Невзрачный на вид мужик, немолодой, с морщинистым лбом и залысинами на полголовы. Взгляд жесткий, пронизывающий. Ох, и не просто будет с ним.
Начальник службы безопасности компании «Горникель». Миша пытался забить «стрелку» с генеральным директором, но его ловко переадресовали к начальнику службы безопасности. Дескать, Антон Алексеевич не просто заведует этой службой, он представляет «крышу» «Горникеля», поэтому все вопросы к нему.
Надо было забивать «стрелу» где-нибудь на природе, в глухом безлюдном месте, но и в этом Коробка прокатили. Дескать, «Горникель» никаких претензий к «Экспоруд» не имеет, поэтому и встречаться никому ни с кем не надо. А если Мише надо, так уж и быть, господин Явленов готов принять его на своей территории. К тому же он хотел побывать в офисе «Горникеля». Как известно, офис – это лицо предприятия.
А «лицо», надо сказать, впечатляло. Красивое здание, десятки кабинетов, ремонт и обстановка на миллионы долларов. У Дарины в офисе тоже круто, но далеко не так.
– Я вас слушаю, господин Коробко, – беспристрастно глядя на него, сказал Явленов.
– Да нет, это я тебя слушаю, мужик! Я не спрашиваю, зачем вы на «Экспоруд» наехали. Я объясняю вам, что этого делать нельзя.
– Никто ни на кого не наезжал. Вас ввели в заблуждение.
– Ты мне вола тут не води. Я тебе не фраер, мне тут арапа заправлять не надо… Короче, ты сейчас пойдешь к своему боссу и скажешь, что «Экспоруд» готов продать комбинат, но по реальной цене. По реальной!
– Именно такую цену мы и предлагали. Реальную рыночную цену. И не знаю, что вам такого наговорили, – спокойно произнес Явленов.
– Ты думаешь, я тут что-то выяснять буду? Нет! Я всего лишь предупреждаю! Если Дарина Темкина пожалуется мне на ваш беспредел, вы будете иметь дело со мной! А уж я решу с вами вопрос раз и навсегда.
– Это угроза?
– Угроза. Реальная угроза. Я в законе! Я сказал!
Явленов пытался, но не смог сдержать свое удивление, выдав его движением брови.
– Да, в законе! Как там и что, тебя не касается! И «Экспоруд» под воровской «крышей»! Воровской сход будет, вас там всех «гадами» объявят и «мочить» будут на каждом углу! Ты понимаешь меня, мужик?
– Понимаю. Но не совсем. И не знаю, за что нас, как ты говоришь, нужно «мочить». Мы играем по правилам. И если кто-то не хочет эти правила принимать, это его проблема.
– Я тебе сказал. Завтра. К твоему боссу подъедет Дарина Робертовна. Вам нужен комбинат, и вы его получите. Но по той цене, которую она запросит. Ты меня понимаешь?
– А если нет?
– Я все сказал.
Миша поднялся из-за стола, и его вдруг повело в сторону. От всех этих зеркал у него закружилась голова. Впрочем, он быстро справился с ситуацией. И чтобы Явленов не усмехался, глядя на него, он навел на него пальцы правой руки. Пусть не изображает из себя крутого Уокера, по-любому, ему с его псами перед воровской силой не устоять. И хорошо, если он это понимает.
Глава 19
Картофель-фри, сосиски, салат, водка. Скромная «поляна», но Артему она снилась. Поезд катит по рельсам, вагон-ресторан мерно качается, пейзажи проносятся за окном. Он едет домой – за рюмкой водки. Все как во сне. Но наяву.
Устал он за последнее время. Всего полгода оставалось ему до срока, когда его перекинули на новую беспредельную зону. Он уже и не хотел, но его не спрашивали. А зона сложная, там и бандиты лютовали, и «козлы» бесились, и менты жировали. Сложно пришлось Артему. Три месяца его через «матрас прокручивали», пока он смог хоть как-то зацепиться за зону. И еще два месяца он рвался к власти. Срок у него заканчивался, поэтому он торопился. И добился-таки своего, поставил воровскую власть. Только вот закрепить не успел. Отомстили ему бандитские отморозки, воткнули нож в спину. Из больнички его на свободу и выпустили… В зоне сейчас воровской «смотрящий», вроде все нормально, но подводные течения там серьезные, как бы не смыло «положенца»…
Впрочем, Артем свое дело сделал, а как там будет дальше, пусть об этом у других голова болит. Для него прозвенел звонок, он откинулся и едет домой. Рана еще не совсем затянулась, но жить можно…
– Свободно? – спросил вдруг знакомый женский голос.
Дарина?.. Артем вздрогнул, повернул голову и увидел улыбающуюся Катю.
Дарину он не переставал любить, но и Катю тоже любил – как верную и преданную женщину. И рад ей был не меньше, чем Дарине. А если меньше, то совсем на чуть-чуть.
– Для тебя – всегда!
Он поднялся, обнял ее, а когда отпустил, увидел слезы на ее глазах. Катя прильнула к нему, прижалась с жадностью одуревшей от счастья женщины. Она повзрослела, превратилась в ухоженную стильную женщину, и от нее так приятно пахло. Родной запах.
А вот сам он выглядел не очень хорошо. И похудел, и осунулся, нет уже в плечах прежнего размаха. Штрафной изолятор – не санаторий, да и борьба за власть отняла много сил, нервов и здоровья, а в больничке после ранения он и вовсе усыхать стал. Но ничего, на свободе оживет, оклемается. Свобода для него – отпуск между отсидками. Отдохнет пару лет, и… Не хотелось больше бродить по лагерям и пересылкам, но ничего не поделаешь, раз уж так назначено судьбой…
Неважно выглядел Артем после зоны, но Катя видела в нем прежнего молодого, пышущего здоровьем и силой парня. И относилась к нему так же, пока не увидела повязку на его боку. Вот тут-то все и началось. «СВ» превратился для него в вагон санитарного поезда…
Постельный режим, диетическое, но насыщенное белками питание. Катя взялась за него вплотную. Медсестра утром была, перевязку сделала, укол поставила. Лекарствами в комнате запахло, но Артем поднялся, открыл форточку. Не нравился ему больничный запах, тоску он наводил. Вернее, мог, но пока все хорошо и настроение у Артема отличное.
Домой он вернулся, к своей женщине. Пусть она и не самая любимая, но своя. Квартира, правда, другая. Элитный дом, четырехкомнатные апартаменты, студия, совмещенная с кухней, по площади не уступала ее прежней квартире. Ремонт и мебель на грани фантастики. Огромные деньги Катя вбухала в это дело, но иждивенцем Артем себя не чувствовал.
Он хорошо поднялся на деньги, перед тем как сесть. И все, что у него было, досталось Кате. Он сам хотел выкупить у Коробка цех ее отца, но Катя уперлась. Сначала отказывалась от денег, потом сказала, что не хочет иметь с Мишей никаких дел. Деньги она, в конце концов, взяла и арендовала на них прозводственные площади. Сейчас у нее своя швейная фабрика, причем весьма успешная.
Катя производила очень качественные вещи, но выставляла их под собственным брендом, поэтому товар продвигался не так хорошо, как бы того хотелось. Тогда она открыла в Москве магазин дорогой фирменной одежды и ассортимент от известных торговых марок слегка разбавила своей «выпечкой». За одним бутиком открылся второй, третий… Дело пошло. И свой бренд она засветила, и на фирменной одежде хорошо поднялась.
Одним словом, успешная женщина. И честная. Она хотела оформить на него половину акций, но Артем не захотел паразитировать на своей женщине. Если бы кто-то посторонний получил у него деньги для разгона, он бы потребовал свою долю, но Катя своя в доску. Она помогала ему и словом, и делом. И в зону к нему приезжала, «дачки» отправляла, письма слала – «грела», одним словом. И ждала… Нет, не мог он требовать от нее доли в бизнесе, который она поднимала сама, на своих только с виду хрупких плечах. К тому же он вор, ему нельзя иметь собственность.
Катя вкатила в комнату тележку, на которой лежал поднос с едой.
– Кушать подано? – с благодарной улыбкой глянул на нее Артем.
– Зачем ты поднялся? Ложись!
– На кухню поехали…
Надоело ему бока отлеживать, и кофе в постель утомило. Катя пыталась возразить, но Артем просто не стал ее слушать.
Он оделся, переместился на кухню, сел за стол, Катя поставила перед ним тарелку супа с домашней лапшой. И курочка особая, для супа, с рынка. Запах – закачаешься!
– Водочки не попрошу, – взяв ложку, сказал Артем.
Она кивнула. Ну, хоть в этом их мысли сходятся… Хотя на самом деле он с удовольствием бы выпил. Чисто за здоровье. Но у него еще будет возможность посидеть в ресторане с уважаемыми людьми. Давно уже пора визит вежливости тому же Сергилу нанести. Здесь он уже, в Москве, весь в делах. Артем очень ему благодарен. Он и прогоны про его честь делал, и дело поддерживал… Одно плохо, до воровской короны дело не дошло. Сам Артем этот вопрос не поднимал, ждал, когда его покровители созреют. Ему обещали, его уверяли, но как-то все не складывалось, то одно, то другое, то его самого на этап отправляли…
– Что, неважно выгляжу? – спросил он.
– Ну, сейчас уже лучше…
– Мне бы железо потаскать, штангу там, гири.
– Хорошо, я оборудую комнату под тренажерный зал.
– Какую комнату?
– Ну, гостевую спальню.
– Почему гостевую? Почему спальню? Там же нет мебели.
– Нет гостей, нет мебели.
– Не бывает гостей?
– А зачем они мне? Я тихо живу, – вздохнула Катя, отводя в сторону взгляд.
– Что-то не так? – нахмурился Артем.
– Ну, ты же не зря про гостевую спросил… Детская там должна быть.
Не получается у них родить ребенка, а она так этого хочет и очень переживает.
– Ничего, какие наши годы!
– Ну да, – тускло улыбнулась она.
Дарина качала головой, пальцами одной руки поглаживая запястье другой. Она разговаривала с генеральным директором «Горникеля», но к компромиссу они так и не пришли.
– Я перешла Кручинину дорогу, он должен был выкупить этот комбинат. Он там под себя почву готовил, а я влезла в эту посудную лавку.
– В посудную лавку?
– Ну, он так сказал…
– Он тебя со слонихой сравнил?
– Выходит, что так, – с горечью усмехнулась она.
– Что ж, тогда мы сровняем его с землей. И заминусуем на два метра под уровень. Или нет?
– Для меня лучше комбинат за собой оставить, чем отдать его за два с полтиной.
– Уже за два с полтиной?