Харпад шел очень медленно, подстраиваясь под скорость других прохожих, чтобы не выбиваться из толпы. Делал это инстинктивно. Никакой спасательной миссии, скорее рискованный способ удостовериться, что дочери ничего не грозит.
На границе центра, Воли и Охоты жили иные люди. Художники. Несмотря на близость Барьера, который маячил холодной серостью в перспективе улиц, этот район не превратился в трущобы. Жители заботились о том, чтобы тут не появлялись нежелательные элементы. Они хотели сохранить привычный им стиль жизни, даже если он был непонятен для других варшавян. Были даже те, кто жил в домах с окнами, выходящими в вечную черноту космоса.
Это тут, на другой стороне проспекта. Пятнадцатиэтажная каменица с фасадом из красного клинкера до Перемен имела не больше пяти-шести этажей. Марысю держали на шестом этаже со стороны фасада, справа от лестничной клетки. Откуда он знал? Просто знал и был в этих знаниях абсолютно уверен.
Харпад не остановился, не посмотрел вверх, это было бы слишком подозрительно. Вместо этого он свернул к двери дома напротив. Домофон не работал, но двери открылись, когда он их толкнул. Он вошел в холодный холл. Пол был украшен стертой мозаикой из белых и коричневых плиток. Трехпролетная лестница окружала выложенную сеткой шахту старого лифта. Интересно, каменица после Перемен была восстановлена в первоначальном виде или ее создали под влиянием нового веяния? Мозаика на полу тогда тоже была сплошной и гладкой, а двери квартир не были обшарпанными? Он пытался занять голову чем угодно, кроме мыслей о Марысе.
Поравнялся с дверями лифта. Нужно на шестой этаж, но в кабине точно есть камера. Он неохотно потащился к лестнице. Минимизация рисков. Поднимался без спешки, потому что боялся вида из окна, там, наверху. Уже на четвертом этаже его сердце колотилось, а пот стекал по спине. Вот он, результат пьянства, полного пренебрежения в течение года своим состоянием и перевозки собственной задницы в автомобиле с кондиционером. Он остановился на площадке перевести дыхание.
Где-то наверху хлопнула дверь, на лестнице раздались шаги. Из-за шахты лифта показалась пожилая женщина с пятнистой борзой на страшно худых ногах. Незнакомка и сама была худой, словно питалась только зеленым луком и воздухом. Она остановилась, не доходя несколько ступенек до нюхача, и поджала накрашенные губы. Пес тоже следил за ним — он был слишком глуп, чтобы сделать что-то еще. Это был робот без защитных функций.
— Фигура… — Харпад заставил себя улыбнуться.
Губы женщины несимметрично дернулись. Это объясняло, что он делает в пролете между этажами, но не в самой каменице. Однако этого хватило, чтобы женщина и ее пес пропустили его без слов. Даже если бы они вызвали полицию, что с того? Он не сделал ничего плохого.
Мужчина посмотрел вверх, но не двинулся с места. А знает ли g.A.I.a. все то, что должна знать, или только экстраполирует из обрывков информации? Уже через мгновение выяснится, сможет ли она локализировать ребенка с точностью до нескольких метров. Он отдохнул и пошел дальше. Уже начинал жалеть, что пришел сюда. Лучше бы сидел в баре и ждал до восьми тридцати. То, что он увидит через окно, не поднимет ему настроение и никак не поможет дочери.
Харпад прошел шестой этаж и остановился только между этажами. Посмотрел на дом напротив и замер с ладонями, прижатыми к деревянному подоконнику. Она была там, сидела за столом с какой-то женщиной и еще одной девочкой с рыжими волосами. Они втроем смеялись. Похоже, во что-то играли, потому что Марыся передвигала на столе какие-то мелкие элементы. Без бинокля он больше ничего не смог рассмотреть. В комнате слева сидело трое мужчин — один занятый коммуникатором, двое разговаривали. Они даже не закрыли окна — не боялись, что кто-то увидит. Он вздохнул с облегчением. С малышкой ничего не случится, если она заложница профессионалов. Они отпустят ее к девяти, когда произойдет то, что должно. Он сделал то, что от него требовалось, они убедятся в этом через пару часов. Тогда все вернется на круги своя.
Откуда он знал, что тут будет окно, через которое он увидит дочь?
Не было времени над этим размышлять. Внизу раздался топот двух пар ботинок. Кто-то бежал по лестнице, и Харпад был уверен, что бегут за ним. Он отступил от подоконника и посмотрел на лифт — кабина стояла внизу. Не успеет сюда подняться. Он мог побежать вверх, но его схватят через два этажа. Стучать в случайные двери плохая затея — только полиции здесь не хватало. Ничего другого он не придумал. Время поджимало.
Он подошел к балюстраде. Их уже было видно через стальную сетку и механизмы лифтовой шахты. Выносливость и сила точно поддерживаются химически. Он отступил от перил и посмотрел через плечо на каменицу напротив. Трое мужчин стояли возле окна и смотрели на него.
Они ничего мне не сделают, я им нужен. Иначе зачем они похитили Марысю?
Двое неизвестных преодолели последние ступени. Без отдышки и следов усталости они остановились в метре от Харпада. Квадратные, стероидные рожи с равнодушным взглядом, костюмы, заполненные мышечной массой. Сопротивление не имело смысла — их рефлексы были на высоте. Нюхач оперся на перила и сглотнул слюну. Старался не показывать страх. Один из горилл приблизился, и Харпад инстинктивно напряг мышцы пресса. Он чуть не задохнулся. Мужчина, удерживая его, ударил еще два раза. Только потом задал вопрос:
— Ты чего сюда приперся?
Он отпустил Харпада и позволил ему упасть на колени. Нюхач не сразу смог вздохнуть. Бьют не со всей силы, промелькнуло в голове. Я им нужен.
— Увидеть дочь…
Мужчина взял его за подбородок и уставился равнодушным взглядом.
— Откуда ты узнал, где она?
Харпад и сам бы хотел это знать.
— Предчувствие.
— Предчувствий не существует. Откуда узнал?
— Предчувствие…
Он встал. Но поздно осознал, что они воспримут это как провокацию. Следующий удар в живот снова заставил его упасть на пол. Он дышал поверхностно. Они ничего мне не сделают. Я им нужен.
— Ваш шеф нанял меня из-за того, что у меня есть предчувствия.
Он смотрел в пол. Не знал, что они собираются делать. Они стояли неподвижно.
— Откуда узнал?
Паршивые из вас собеседники. Я уже сказал.
Нет, он этого не сказал. Но они и так его не убьют, он им нужен. Хотя это не спасет от очередных болезненных ударов.
Первый из горилл поднял его за куртку.
— Откуда узнал?
Харпада внезапно осенило. Они не блещут интеллектом и ничего не знают о планах Вольфа. Их задача охранять Марысю, а нюхач встал у них на пути. Они убьют его, ведь так легче. Убьют, потому что не подозревают, что Вольф сделает с ними.
— Про это я могу говорить… — он застонал, — только с вашим шефом.
Минута молчания. Горилла что-то понял, потому что вместо удара вытащил коммуникатор и навел объектив на Харпада. Кому-то отправил фотографию и перешел в состояние спокойного ожидания, из которого его вывел только сигнал полученного сообщения. Он посмотрел на экран и сказал тем же равнодушным тоном:
— Через десять минут ты должен быть на другом конце города. Не возвращайся сюда.
— А что с дочерью?
Они развернулись и медленно спустились по ступеням. Харпад поднялся, рукавом вытер рот. Он хотел посмотреть в окно, но сдержался.
Поднялся на этаж и встал возле дверей лифта. Его уже не волновала камера. У него было странное впечатление, что те двое ждут его на два этажа ниже, чтобы еще раз приложить. До того как он нажал на кнопку лифта, высоко вверху раздался лязг архаичного движка. Тросы задрожали, и кабина начала подниматься по оси вращения Кольца Варшава. Нюхач сглотнул слюну и отступил на шаг. У него болели живот и ребра. Он не хотел повторения. В голове уже появился ответ на вопрос, откуда узнал. Теперь он был решительно настроен сказать.
Лифт остановился. Двери, скрипя, разъехались. Из кабины вышла худенькая женщина с худой борзой. Она задержалась на пороге, заметив его пристальный взгляд. Харпад прошел мимо нее и побежал по ступеням.
Часы над дверями комнаты без окон показывали половину шестого. Бетонные стены с едва видимыми следами штукатурки дышали холодом. Юдита сидела за столом и раздумывала, как начать.
— Я рад, что ты приехала, — сказал сидящий напротив Талинский, — но ты должна быть там и следить за последними приготовлениями.
— Я заступаю через полтора часа. А перед этим хотела поговорить лично. Электронная коммуникация может быть под контролем.
Она встала и сделала несколько шагов вдоль бетонных стен. Села на кровать.
— Есть способ, — сказала она тихо. Опустила голову и закрыла лицо руками. — Есть способ проще выполнить последний пункт плана. Лучше, чем твой. Надежней. Не знаю, как я могла вообще об этом подумать, но способ есть.
Мужчина подошел и погладил ее по голове. Она смущенно усмехнулась.
— У нас мало времени, — он посмотрел на часы. — Говори.
Вальдемар Крушевский сидел за рабочим столом в своем офисе на Праге и просматривал виртуальные документы, парящие над столешницей. Полупрозрачные, они накладывались друг на друга, пока он не придвинул один из них ближе. Наверху, в полусантиметре над рапортами о состоянии баланса кольца, висели две простые таблички.
— У меня два списка, — сказал он, хотя кабинет казался пустым. — Я выписал себе, чтобы легче запомнить. Двенадцать самых важных дел, которые необходимо уладить в течение следующей каденции. Это левая сторона таблички. Справа я записал те дела, которые я должен пообещать уладить, потому что люди хотят это услышать, несмотря на то что половина из них вредна для Варшавы. Оба списка имеют три общих пункта. Я продолжаю спрашивать себя, как так вышло, что мы до сих пор не… вымерли, — он хотел сказать «не исчезли с поверхности Земли», но именно это и случилось. — Что за дьявольский механизм заставляет нас совершать столько ошибок, полностью осознавая их. Словно мы служим капризному, избалованному ребенку, а не обществу взрослых людей, которые могут мыслить категориями причин и следствий. Существует более прогрессивная модель управления Кольцом — корпоративная. Никто в здравом уме не предложит такое, потому что это угроза непобедимой системе. Угроза святой демократии. Я даже не собираюсь это записывать в своем списке пожеланий, потому что это бессмысленно. Если я скажу что-то в таком духе, все накинутся на меня, мол, я планирую атаку на демократию. А тем временем правда в том, что глупцы выбирают плохих представителей, хитрожопых, которые потом плохо руководят. А плохо руководят именно потому, что они хитрожопые. Я знаю, меня тоже выбрали. Тут к власти по-другому не придешь. Это не продвижение собственных качеств, а только жульничество для толпы. Так можно выбирать председателя сельсовета, а не мэра Варшавы. Компетенция в управлении Кольцом на старте проигрывает примитивному остроумию.