Манфред кивнул.
— Ваш случай типичен, генерал, — сказал он. — Тру никогда не преступает рамки закона. Ложь, которая помогает ему зарабатывать, говорится за обеденным столом, без свидетелей, и, осмелюсь предположить, в письмах он предупреждал вас, что ваши вложения носят спекулятивный характер, и никто не дает вам стопроцентных гарантий.
— Это было за обедом, — кивнув, сокрушенно произнес генерал. — У меня возникли кое-какие сомнения, и он пригласил меня пообедать с ним в гостинице «Уолкли». Он рассказал, что речь идет об огромных запасах олова и что в интересах своих партнеров он не может пока огласить точную сумму дохода, который собирается получить его компания, но уверил меня, что за ближайшие полгода мои деньги увеличатся вдвое. Да я бы так не переживал, — продолжил старик, поднимая дрожащую руку к губам, — но, мистер Манфред, у меня есть дочь, замечательная девушка, которую ждет, я в этом уверен, прекрасное будущее. Будь она мужчиной, она бы стала великим полководцем. Я надеялся, что смогу обеспечить ее всем… Но это конец. Конец! Скажите, можно как-нибудь призвать этого преступника к ответу?
Манфред ответил не сразу.
— Вы, генерал, должны знать, что вы двенадцатый человек, который пришел к нам за последние три месяца. Мистер Тру так защищен законом и своими благоразумными письмами, что поймать его почти невозможно. Вот раньше, — он понизил голос, — мы с друзьями, знали бы, как поступить с этим человеком, и уж поверьте, наши методы принесли бы результат, но теперь, — он пожал плечами, — мы несколько ограничены. Кто познакомил вас с этим господином?
— Миссис Калфорд Крин. С ней я познакомился у общего друга, и она предложила мне пообедать у нее дома в Хановер-мэншнс.
Манфред снова кивнул. Не впервой ему было слышать подобный рассказ.
— Боюсь, что не могу вам многое обещать, — сказал он. — Единственное, о чем я вас попрошу, — держите со мной связь. Вы где живете?
Сейчас посетитель проживал в небольшом особняке недалеко от Труро. Манфред записал адрес, и через несколько минут он стоял у окна, провожая взглядом старика, который, повесив голову, медленно удалялся по Керзон-стрит.
Вошел Пуаккар.
— Я не знаю, чего хотел этот джентльмен, — сказал он, — но у меня такое чувство, что это как-то связано с нашим другом Тру. Джордж, мы должны что-то сделать. Утром за завтраком Леон упоминал, что знает в Нью-Форесте[62] одно озерцо, где человек, если надежными цепями прикрепить к нему груз, может пролежать на дне хоть сто лет, и ни одна живая душа его там не отыщет. Лично я против утопления, но…
Джордж Манфред рассмеялся.
— Закон нужно чтить, мой дорогой друг, — сказал он. — Убийств не будет, хотя человек, который методично грабит тех, кому и так не сладко, заслуживает свинцового угощения.
Леон Гонзалес, когда они в тот же день обратились к нему за советом, тоже не смог предложить какого-либо решения.
— Самое интересное, что Тру в этой стране крупных денежных сумм не имеет. У него есть два небольших банковских счета, но на обоих кредит, как правило, превышен. Не удивлюсь, если окажется, что где-то у него есть тайник. Если это действительно так, наша задача во многом упрощается. Я наблюдал за ним почти год. Он никогда не выезжает за границу, а квартиру его я обыскивал столько раз, что со завязанными глазами мог бы найти там место, где он держит свои галстуки.
Все описанное выше произошло год назад, и с тех пор жалоб на нечистого на руку толкача акций не поступало. За это время трое благочестивых ни на йоту не приблизились к решению этой проблемы, пока в один прекрасный день не пришло известие о загадочном исчезновении некой Маргарет Лейн.
Маргарет Лейн не была особо важной персоной. По всем социальным меркам она была персоной до того не важной, что входила в разряд людей, которые обычно передвигаются пешком по улицам лондонского Уэст-Энда. Она работала горничной у благородной миссис Калфорд Крин и однажды вышла из дому в аптеку купить нюхательной соли, да так и не вернулась.
Это была миловидная девятнадцатилетняя девушка. Друзей в Лондоне у нее не было, потому что (как она сама объясняла) была сиротой, и, насколько известно, связей, в «том самом» смысле этого слова, не имела. Однако, как указала полиция, было совершенно невозможно представить себе, чтобы хорошенькая горничная, к тому же обаятельная и воспитанная, прожив в Лондоне год, так и не обзавелась кем-то вроде «поклонника».
Миссис Калфорд Крин, не удовлетворившись результатами полицейского расследования, обратилась за помощью к трем благочестивым. Со дня исчезновения Маргарет Лейн прошла неделя, когда некий очень известный адвокат, ступая по натертому до блеска полу, прошел через весь танцевальный зал клуба «Леттер», чтобы поздороваться с человеком, который сидел в одиночестве в стороне от всех за очень маленьким столиком.
— Мистер Гонзалес! — воскликнул он с радостной улыбкой. — Вот уж не ожидал вас здесь увидеть. В Лаймхаусе — да, в каких-нибудь воровских притонах — да, но здесь, в клубе «Леттер»… Право слово, ошибся я в вас!
Леон слегка улыбнулся, подлил в свой бокал на высокой ножке рейнского и отпил.
— Дорогой мистер Терлз, — неторопливо произнес он, — для меня изнанка общества находится именно здесь. Вон тот галантный джентльмен, который курит с полной женщиной, — Билл Сайкс. Верно, он не вламывается в чужие дома, он не носит трость со свинцовой вставкой, но он разжирел на продаже фиктивных акций богатым и доверчивым вдовам. Когда-нибудь я возьмусь за него и сильно его огорчу.
Краснолицый Терлз, посмеиваясь, сел напротив.
— Относительно вашего дела, мистер Гонзалес. Это будет трудно. Мистер Бонсор Тру, каким бы вымогателем он ни был, слишком богат, чтобы добраться до него, — сказал он.
Леон в это время вставлял сигарету в длинный янтарный мундштук и, казалось, был полностью поглощен этим занятием, которому предавался с огромным усердием.
— Наверное, надо было ему все же пригрозить, — сказал он. — Тру ведь, кажется, друг вашей клиентки, верно?
— Миссис Крин? — искренне удивился Терлз. — Для меня это открытие.
— Хотя нет, скорее всего, я ошибаюсь, — сказал Леон и сменил тему разговора.
Он прекрасно знал, что не ошибается. Этот тучный финансовый мошенник встречался с миссис Крин tête-à-tête[63] в ту ночь, когда исчезла Маргарет Лейн. И самое любопытное, что ни полиции, ни «Треугольнику» миссис Крин об этом интересном факте не сообщила.
Жила она в скромной квартире недалеко от Хановер-корт. Поговаривали, что единственным источником доходов этой довольно красивой молодой вдовы со строгим лицом было завещанное ей состояние покойного мужа. Леон, человек необычайно дотошный, не сумел найти ни одного подтверждения тому, что у нее когда-либо был муж и что таковой умер. Все, что он о ней знал, это то, что она часто ездит за границу, иногда в не самые посещаемые туристами места, например в Румынию; что неизменно в этих поездках ее сопровождала исчезнувшая горничная Маргарет; что деньги она не то чтобы не считала, но тратила их довольно свободно; что устраивала превосходные приемы в Париже, Риме и один раз в Брюсселе, после чего весьма охотно возвращалась от жизни, которая наверняка обходилась ей не менее чем в семьсот пятьдесят фунтов в неделю, в свою скромную обитель рядом с Хановер-корт, плата за которую не превышала семисот пятидесяти фунтов в год, и где слуги ее довольствовались двадцатью фунтами в неделю.
Когда адвокат попрощался и вернулся к своему столу, Леон еще немного понаблюдал за танцующими, подозвал официанта и расплатился по счету. Он видел и мистера Бонсора Тру, сидевшего во главе стола, за которым собралась веселая и шумная компания. Про себя улыбнувшись, он подумал, было бы у этого махинатора такое же радостное настроение, если бы он узнал, что в правом кармане плаща Леона Гонзалеса находится копия некоего брачного свидетельства, которое он откопал сегодня утром.
Как видно, само провидение привело Леона Гонзалеса в Сомерсет-Хаус[64].
Он посмотрел на часы, и хоть было уже достаточно поздно, надежда встретиться с миссис Крин еще оставалась. Его машина ждала в парке в Веллингтон-плейс, а уже через десять минут он остановился у двери Хановер-мэншнс. Лифт поднял его на четвертый этаж, там он вдавил кнопку звонка сто девятого номера, и почти сразу в окошке над дверью загорелся свет. Открыла сама миссис Крин. По выражению ее лица было видно, что она ожидала кого-то другого.
— О, мистер Гонзалес! — удивленно воскликнула она, но тут же взяла себя в руки. — Есть новости о Маргарет?
— Может быть, да, а может, и нет, — сказал Леон. — Вы уделите мне пару минут?
Должно быть, что-то в его тоне заставило ее насторожиться.
— Но уже довольно поздно…
— Раз уж я здесь, миссис Крин… Мне не придется ехать сюда завтра утром, — чуть ли не взмолился он, и, поколебавшись, она позволила ему войти.
Не в первый раз Леон был у нее дома, и он уже успел заметить, что, хоть жила она достаточно скромно, на обстановку квартиры денег явно не жалели.
Миссис Крин предложила виски с содовой, он не отказался, но пить на стал.
— Я хочу задать вам вопрос, — начал он, когда она села и приготовилась слушать. — Как давно состояла у вас на службе Маргарет?
— Больше года, — последовал ответ.
— Вы были довольны ею?
— В высшей степени. Но почему вы спрашиваете? Я ведь уже рассказывала вам о ней. Поверьте, для меня это был настоящий удар.
— Вы могли бы назвать ее образованной? Она владела иностранными языками?
Миссис Крин кивнула:
— Французским и немецким в совершенстве. Именно поэтому я так ценила ее. Воспитывалась она в семье эльзасцев, и мне кажется, что сама она — наполовину француженка.
— Почему именно она отправилась за нюхательной солью?
Женщина раздраженно повела плечом.