отстраняется от меня, и поглаживая мои ноги раздвигает их, упираясь взглядом прямо туда, где сейчас водопад будет литься.
Склоняется надо мной, целует меня в губы.
– Обещаю тебе понравится София.
Влажная дорожка по моей шее, прикусывает грудь сквозь платье, что становится немного больно, но я вся в нетерпении. Дрожу, как ненормальная, аж мышцы сводит.
Постепенно спускается и я ощущаю его дыхание на внутренней стороне бедра.
Затаила дыхание, ткань трусиков сдвигается в бок, пальцы раздвигают мои губки, легкий нажим на складочки пальцем и касание нежного языка.
Словно пером… скользит по моей дражайшей плоти, вырывая мои тихие стоны. Вцепилась руками в подушку над головой, кусаю губы, а грудная клетка болит от того, что дыхание настолько глубокое стало.
Марк засасывает спрятанную жемчужину, и теребит ее языком так быстро, словно вибрация проходит по клитору. Неосознанно сжимаю бедра. Мужская ладонь ложится на ногу вновь раздвигая.
Язык Марка, вновь начинает кружить по складкам, задевая нужные точки, погружаясь во влажную глубину.
Уже еле сдерживая стоны, я схватилась за его волосы, не позволяя отодвинуться. Надеюсь, он потом не выскажет мне за мои действия, но иначе я бы его уничтожила, если бы он отстранился от меня.
Двигаюсь навстречу, пока могу… а дальше делаю глубокий вдох, замираю вместе с этой планетой и всем временем мира, начиная кончать…
Марк продолжает играть языком, пока меня выгибает в этой прекрасной неге…
Воздух застрял в легких, и я просто не могу его выдохнуть, пока мое тело во власти этой атаки оргазма.
Отпускаю его голову и медленно уплываю.
Марк приподнимается, и я уверена смотрит на меня. Хочу его обнять, сжать в объятиях и не выпускать никогда, не позволять другим видеть его, говорить с ним.
Хочу плакать в этих руках, стонать, кричать и смеяться, только бы с ним, только бы рядом…
Глаза увлажняются, и я чувствую маленькую слезу, скатившуюся украдкой, потерявшуюся в моих волосах…
Ползет по моему телу вверх, смотрю в его прекрасное лицо и единственное, что могу сделать это поцеловать.
Обнимаю его руками, ногами, стискиваю, как могу сильно и целуя любимые губы.
Замираю от мыслей.
«Любимых? Это я сказала? Это мои чувства?»
Плевать, у нас есть это сегодня…
Продолжаю целовать, а Марк, одной рукой расстегивает свои штаны.
Не могу спокойно лежать. Начинаю стонать протестующе ему в рот, мне так хочется скорее ощутить его.
Рывок и мы соединены с ним. Черт возьми, как приятно…
Марк двигается быстро и глубоко. Так глубоко, что моя точка джи пищит в экстазе.
Голова идет кругом от нехватки воздуха, мы не отрываемся друг от друга ни на секунду, даже челюсть болит, но я его не отпущу, ни за что.