– Отвечай на мой вопрос.
– Я подумал, что она врет.
– Снова ошибка, – новый удар. – Ты не должен был думать мудило. Ты, должен был сказать. Проследить, – удар. – Удостовериться, – третий.
– Я вообще не должен был о ней говорить. Ты сам приказал.
– Но ты, блядь, умудрился. Вот только передал совсем не то, что должен был.
Падает на пол, как только отпускаю его.
– Ты лишил меня сына на четыре года, сука, – ору ему в лицо, когда он перекатился на спину и смотрел зареванными глазами.
– Я думал, что она, как Ира, – кричит в ответ.
– Четыре ебаных года.
Отхожу и понимаю, что я не меньший мудак. И только я во всем виноват.
Я не должен был ее отпускать, вот и все.
Слышу шум за дверью и после этого ко мне в кабинет влетает София.
Оценивает обстановку и бросается к пацану.
– Ты убил его?
– Нахера он мне нужен. Просто дал немного по ребрам.
Громко выдыхает, отходит от него и смотрит на меня.
– Ты не приехал, – говорит с обидой.
– Прости зайчонок. Я уже выходил, как этот появился. Хотел быстро закончить и бежать к вам.
"Господи, какая же она красивая. Такая милая".
София
Залетаю и вижу Марка, набыченный и вздыбленный какой-то, перевожу взгляд и вижу этого дохляка.
Первая мысль: «Не успела!»
Подбежала к нему, живой.
Выдыхаю с облегчением и не знаю, что делать дальше.
Роман встает и кое-как держится на ногах.
Если бы он не посмотрел на меня своим наглым взглядом, я бы, наверное, промолчала, но меня взбесило его надменное лицо.
– Как ты мог? Как ты мог лишить ребенка отца?
– Я же сказал тебе, – хрипит еле слышно, – что всегда буду на его стороне и буду защищать. Был уверен, что ты такая же сука, как та.
– Ты мог просто попросить доказательств.
– Пфф, ну да…
– Ты же сам рос без родителей, Рома. Речь о малыше. Даже, если бы я оказалась лгуньей, ты не имел права так поступать с моим ребенком.
– Да пошла ты… – не договаривает, как его сносит кулак Марка.
Вижу, как он заносит руку для второго удара, но я подлетаю и останавливаю его.
– Хватит. Достаточно.
– Сука.
Отходит в угол комнаты подальше от него.
– У тебя полчаса, на то, чтобы убраться из города и вообще этой области. Узнаю, что ты еще тут, тебя не найдут. Никто и никогда. Я не шучу. Даже несмотря на то, что никто и не станет искать.
Меня саму ударяют эти слова, но моего сына никто не пожалел. А он единственный, о ком я думаю всегда.
Служба охраны вытаскивает мерзавца, и я падаю в кресло. Прикрываю глаза, потому что устала и морально, и кажется, что физически не меньше.
– София, – отрезвляет меня тихий мужской голос где-то рядом.
Смотрю в его сторону и вижу стакан воды.
– Спасибо.
Выпиваю половину и встаю, чтобы уйти.
Придерживает за локоть и немного тянет на себя.
Не сопротивляюсь, но близко не подхожу.
– Марк, я же просила. Говори, что хочешь, и я пойду.
– Ты знаешь, чего я хочу, – хрипло выдает он.
Теряюсь от этого звука, такого гортанного мужского голоса. Его голоса…
Но я не имею на это права. Он на меня тоже не имеет прав. Мы не должны продолжать то, что разбило однажды меня и мое сердце.
– Прости, но я не нуждаюсь сейчас в деньгах, а по-другому, ты меня никогда не получишь. Вспомни свои слова.
Разворачиваюсь и ухожу, боясь, что накатывающие в глазах слезы не размоют вид и я не упаду.
Снова я чувствую эту боль. Ту, которая меня ранила настолько глубоко, что я не подозревала, какой бездонной может быть наша душа.
Я имею право на счастье? Имею ведь?
Ну так почему его нет? Да, отталкиваю Алексея, но на земле миллионы мужчин, а ты, глупое сердце мазохистки желаешь именно того, кто любит издеваться и раздирать в кровь, почти зажившие раны.
На следующий день, мы решили поехать на маршрутке с Игнатом. Он любитель общественного транспорта. Марк обещал подъехать к нам в кафе, как решит свои дела.
– Здравствуйте. Простите, что так поздно.
– Ничего страшного, вы не последние.
– Иди ко мне мой сладкий, – сынок протягивает свои маленькие ручки ко мне и обнимает. Поднимаю его и кружу. – Ну что? Поедем к бабушке?
– Даааа.
– Тогда побежали, – беру за руку, и мы направляемся на выход из садика, помахав на прощание воспитательнице.
Проходим наш привычный путь к остановке. Конечно, не самое удобное место, приходится огибать целый многоэтажный дом, но этот садик лучше, чем, тот, что находится рядом с домом. Тут и программа лучше и мне от работы, не так далеко забирать сына и ехать к маме, а после все домой. Если мы на такси, то выходим через другой вход, где удобный подъезд для машины.
– Игнат, ты хорошо покушал в садике? Или, как обычно ждешь, когда бабушка накормит?
– Ел, и Малина со мной.
– Из одной тарелки?
– Да. Она обижается если я не делюсь.
– Она тебе нравится?
– Да. Класивая.
Слышу будто топот позади нас с сыном и оборачиваюсь, задвигая его за себя и кричу от ужаса увидев несколько крупных мужчин в черном.
А после, получаю сильный удар по голове.
Валюсь на землю скатившись с тропинки.
В глазах темные пятна. Слышу плач сына.
– Сынок. Милый ты где, – вырываются хрипы и слезы вперемешку.
Зрение проясняется, а я только успеваю заметить, как моего мальчика тащат, схватив словно мешок.
– Неееет, – пытаюсь подняться, но получаю сильный удар в живот. Боль, последнее, о чем я стала бы думать.
Ползу за этой тварью и падаю окончательно, потеряв сознание, после второго удара в затылок.
"Сыночек мой… прости милый!"
Глава 25
Влетаю в кабинет, плевав на крики охраны и еще кого-то там, прижимая к затылку свою кофту.
У него за столом какая-то девица. Она поворачивается ко мне, и я узнаю ее, та самая из ресторана, но мне плевать на них обоих.
– Пошла вон отсюда.
Девица смотрит на меня разъяренно.
– Ты кто такая? Охрана.
– София? – наконец-то отмирает Марк.
Видимо, видок мой оставляет желать лучшего.
– Я сказала, нахрен иди отсюда. Марк убери ее. Мне срочно нужен разговор, при ней не стану.
– Оль, выйди, мы закончили.
– Что?
– Господи, да почему ты такая тупая-то?
– Послушай девочка…, – встает со своего места и направляется ко мне.
– Выйди я сказал, – рычит громким басом мужчина.
Ощетинилась и пройдя мимо, выходит.
На меня обрушивается вся ситуация разом, и я практически падаю на пол.
– Марк они забрали его, – начинаю рыдать. – Забрали Игната. Твари.
Мужчина стоит в шоке и не произносит ни слова.
Его оцепенение длилось буквально пару секунд, а после, он быстро берет себя в руки. Хватает телефон и начинает звонить.
После подбегает ко мне и начинает осматривать голову, из которой кровь так и идет, но уже не сильно, как в первые минуты после того, как я очнулась на земле.
– Малышка, сейчас придет врач, а пока тебя будут лечить, расскажешь Борису все, что запомнила.
Только хочу ответить, как к нам вваливается куча мужиков в костюмах. Один из них садится на стул рядом и просит рассказать все.
Марк снова прикладывает ткань к ране, и я слышу, как она начинает шелестеть.
– Что там?
Он смотрит непонимающе. Забираю кофту и проверяю карманы.
Вытаскиваю записку с номером телефона, и просьбой перезвонить.
– Это не мое.
Мне вручают какой-то кирпич с антенной, и я, дрожащими пальцами набираю проклятые цифры. Успеваю заметить, что уже почти семь. А значит прошло два часа.
«Господи, маленький мой, в чьих-то руках, один.»
Слезы непрерывным потоком льются из глаз, и я просто не в силах их остановить.
– Алло? С-слышите меня?
– Здравствуй, Соня, – говорит грубый мужской голос.
– К-кто? К-кто вы? Пожалуйста… – снова реву, как сумасшедшая, – верните моего мальчика. Я вас очень прошу. Он совсем малыш.
– Страшно терять сына, София?
– Пожалуйста, не делайте ему больно. Я вас умоляю. Прошу… прошу… прошу…
– Не вой. Никто не сделает ему ничего.
– Спасибо. Скажите, что вам нужно. Просто скажите.
– Мне нужно, чтобы и мой сын вернулся домой. И ты, с твоей мамашей, мне поможете.
– Но я… не понимаю.
– Сейчас поймешь. Я хочу, чтобы на пересмотре дела по удо, вы подтвердили, что не против выхода Степана из тюрьмы.
– Что? Так вы…
– Да, это старший Емельянов.
– Но, что за бред? С чего это нас будут слушать? Мы тут вообще не причем.
– Еще как причем. Ваш дорогой Державин, и его помощники, поставили такое условие судье, прежде чем засадили Степу в тюрьму. Что, когда придет время удо, вы будете обязаны подтвердить, что он все осознал и он попросит у вас прощение. В прошлом году, когда мы пытались добиться его свободы, мы были не в курсе данного момента, но в этом, мы подстраховались, чтобы простимулировать вас не делать глупостей.
– Не верю. Быть такого не может. Это же смешно. Плевать я хотела на вашего сына, пусть выходит на свободу. Только верните моего мальчика.
– Вот и скажи об этом своей матери. Она год назад отказалась.
– Мама?
– Вот именно. Так что встретимся завтра в здании суда.
Сказал и отключился.
Сижу не живая.
– Записали. Пойдем работать.
У меня забрали телефон, пришел врач, начал что-то творить с раной, а я не могла поверить, что это правда. Что мой малыш может пострадать из-за него.
Смотрю на потерянного Марка и закипаю от злости. Врач выходит из комнаты, срываюсь с места и бегу на него с кулаками.
– Это все ты виноват, – бью его в грудь.
Он не ловит мои руки, просто стоит и ждет, когда я успокоюсь, выпустив пар. Но я и не планирую останавливаться.
– Ты. Это ты все сделал. Господи, зачем ты это сделал. Мерзавец. Из-за тебя мой мальчик в руках этих психов. Мой сын, – кричу ему в лицо.
– Он и мой сын София, – рычит в ответ.