Его там не было.
Он огляделся, проверил за машинами. Слишком темно, чтобы что-то увидеть.
Юдита зажгла фонарик, села на колени и посветила под машинами. Пучок света выловил из тени подошвы ботинок. Она обошла желтый фургон и присела возле сидящего у стены Жепецкого. Проверила пульс на запястье и повернулась к Харпаду.
— Это ты мне хотел показать?
— Что с ним?.. — спросил неуверенно нюхач.
— Мертв.
Харпад отошел на шаг.
— Десять минут назад он был еще жив! Я разговаривал с ним. Он попросил воды. И что теперь? Мы уже ничего не узнаем…
Юдита встала и вытерла руки о штаны. Она думала. Снова посветила на тело.
— Это не тюремная форма, — сказала она.
— Он не сбежал из тюрьмы! Он сбежал из Элиминации!
Она вытащила коммуникатор, приблизила к трупу и включила идентификационную программу. Коммуникатор запищал, сообщая об ошибке. Она попробовала еще раз. С тем же результатом.
— Нельзя считать ID. — Она покачала головой. — Такого не может быть.
— Проверь в картотеке. Это Марьян Жепецкий, элиминирован больше двух недель назад. Я знал его. Владел киоском здесь в холле.
Юдита ввела данные, прочла рапорт и вопросительно посмотрела на Харпада.
— Никто никогда не возвращался из Элиминации, — сказала она. — Я не знаю такого случая.
Харпад показал на тело.
— Уже знаешь.
Снова Воля. Снова Барьер. Он въехал между горами мусора высотой больше десяти метров. Минимальная разница температур в разных частях Кольца создавала разницу давления, а соответственно и ветер. Он появлялся чаще всего в начале ночи. Это не был ураган, хотя случалось так, что дуло на самом деле сильно. Порой этот эффект называли сквозняком. Но этого было достаточно, чтобы частично сортировать мусор. Легкие пластиковые упаковки он пригонял к десятиэтажным развалинам, которые опирались на Барьер. Каждую ночь там появлялись искатели денег. Их находили тут так много, что действительно было выгодно перебирать горы мусора по ночам и подвергаться опасности нападения себе подобных.
Перед развалинами возвышались горы мокрого картона и пластиковых бутылок, а с другой стороны яра — части машин, старые холодильники и абсолютно неидентифицируемый металлолом. Только ближе к границе космоса все снова перемешивалось. Ни одни погодные симуляции не могли предвидеть, приведет ли строительство новых небоскребов на Мокотове к сбору легкого мусора в конкретном квартале Белян. Случалось и так, что эксклюзивный район терял свое очарование, а следовательно, и цену за квадратный метр, когда каждый день нужно было начинать со сбора мусора в саду.
Харпад остановился, когда ехать дальше было невозможно. Никого не было вокруг, сюда не приходили даже искатели денег. Трудно сказать, что произошло раньше — жители покинули этот район или его занял мусор. Очевидно, происходило это параллельно друг другу. Юдита вышла вместе с Харпадом. Она глубоко вдохнула — несмотря на близость мусора, здесь не воняло. Обошла машину и коснулась крышки багажника. Та не двинулась. Открыло ее только прикосновение Харпада. В середине лежали забытые механиками рукавицы, два пластиковых пакета и коробочка от суши месячной давности.
И Марьян Жепецкий.
— Напомни, ты работаешь в полиции?
— Бери со стороны головы.
Продавец, хоть и был худым, весил немало. Труп, замотанный в ковер, вынесет любой. Но вот транспортировка тела без ковра превращалась в борьбу с вредностью мертвых частей тела. Сразу после того как труп вынули из багажника, несмотря на усилия Харпада, он упал на землю. Этому сопутствовал удивительно неприятный звук, с каким воздух вышел из легких. Казалось, что мертвый жалуется на свою судьбу почти звериным шипением. Захват под руками приводил к поднятию этих самых рук, захват под шеей приводил к наклону головы. Даже захват за комбинезон привел к тому, что оторвались пуговицы. Тело, вместо того чтобы затвердеть, сгибалось в любом месте, как резиновый манекен. Мертвый продавец защищался эффективнее, чем сделал бы это при жизни.
В конце концов Харпад схватил одну ногу и вместе с Юдитой потянул тело к подножью свалки и дальше, между банок краски, старых шин и поломанных стульев. Его оставалось только закопать, но им нужно было немного передохнуть.
— Ты в этом разбираешься, — сказал Харпад. — От чего он умер?
— Я не медик. — Юдита старалась не смотреть на труп. — Но он выглядит истощенным.
— То есть если бы ты не заговорила меня в холле…
— Процесс начался задолго до того, как ты его нашел. Что бы ты ему ни принес, он бы и так не выжил. Возможно, на несколько часов ранее, в больнице, его можно было бы спасти. Капельницы с глюкозой, витамины, адреналин. Не знаю.
Харпад разбросал мусор ногой. Скрыть тело было не так уж сложно.
— Почему здесь? — спросил он.
— Тут мы никогда не искали.
— Мы?
— Полиция. Я проверила статистику. Здесь мы не нашли ни одного трупа за последние тридцать лет.
— А почему именно тридцать?
— Данные старше подлежат удалению. Экономия места.
Приближалось выключение Несолнца. Его ничего не предвещало, кроме неизменного времени его наступления. Несолнце всегда стояло в зените. Оно всегда гасло ровно тридцать минут, а через одиннадцать с половиной часов всегда зажигалось — те же тридцать минут.
— Ты когда-нибудь думал о том, что будет, если Несолнце не включится? — спросила Юдита. — У нас нет никакой технической документации Кольца. Мы не знаем, как оно работает.
— Инструкции по обслуживанию Солнечной системы у нас тоже не было.
Харпад нашел кусок твердого пластика и отбрасывал им мусор поменьше. Они докатили тело до вырытой ямы.
— Подожди. — Юдита обернулась и спустилась к машине. Вернулась с маленьким продольным предметом в руке.
Только когда она согнула защитную упаковку с иглой, Харпад понял, что это шприц. Юдита открыла предплечье покойника и приблизила иглу к серой коже.
— Фу-у… — Харпад отвернулся с отвращением.
— Беру кровь для анализа.
— Он мертв.
Когда она закончила, перелила кровь в пузырек и закрыла. Шприц размонтировала и спрятала в пластиковый пакет.
— Что ты делаешь? — спросил Харпад.
— Отнесу это в утилизацию.
Он забрал у нее пакет и выкинул на гору мусора.
— Утилизировано.
Они начали закидывать мусорную могилу сперва мелким мусором, затем большим. В конце Харпад затащил на самый верх разбитый холодильник.
Нюхач взял сигарету. Предложил девушке, но она отказалась. Он прикурил и сильно затянулся. У него закружилась голова, и он упал бы, если бы Юдита не поддержала его вовремя.
— Я ничего не ел сегодня, — объяснил он.
Он потянулся в карман за батончиком из автомата.
— Это сплошной сахар. — Юдита остановила его. — Пойдем купим что-нибудь нормальное по дороге.
Харпад сидел на стуле, втиснутом между рабочим столом и комодом с десятками маленьких выдвижных ящиков. Он ел китайскую вермишель из картонной коробки и запивал водой, которая уже не нужна была продавцу. Наблюдал за Юдитой. Она стояла, опираясь на стол, и вертела в руках коммуникатор — полицейская модель была в полтора раза толще, чем обычная. Видимо, содержала много функций, недоступных гражданским. Соул в том же грязном фартуке опускал пузырек с кровью в новые и новые аппараты и что-то бормотал. Был в шоке от результатов теста.
В углу лаборатории булькала фильтровая кофеварка. Юдита отложила коммуникатор и налила темную жидкость в картонный стаканчик. Поднесла ко рту, скривилась от запаха и отставила.
— Что там? — кинула она Соулу.
— Ничего! — крикнул он с энтузиазмом. — Абсолютно ничего. Невероятно.
— Почему тогда ты так взбудоражен?
— Это первый образец, который я вижу, без наноID. Откуда это у тебя?
Юдита кинула быстрый взгляд на Харпада.
— Потом тебе расскажу.
— Нано? — повторил Харпад.
— Носители нано, — Соул сказал это таким тоном, будто это было чем-то очевидным. — Наноботы в крови. У каждого они есть.
— Кто тебе сказал?
— Никто! За кого ты меня принимаешь? Я вообще-то ученый. — Соул снял очки и вытер их о комбинезон. — Я искал в человеческом теле ID-чип. Несколько лет искал и не нашел. У младенцев нет ID, оно появляется через пару месяцев после рождения. Без хирургического вмешательства, без всякой магической капсулки. Я начал ставить эксперименты. Разместил образец своей крови в сканере, — он показал браслет, прикрепленный к одному из мониторов, — а сканер меня идентифицировал. Очень чувствительный. Контрольные панели автоматов действуют, если наденешь рукавички, работают даже через фольгу, резину и другие изоляторы. Я проверял. Электростатика отпадает. Все терминалы — в лифтах, в автоматах со жвачкой, в банках — работают дистанционно. Несколько миллиметров, иногда миллиметр — по-разному. Если сдашь кровь на анализ, какие-то сто миллилитров, то медсестра может пойти со шприцом и купить машину, заплатив с твоего счета. Теоретически. — Соул нахмурился. — Только зачем? Эта машина все равно будет твоей собственностью. Интересно… Но в ресторане она заплатит, и получается, что поест за твой счет. Хотя насколько надо быть сумасшедшим, чтобы в ресторан брать чью-то кровь? Хи-хи-хи… Сумасшедших хватает, но пока что вроде никто не догадался. Хм. Почему я этого еще не сделал?
— То есть ID-чип…
— Не существует ничего подобного. — Соул развел руками. — У тебя это в крови. У нас у всех. В твоих венах кружат миллионы наноботов, заданием которых является носить твой ID. Микроскопические квантовые компьютеры. Минимализм. Идеально защищенный — его не уничтожишь.
— Не идеально, — заметил Харпад. — Ты сам упомянул медсестру.
— Нет, это не важно. — Ученый интенсивно закачал головой. — Системе плевать, что кто-то обедает за твой счет. Система хочет быть уверена, что всегда сможет тебя идентифицировать и локализировать.
— А все это нано?
— Синтетические симбионты, так можно это наз