— Да, это гениальный человек, — подтвердил Барлетт.
Дройд с любопытством осмотрел Флаугольда, но не нашел в нем тех черт, которыми он наделял властителей и королей. «Человек как человек: ни самодовольства, ни надменности. Очень любопытно».
Он машинально налил в свой бокал виски и поднес его к губам.
— Виллиам, — предостерег Барлетт, — разве вы пьете одно виски?
— Разрешите, я исправлю вашу рассеянность, — и Арчибальд Клукс дополнил бокал Дройда содовой водой.
За одним из столиков сидела элегантная молодая женщина, обращавшая на себя всеобщее внимание. Из-под длинных, густых ресниц смотрели яркие синие глаза, полные какой-то внутренней усталости. Высокий, крутой лоб обрамляли гладко зачесанные черные волосы с ровным пробором по-мужски, а линия стриженого затылка гармонировала с гордой шеей. Несмотря на бедное платье, она держалась непринужденно.
Ее спутник, стройный и худощавый молодой человек, также не пытался скрывать бедности, которая выглядывала из всех швов потертого смокинга.
Он возбужденно следил за ней, за ее глазами, лихорадочно обегавшими залу. Время от времени он уговаривал ее уйти из ресторана.
— Нет. Нет.
— Аннабель, я прошу тебя, идем отсюда.
— Нет, Хозе, ни за что. Здесь моя судьба. Довольно мучиться. Довольно..
— Тише, Аннабель, на нас обращают внимание.
— Ну и пусть. Я достаточно красива, чтобы нравиться.
И, поймав взгляд выпученных глаз корнета из кутящей офицерской компании, она улыбнулась ему. Хозе схватил ее за руку.
Это движение не укрылось от Флаугольда, который, перегнувшись из ложи, с любопытством посмотрел на них.
«Странная пара. А девочка — ничего», мысленно отметил он.
Аннабель вскочила, оттолкнув стул ногой, и, воспользовавшись моментом, когда на мгновение прекратилась музыка, запела чистым, звучным голосом. Она пела, обратясь к Хозе:
Мой милый, зачем голодать нам,
В мечтах пить душистый кларет?
Ах, сколько прекрасных вещей там,
А здесь нет рубля на обед.
Зачем мне бороться с судьбою?
Устала, устала я задать.
Люблю я тебя, но с тобою
Не в силах я больше страдать…
И вдруг, повернувшись к Хозе, поцеловала его и сейчас же быстро отскочила вглубь зала.
— Браво, браво! Великолепно!
Офицерская компания начала аплодировать.
Пучеглазый корнет направился навстречу Аннабель, звякнув шпорами, представился и пригласил ее присоединиться к компании.
— Садитесь к нам. Человек, бокал! — закричал корнет, подставляя стул Аннабель. — Что вы будете пить?
С минуту невидящим взглядом смотрела на стоящего в выжидательной позе корнета, наконец, встряхнувшись, Аннабель устало села и, не оборачиваясь более к Хозе, застывшему у стола, с деланным весельем крикнула:
— Вина! Побольше. Пить, да так, чтобы все пошло к черту. Вина, корнет!
«Готова, — подумал Флаугольд. — Но, право, жаль, если она. достанется этому молокососу».
Его размышления были прерваны стуком в дверь ложи, и он недовольно произнес:
— Войдите.
В ложу впорхнула баронесса Остен-Сакен.
— Сэр, я разрешила себе нарушить ваше одиночество, — игриво начала она, но Флаугольд невежливо прервал, не вставая при ее входе:
— Я не раз говорил вам, баронесса, что я не сэр, а просто мистер Флаугольд.
— Вы нелюбезны, — так же шутлива продолжала баронесса, как будто не замечая холодного тона Флаугольда, — но вы все, американцы, эксцентричны, и я вам прощаю.
— Очень благодарен, баронесса.
— Больше того, у меня есть для вас интересная новость…
И на мгновение баронесса остановилась, желая насладиться эффектом своих слов, но ничего не увидела. Флаугольд был спокоен и не выражал ни малейшей радости, ни любопытства поскорей узнать ее новость. А новость у нее была сногсшибательная: она пришла сватать Флаугольду настоящую голубую кровь, кровь великокняжескую, кровь русского престола.
Все это она быстро прошептала на ухо Флаугольду.
— Вы понимаете, одно ваше слово — и она… — громко заключила свою речь баронесса.
Флаугольд с жесткой усмешкой смотрел на баронессу. Он не видел в ее словах ничего необычайного, но сегодня он был в дурном настроении, и ему хотелось сказать ей что-нибудь неприятное.
Вдруг у него мелькнула мысль, которая сразу привела его в хорошее настроение и заставила расхохотаться.
— Очень ценю ваши добрые намерения, баронесса, — сказал он, заставив себя принять серьезный вид, — но вы опоздали: я женат.
— Как! На ком? Когда? Ведь, приехав сюда, вы не были женаты.
— А теперь женат.
— Но где же ваша жена? Почему же она не с вами?
— Она здесь.
— Но где же? Познакомьте меня с ней.
— С удовольствием, — Флаугольд пожал плечами и посмотрел вниз.
Аннабель непринужденно сидела среди офицеров, с веселым видом поддерживая оживленный разговор.
— Я сейчас ее приглашу. — И, вызвав лакея, Флаугольд сказал ему на ухо несколько слов.
Утомленный и обилием впечатлений и жаждой работы, Дройд простился со своими собеседниками.
— Так вы, Дройд, приезжайте но мне. Я вас познакомлю с начальником концлагеря.
— Обязательно. Я на сто процентов использую ваше приглашение.
— Вы не пожалеете, — усмехнулся Клукс, — там интересно, а главное — есть интересные экземплярчики. Полковник Ферльбот вам все покажет.
— Ha днях буду.
И Дройд заскользил к выходу из ресторана, искусно лавируя между столиками.
Оставленный в одиночестве Хозе в полном отчаянии сидел за своим столиком и, чтобы не смотреть на Аннабель, блуждал глазами по залу.
Он заметил разговор Флаугольда с лакеем и, видя, что лакей направляется к Аннабель, бросил последнюю свою монету на стол и, бледный, как смерть, бросился к выходу.
— Хозе! — крикнула Аннабель.
Он на мгновение остановился, но сейчас же, не оборачиваясь, выбежал из зала.
Аннабель выскочила из-за стола, но ей, низко кланяясь, почтительно преградил дорогу лакей.
— Пропустите меня.
— Мадам, ваш муж просит вас на минутку к нему.
— Мой муж?
— Он ждет вас в этой ложе.
Аннабель повернулась и увидела улыбавшееся ей из ложи лицо мистера Флаугольда. Офицеры взглянули на ложу, сейчас же вскочили и, щелкая шпорами, вежливо поклонились Аннабель,
Ошеломленная Аннабель, как во сне, шла за лакеем, как во сне, переступила порог ложи и совершенно отчетливо, но как будто издалека услышала:
— Разрешите, миссис Флаугольд, представить вам баронессу Остен-Сакен.
Машинально коснулась протянутой руки баронессы и прошептала:
— Очень рада.
Обескураженная и недоумевающая баронесса с трудом заставила себя сказать несколько любезных слов и поспешила покинуть ложу.
Аннабель постепенно собиралась с мыслями и, наконец, посмотрев на Флаугольда и встретив его смеющийся взгляд, окончательно пришла в себя.
— Что это значит? — спросила она, не зная, смеяться ли ей или сердиться.
— Простите, мадам, вы моя жена.
— С каких пор? — засмеялась она, решив поддержать шутку.
— С сегодняшнего вечера, — с улыбкой ответил Флаугольд.
— У-д-и-в-и-т-ель-н-о, — протянула Аннабель, продолжая смеяться, — а я и не знала. Почему вы не предупредили меня о таком важном событии в моей жизни?
— Разве вы не хотите быть женой Флаугольда?
— Флаугольд! Тот самый? Миллионер?
— Именно тот самый, — засмеялся Флаугольд. — Разрешите узнать ваше имя.
— Аннабель.
— Значит, Аннабель, решено: я ваш муж, — сказал Флаугольд, протягивая ей руку.
«Ах, не все ли равно, — мелькнула у Аннабель мысль, — уж лучше этот, чем корнет».
— Решено, — сказала она упавшим голосом и положила свою маленькую ручку на квадратную ладонь Флаугольда.
Он наклонился и почтительно поцеловал ей руку.
Глава IIIБЕГСТВО ТЗЕНЬ-ФУ-СИНЯ
Шум подъезжавшего мотора всколыхнул тишину концлагеря, где томились сотни рабочих.
К плавно подъехавшему мотору подскочил стоявший у ворот начальник караула, а часовой вытянулся и взял винтовку на караул.
— Все благополучно? — спросил, выходя из мотора, полковник Ферльбот.
— Так точно, — ответил начальник караула.
За полковником из автомобиля вышел мистер Дройд и торопливо догнал входившего в ворота полковника.
Мистер Дройд приехал в лагерь набрать материал для своих очередных фельетонов. «Дэйли мэйл» не скупилась на оплату его фельетонов и статей, в особенности тогда, когда Дройд громил Советы.
Полковник Ферльбот взял мистера Дройда за руку и повел его к ближайшему бараку.
— Здесь помещаются «большевики», — сказал полковник.
— Необычайно интересно, — оживленно подхватил Дройд. — Я когда-то встречался с русскими…
— Ну, положим, разницу вы найдете.
На минуту остановились перед длинным дощатым бараком, начинавшим бесконечную шеренгу зданий, чтобы закурить сигары.
Наскоро построенные бараки, построенные частью для прикрытия строительных материалов от дождя, частью когда-то служившие для общежития рабочих, были зыбкими постройками, дрожавшими при первом порыве ветра. Они плохо были приспособлены к жилью, совсем не защищали от холода и плохо защищали от дождя; но высокий забор, окружавший площадь концлагеря, был из кирпича, а на вершине колючая проволока, присоединенная к электропроводам, являла собой чрезвычайно надежное препятствие бегству заключенных.
— Гм, однако… Бежать немыслимо, но и жить в этих фанерках невозможно, — пробормотал Дройд, бегло осмотрев концлагерь.
— Вы очень гуманны, мистер Дройд, — они этого не заслуживают. — И полковник Ферльбот пропустил Дройда вперед.
В бараке не было мебели, если не считать столика и стула для дежурного. Дежурный вскочил и отрапортовал о состоянии барака полковнику.
Дройд, прищуриваясь, рассматривал заключенных, стоявших группами; от его глаз не укрылась поспешность одного молодого рабочего, спрятавшего за спину газету.