себе никогда не будет крепостью, потому что его конструкция недостаточно вынослива. Он, недолго думая, затеял контролируемую строительную катастрофу, после чего виллу можно было только отстраивать заново. Он заказал проект идентичной коробки, но из железобетона, с радиационными защитными панелями в стенах и с несколькими другими установками, повышающими безопасность, которые могли на долгое время дать жителям этого дома независимость от городских коммунальных служб. Также он добавил автоматические противопожарные системы, фильтры с управляемой вентиляцией и систему, которая могла изолировать дом в случае заражения окружающей среды. Многочисленные охранные системы, которые, очевидно, никогда не будут использованы, стоили в два раза больше, чем сам дом.
Это ничего. Важной была локализация, которая, благодаря своей истории, добавляла престиж. А престиж вместе с безопасностью — это то, что Здонек ценил больше всего.
Кованые ворота открылись, пропуская лимузин «Варшава М400». Выбор марки не случайный — машина была небольшой и менее комфортной, но однозначно ассоциировалась с этим городом.
Ворота, как и все ограждение, выглядели вполне обычно, но они были в состоянии остановить грузовик на максимальной скорости. Водитель дождался, пока они закроются, и только тогда открыл гараж. Машина заехала под землю. У депутата была дилемма: как безопаснее выходить из машины — в гараже, когда ворота уже закрыты, или на подъезде, чтобы заходить в дом с главного входа. Каждое решение имело свои минусы, но окончательно он признал, что менее рискованным будет выходить из машины в гараже.
Охранник открыл дверь пассажирского отделения. Прежде чем они заехали в ворота, он убедился, что в доме нет ничего опасного. Несмотря на это он всегда шел впереди и заходил в холл первым. Оценивал состояние системы управления безопасностью и, если все было в порядке, кивал головой в знак того, что можно переступить порог. Сам охранник направлялся в маленькую комнату возле главного входа, откуда мог контролировать ситуацию в доме вплоть до конца своей смены.
Интерьер, выдержанный в светлых тонах, был выполнен в смешанных стилях. Метровые вазы, стоящие при входе в салон, были римскими. Еще персидский ковер, кресла в стиле Людовика какого-то там, белая обшивка и зеленые обои с золотыми узорами. Хаос.
Депутата уже ждала девушка с туго затянутыми в конский хвост темными волосами. Она по-старосветски присела в реверансе, держа в руке тапочки. Одета была в костюм французской горничной или японской школьницы. Порой она надевала юбку покороче, и эта версия включала в себя также декольте поглубже, которое подчеркивало рвущийся на волю большой бюст. Когда она встала на колени, чтобы развязать шнурки на его обуви, депутат не смотрел в пол. Он отдал ей плащ и кожаную папку, в которой никогда ничего не носил, но считал, что она прибавляет ему солидности. А еще могла быть щитом, если бы кто-то посмел в него что-нибудь кинуть. Ничего подобного никогда не случалось, но Здонек предпочитал быть готовым всегда и ко всему.
— Благодарю, Анна. Что сегодня на ужин?
— Бульон и печень ягненка в мятном соусе, а на десерт шоколадный мусс, мой господин.
— Прекрасно.
Через салон он прошел в столовую, по дороге помыв руки в ванной. Сел во главе стола и положил обе руки на скатерть. Анна поставила посредине фарфоровую супницу и изысканным черпаком налила бульон в тарелку. Именно столько, сколько он любил. Она наполнила тарелку также для госпожи дома с противоположной стороны стола. Вторая девушка внесла накрытое серебряной крышкой блюдо. Ее звали Агата, и она выглядела как копия первой, только блондинка. Принесла еще соус, открытую бутылку бордо и доску с сырами и виноградом. В завершение она зажгла две свечи спичкой.
— Желаете чего-нибудь еще?
— Это все, спасибо.
Он подождал, пока они выйдут и закроют двери. Только тогда положил коммуникатор за тарелкой и опустил ложку в суп. Во время ужина никто не имел права входить в столовую, пока хозяин не позвонит. Голопроекция запустилась сразу, как только коммуникатор скоординировал с домом протоколы безопасности. Виртуальные документы закружились над столом. Здонек листал их, увеличивая наиболее интересные фрагменты. Сейчас читал только сокращенную аналитику своих экспертов. Утром ознакомится с их расширенными версиями. Похоже, что дебаты помогли ему набрать пару дополнительных процентов. Было несложно. Приложение, симулирующее приблизительные алгоритмы g.A.I.a., оценивало его ПО на уровне восьмидесяти пяти, что для политика было очень хорошим показателем. Он подумал, что стоило бы это проверить у какого-нибудь хорошего нюхача, но это уже после выборов, когда будет больше времени. Не хватало обновления программного обеспечения после последней реконфигурации g.A.I.a., но над этим уже сидели программисты. Пройдет несколько дней, прежде чем алгоритмы возобновят свою точность.
Он заметил, что бульон его жены стоит нетронутый, а приборы лежат там, где их положили девушки.
— Не ешь, дорогая? — Он поднял брови, но, не услышав реакции, вернулся к чтению. — Ты же знаешь, что я люблю читать за едой. Мое время очень ценное. Я просматриваю вступительные рейтинги, и похоже, что… — Он посмотрел на жену сквозь висящую в воздухе нематериальную кипу документов. Она молчала, сверля его непроницаемым взглядом. Он вздохнул и выключил жестом проекцию. — Знаю, что мало времени проводим вместе, только во время ужина. Но и на завтраках тоже. У меня такая работа, благодаря которой мы можем тут жить и каждый день есть то, что другие не могут себе позволить даже на праздники.
Он отставил наполовину пустую тарелку, встал и поднял крышку с блюда. Аромат мяты и мяса наполнил комнату. Он потянулся за тарелкой жены и наложил большую порцию. Полил соусом и задержал руку над соусницей, вместо того чтобы ее отставить.
— Налить тебе больше соуса? Сегодня мятный. — И снова без ответа. На всякий случай он налил еще немного. — Ты злишься? Смотрела дебаты? Очевидно, тебе не понравилась та история с ребенком и убийством… Ужасно, ужасно! — Он покачал головой и положил себе картошки, едва заметно улыбаясь. — Вечер прошел успешно. Я убедил богачей, что Крушевский хочет потратить их деньги на проекты, на которых никто не заработает. Я убедил бедных, что Велицкий печется только о собственной заднице и о задницах своих коллег.
Он обеспокоенно посмотрел на жену:
— Тебя не расчесали так, как нужно… Ах, эти маленькие ленивицы! — бросил он. — Я напомню им потом об их обязанностях… Если не постараются лучше, выгоню их. Выгоню на улицу!
Подчеркнул сказанное категорическим жестом, долил вина в бокалы и принялся за еду. Отрезáл кусочек мяса, набирал порцию картошки и клал все в рот. Кусал, жевал, глотал. Брал еще. Отодвинул тарелку, съев едва ли половину. Еды было много, он никогда не съедал больше половины. Это изобилие означало, что голод им не грозит, что он может себе позволить такое расточительство. Он догадывался, что остальное доедают Анна и Агата, может, даже делятся с охранниками. Он не был против, наоборот, даже приятно.
Наконец, он отрезал себе кусочек сыра, съел его с одной виноградиной и запил небольшим глотком вина.
И позвонил в маленький серебряный колокольчик. Через мгновение двери кухни открылись и обе девушки вошли в столовую. Анна поставила на столе высокий стакан апельсинового сока.
— Вам понравился ужин? — спросила она.
— Был восхитителен. — Здонек встал и вытер рот салфеткой.
— Желаете что-нибудь еще?
— Спасибо, вы можете быть свободны.
— Спокойной ночи.
Он вышел из столовой со стаканом сока в руке. Первый этаж виллы напоминал страшный сон архитектора. Из трех проектов Здонек выбрал случайные элементы, и вышло то, что вышло. Он этого не понимал. Чувство вкуса у него отсутствовало, а ни один из его гостей не упоминал о безвкусице интерьера.
На вилле не было кабинета. Хозяин не любил работать дома, считал, что дом должен служить для другого и ассоциироваться с безопасностью, отдыхом и спокойствием. Он отдыхал в небольшой библиотеке, размещенной в стороне от сада. От пола до потолка всюду стояли книги, разделенные по высоте, чтобы не тратить место на элегантных дубовых полках, которые стоили примерно как небольшой автомобиль. Напротив дверей за открытыми шторами находилось окно, свет которого приглушали направляющие бронированных роллет. За пуленепробиваемым стеклом было видно газон, освещенный низкими фонарями, и туи, скрывавшие бетонный забор. Слева от дверей в шкаф был вмонтирован экран 2D для старых фильмов, а справа располагалось старое кресло, столик и лампа.
Классика важна. Здонек после ужина всегда посвящал час бумажной книге или просмотру фильма до Перемен. Ходили слухи, что скоро это запретят. Иногда он пересматривал старые альбомы. С помощью хорошего антиквара ему удалось собрать богатую, хоть и случайную коллекцию, выбираемую скорее по размеру и цвету корешка, чем по содержанию. Старые книги и картины исчезали с рынка быстро, попадая в места, как это. Дорогое хобби.
В этот день он прочел пару страниц романа Ларри Нивена. Когда часы показали половину десятого, он прервал чтение посреди абзаца и отложил книгу на столик. По ступеням с мягким ковролином он вышел на второй этаж и встал перед дверями в конце коридорчика. На старомодной клавиатуре ввел шестизначный код и подождал, пока сканер ID проверит его идентичность. Вошел и закрыл за собой двери. Здесь было только три помещения: ванная, гардероб и спальня. Он разделся, принял душ, почистил зубы и в пижаме прошел в розовую спальню, полную плюшевых мишек. Разного размера и цвета, они лежали под стенами, на стуле и даже в ногах большой кровати, стоящей посредине. Он забрался под одеяло, стараясь их не скинуть. Каждый имел собственное, идеально выбранное место. Он лег на спину, натянул одеяло до шеи и сложил руки на груди. Закрыл глаза и ждал сон.
Он мог себя поздравить — покупка посредниками генерального пакета акций «Варты» было прекрасным вложением.