— Это просто мой портрет! — сказала Шлёпа, и все рассмеялись.
— У меня и для тебя небольшой подарок, Шлёп. — Папа, порывшись в пакете, достал что-то маленькое, сложенное и черное. Шлёпа нерешительно взяла подарок и развернула его.
— Что это? Купальник? — спросила она.
— Это трико. Ну знаешь, девочки в таких гимнастикой занимаются. Я помню, ты сказала, что тебе это неинтересно, но я тут с Тимом в тренажерке встретился, и он о тебе спрашивал. Он еще ведет тренировки в спортивной школе, ну и я подумал — вдруг все-таки тебе там понравится. Начинаешь в понедельник. — Папа помолчал. — Если захочешь, конечно. Может, это и дурацкая идея.
— Нет-нет, идея классная, — сказала Шлёпа. Щеки у нее горели. — Спасибо, Дэйв, — сказала она, замявшись. — А тот парень, который меня в «Кораблекрушение» обыграл, придет? Вот бы. Теперь я его так отделаю, мало не покажется.
— А что в другом пакете, Дэвид? — спросила Элис.
— Да вот в книжный заскочил. Это для Моди, раз ей так понравился тот кукольный спектакль по стишкам. Все эти картинки смешные — ужасно знакомые. Я ведь тебе такую же книжку купил, Рози-Шмози, когда ты маленькая была?
— Да, пап, книжка та самая. Смотри, Моди! — Я полистала книгу. — Это кто?
— Гей, кошка со скрипкой, пляши, да не шибко! — прокричала Моди и с восторгом ткнула в картинку.
— А это кто? — спросила я, перевернув страницу.
— Джек и Джилл, Джек и Джилл! — закричала Моди.
— Ничего себе, откуда же она все знает? — удивилась Элис. — Не говорите мне, что она читать научилась!
Моди хихикнула. Я нашла ей страницу с хороводом. Она обвела пальчиком танцующих детей, а потом чихнула:
— Апчхи, апчхи!
— Ого, точно! — подтвердил папа.
— Спорим, этот она тоже знает, — сказала я, полистав еще. — Вот! Кто это такие, Моди?
— Полли, Сьюки и чайник! — сказала Моди. — Ой, гости-то ушли.
— У нас ребенок — гений! — сказал папа. Он порылся в пакете. — Я хотел тебе тоже книжку найти, Рози-Шмози, но это задачка не из легких, ты же столько читаешь. Остановился в итоге вот на этом. — Он вручил мне пухлую синюю книгу с красивой обложкой в разводах под мрамор. Я взяла ее и раскрыла на первой странице. Она была пустая. — Это записная книжка. Подумал, может, тебе захочется самой что-нибудь сочинить, — сказал папа.
— Папа, это замечательный подарок! — воскликнула я.
— Напиши про все, что с нами на этих каникулах было, — попросила Шлёпа.
— Про песчаную яму, — многозначительно добавил Робби.
— Ее потом опубликуют, а к тебе длинная очередь за автографами выстроится! — намекнула Шлёпа.
Я погладила пустые страницы — а потом старательно вывела первое предложение. Папа с Элис пошли готовить ужин. Шлёпа переоделась в свое новое трико и училась делать стойку на руках. Робби учил хомяка крутиться в колесе в клетке. Моди сидела с новой книжкой на коленях и пела всем своим любимым героям.
— По-моему, псаммиадово волшебство все-таки сработало, — сказала я. — Робби получил живого зверька, я, может, и правда за книжку сяду, а Шлёпу вдруг все полюбили. Псаммиад заглянул в наши сердца и увидел, чего мы хотим на самом деле.
— А как же Моди? — спросила Шлёпа. — Думаешь, она о мороженом мечтала?
Я опустилась на колени рядом с Моди:
— Моди, послушай-ка.
— Гей, кошка со скрипкой, — пропела Моди, ткнув в правую страницу.
— Да, книжка отличная.
— Идут на горку Джек и Джилл.
— Моди, отвлекись на минутку. Когда мы все были в песчаной яме и псаммиад, то есть обезьянка, — помнишь, когда она смотрела на тебя близко-близко?
— Апчхи, апчхи, — чихнула Моди.
— О чем ты думала, когда обнимала обезьянку?
— Гости все ушли, — спела Моди, качая головой. — Бизьянка ушла.
— Да, я знаю.
— Но бизьянка еще придет, — сказала Моди.
— Ты думаешь? И тогда ты тоже об этом думала? — допытывалась Шлёпа.
— Да, моя бизьянка. Повидать бизьяночку, — сказала Моди.
— Нам всем бы этого хотелось, — сказала Шлёпа. — Какая же ты умница, Моди. Сдается мне, это и было твое заветное желание — еще много-много раз повидать обезьянку.
— Погодите, — сказал Робби. Лицо у него вытянулось. — Если это псаммиадово волшебство — после заката оно рассеется. Только не это, я не переживу, если Гигант исчезнет!
Но когда тем вечером мы пошли спать, Гигант еще долго, после того как стемнело, довольно попискивал в своей клетке, а Шлёпин папа написал ей еще одно письмо. А в моей записной книжке осталось первое предложение:
— Что читаем? — спросила Шлёпа, выхватив у меня из рук книгу.