ыбку, постарался бы удалиться от места будущей трагедии на максимально возможное расстояние.
— Остыньте, так мы ничего не узнаем, — перехватила инициативу Лаони. Строго посмотрев на родственников, она повернулась к солдату и мягко спросила: — Как называют твой народ?
— Молчание приблизит меня к благословению Ракха.
— Хорошо. — Ор достал кинжал и хладнокровно ударил солдата в бок. В последний миг Настройщик успел перехватить руку Защитника. Сведущий в допросах человек мог счесть это спланированным действом, но Михаил знал — не вмешайся он, Ор довершил бы начатое. Защитник не признавал полутонов.
— А… — Солдат дернулся, обозначая тягу к жизни. Он с тревогой взглянул на Лаони. — Я буду говорить.
— Ты помнишь вопрос.
— Мы хэлготы, паломники. Идем по святым местам.
Димпы удивленно переглянулись: вооруженный крестный ход в их планы не входил. Хмурясь, Михаил спросил:
— А если кто-то захочет присоединиться к вам в поклонении святыне?
— Чужаки не смеют прерывать молитву. — В глазах пленника сверкнула ярость. — Ракх наш бог, его храмы неприкосновенны.
— Что и требовалось доказать. — Михаил досадливо махнул рукой. Путь к Вратам закрыт; фанатики уничтожат любого, кто приблизится к святыне. Хоор ли надоумил или они сами таковыми уродились, стычки не миновать. — Ты сказал, что вы паломники. И долго вам еще песни голосить?
— До новой луны.
— Это сколько? — Лаони посмотрела на небо. На черном полотне сиял идеально круглый диск.
— Танала станет меньше монеты, затем вспухнет колесом телеги. И будет великий приход, и неверные обратятся…
— Хватит, — остановила солдата Мистерия. — Минимум месяц.
— Вытянутая эллиптическая орбита спутника, — зачем-то пояснил Ор. Михаил покосился на родственника: с Защитником явно что-то не так.
— Хетч, — сказал Чет. — А вы, хэлготы, чего-нибудь боитесь?
— Нет! — последовал быстрый ответ.
— А враги у вас есть? — развила Лаони мысль Курьера.
— Враги молчат, как трусливые псы.
Подкладывая ветки в костер, Михаил напряженно думал. Как обойти фанатиков с минимальными потерями? Или пусть кровь вновь наполнит реки, а стервятники устроят пир… Брать святыню нахрапом не хотелось.
— Даже левои улыбаются нам, — гордо объявил пленник. Экстракт патриотизма.
— Левои? — ухватилась за новую информацию Лаони. — Кто они?
— Мы на их земле. Их крепости на восходе солнца Ракха… Они трепещут перед нами: откупаются продовольствием и святой водой.
— Левои терпят вас? — не поворачиваясь спросил Михаил. Он тихо чертыхнулся; язычок пламени коснулся руки.
— У них нет выбора, — усмехнулся хэлгот. — Придет время, и мы умоемся их кровью.
— А как левои встречают гостей? — с надеждой поинтересовалась Лаони. Тотальная враждебность ей порядком надоела. Хотелось немного света и тепла — для разнообразия.
— Слабаки открывают двери…
— Хоть что-то…
— Не о том ты, подруга. — Четрн грозно навис над пленником. — Отвечай, скотина, где прячете Хоора?!
— Такого не знаю! — Хэлгот судорожно сглотнул.
— Чет, прекрати, — воскликнула Лаони. — Не множь врагов…
— Оптимистка. — Михаил перешел на груэлльский язык. — Ты намереваешься отпустить фанатика?
— Да.
— Я мог бы прогуляться с ним до леса, — предложил Чет. Взгляд Мистерии едва не сжег его. — Не надо так смотреть.
— Наверное, я ошиблась в тебе…
— Наверное.
— Прям мелодрама, — поморщился Михаил. — Обработай его, Лао, и пусть катится ко всем чертям.
— Итак? — спросила женщина, когда пленник скрылся в темноте. — Есть идеи?
— Насколько я понял, — хмуро сказал Курьер, — хэлготы не пользуются популярностью.
— Нам от этого не легче, — фыркнула Лаони. — Они бойцы, святые каратели, праведные клинки их бога. С такими я уже сталкивалась, и, поверьте мне, их боятся за дело.
— Нам что? Ждать пока они допоют?
— Охолонись, Желтоглазый, — отмахнулся Михаил. — Я придумал… Внимайте.
Порядка пятнадцати минут димпы терпеливо слушали. Первым не выдержал Чет. Он мягко охарактеризовал мыслительные способности родственника шестью нецензурными словами, и разродился длинной чередой корректив.
— Нет! Недостойно разуму… — Лаони задохнулась от возмущения. — Не смейте и помышлять…
— А мы не рыцари, — тонко улыбнулся Курьер. — От слова «совсем». Ор, ты как? Проснись, ёк ма!
— Согласен. — Ор вновь закрыл глаза.
— Принято к исполнению. Теперь определим сроки. — Михаил зевнул: поспать бы…
— Пожалуйста… — Лаони вскочила.
— А давайте вернемся на Груэлл?
— Завтра, — потянулся Чет. Он заглянул в глаза Мистерии и отставил показное ерничество. — Прости, Лаони. Мы вызвались на гиблое дело, мы несем смерть и разор. Возможно, мы прокляты… Но ты должна нас простить.
— Я… — Мистерия сникла. — Мы семья, верно?
— Да.
Солнечные лучи мягко касались травы, высвечивая тонкую сеть растительных вен. Покачивались на длинных стеблях фиолетовые колючие шарики цветов. Михаил осмотрелся. До хэлготского лагеря четыре сотни метров, как и предполагалось.
— Твоя позиция, Ор.
— Принято. — Защитник присел около куста. В пятнистых доспехах он практически неразличим под сенью ветвей.
Четрн, Лаони и Михаил продолжили путь. Им необходимо обогнуть храм и выйти к полю, окруженному группами серых скал и лесными массивами, — идеальному месту для воплощения замысла. Насколько помнил Михаил вид с плато, поле и стоянку хелготов разделяла гряда холмов. Память не подвела — в просветах меж деревьев проступила холмистая гряда.
— Не слишком близко? — Лаони крепче ухватилась за посох. Пение хелготов нервировало.
— Сойдет, — отмахнулся Михаил. — Шагайте к тем скалам.
— Далеко, — прикинул Чет. — И видимость плохая.
— Чем ближе к храму, тем лучше.
Мистерия и Четрн, лавируя меж кустов, двинулись по кромке поля к указанной позиции. Михаил проводил их взглядом и сориентировался по солнцу; его ждали крепости левкоев. К полудню он доберется до цели, хотя путь предстоит нелегкий.
— Лады. — Михаил побрел в сторону местного светила, плывущего над деревьями, — на восток.
Идти приходилось осторожно, чтобы ненароком не попасть на глаза местному населению и уберечься от травм. Идти по девственно дикой местности, где ни дорог, ни указателей. Вдалеке, среди рощ и холмов, изредка мелькали куполообразные домики неопознанных населенных пунктов.
Полдень. Время наводить маскировку. Многочисленные стаи птиц, кружившие над холмами, обозначили впереди потенциально купное жилище левоев. Михаил поморщился: то, что предстояло сделать, ему не нравилось. Идея Чета, априори, не могла принести удовольствие.
Выбрав объект попрочнее, Михаил с разбега ударился о ствол дерева. Левую половину тела обожгло пламя, по щеке заструилась горячая кровь…
— Чтоб тебя вывернуло, Желтоглазка!
Михаил помотал головой для фокусировки и медленно похромал дальше. Кое-как взобрался на холм. Перед ним, в низине, выстроились четыре каменные полусферы. Обнесенные высокой стеной, раскрашенные в белые и красные цвета, они кипели суетой. Разномастные телеги, тяговая, сродни быкам, сила, лотки, стойки с хозяйственной утварью, группы воинов и гражданских лиц заурядной внешности по фактуре идентичной груэлльскому типажу. Расположившись вдоль стен на внутреннем дворе, они приторговывали съестным.
Скрип, звон, крики и ругань — типовая картина будничной жизни, которая никак не вписывалась в понятие о пограничных крепостях. Минус, громадный минус… Соседству хелготов полагалось пустить в крепости обильные всходы нервозности и тревоги. Но что толку гадать — время не ждет. Михаил заковылял вниз. Он притворялся лишь самую малость: остальное делала боль от удара.
Крепостные ворота, почерневшие от времени, и пяток стражников, не лишенных сострадания. Один из них подхватил Михаила, когда тот собрался рухнуть в дорожную пыль.
— Что случилось, приятель?!
— Арасим, сюда!
Высокий одетый в синюю униформу офицер прервал разговор с дородным торговцем зеленью и подскочил к солдатам. Узрев покрытого кровью Михаила, рявкнул:
— Кто посмел?!
— Он пришел такой, — развел руками пожилой солдат.
Остальные дружными кивками подтвердили его слова. На шум начали стекаться любопытные, и вскоре у крепостных врат забурлила нешуточная толпа. От криков у Михаила нестерпимо разболелась голова.
— Беда люди, беда грядет, — запричитал он. — Проклятые хэлготы…
— Хэлготы? — насторожился Арасим, быстро оглядывая местность. Ничего враждебного… Только ветер играл листвой и птицами.
— Они идут! Вы посмотрите на меня… — Михаил вошел в роль. — А я говорю, посмотрите! За что? Честного трудягу, справного левоя…
— По порядку давай! — гаркнул офицер. — Сэлкен, беги за Смотрителем.
— Хэлготы бросили петь песни Ракху и вышли на тропу войны.
— Войны… — Арасим не уловил ничего кроме последнего слова. Лицо его стремительно побледнело.
— Алмот! — крикнул кто-то.
Алмотом нарекли Смотрителя, который, подобрав длиннополые одежды, ковылял от крепостного здания с тем, чтобы присоединиться к встревоженному люду.
— Говори, — задыхаясь, потребовал Смотритель.
Михаил рассказал — в подробностях, вплоть до мельчайших деталей вероломного нападения хелготов. Ему поверили. В чем-то Михаил понимал Лаони — раньше он был лучшего мнения о себе
— Я предупреждал Главу! — яростно воскликнул Алмот. — Братья, позволим ли мы Вестникам Смерти топтать наши земли? Зарезать нас как скот в собственных постелях?!
— Нет! — воскликнул нестройный хор. Часть солдат хмуро промолчали, понимая — для многих бой будет последним. Они не дрогнули, нет, — выучка и долг одержали верх над страхом.
Засуетились командиры, отдавая громогласные приказы; гражданские лица укрыты, амуниция проверена, боевые порядки собраны… Цепь из бойцов в десяток рядов презрела все особенности местности.
— Спасибо, что предупредил, — обратился к Михаилу Смотритель.