Двое Ведущих — Агол и Себен — холодно кивнули друг другу.
— Кого охраняем? — лениво спросил первый.
— Пленника.
— Одного? — искренне удивился офицер.
— Он того стоит. Убил, падаль, нескольких моих людей и хоть бы что. Отведем эронова сына в долину Справедливости, а там как Первый решит.
— Нескольких, говоришь, убил? — спокойно осведомился Агол. — А часом не всех ли?
— Завтра встретимся у «Рябого Сорга», — быстро ответил Себен, прикидывая, какую часть тела Агола пробьет клинком. Оскорбительные намеки смоет кровь, «Рябой Сорг» — трактир, где испокон веков проводились неофициальные дуэли.
— Ну зачем так рьяно, — улыбнулся Агол. Личная смерть не входила в его планы. Но если он шепнет Каролу о некомпетентности идиота… О да, это сделает его фаворитом Первого. А там, кто знает…
— Ты… — Себен не договорил.
— Кончай наматывать! — раздался вопль с корабля. — Я к хренам устал от ваших споров. Несите меня куда полагается и дело с концом.
— Несите? — приподнял брови Агол. — Достаньте мне наглеца!
Звякнули ключи, скрипнула дверь клетки. Михаил напрягся от прикосновения сильных рук. Тени солдат обступили, опрокинули на палубу. Он не сопротивлялся. Только когда сходни неприятно пересчитали ребра, дернулся… и распластался на каменном причале.
— Встать!
Димп приподнялся. Тысячи игл кольнули мышцы, мир рванулся куда-то вверх, потом вправо… Двое фэров заставили пленника распрямиться. Они убрали руки … Пленник упал.
— Какие трудные, — сказал Михаил камням, что влагой искрились у глаз. — Вам придется меня нести.
— Волоком! — Себен пнул ненавистного Красноглазого. — Улицы у нас неровные, кое-где попадаются черепки и прочий хэлк.
— Не нуди. — Михаил оперся руками о мостовую, собрал остатки сил и встал.
Гулкий топот сапог разбил ночную тишину. Пятьдесят воинов, конвоируя заключенного, мерно шагали вдоль улицы. Плыли мимо стены домов, запертые двери и окна — темные как омуты. Город вымер… В одном из домов звонко грохнула посуда.
— Эрон тебя побери, растяпа! — крикнул женский голос.
Поворот, короткий переулок, три лавки, уютный огонек в таверне — Михаил старался запомнить путь, которым его вели. Помнится, в Эгоре знание дороги изрядно пригодилось.
— Шевели ногами! — гаркнул Себен.
Усердно делая вид, что вот-вот помрет, Михаил оценил себя как потенциального беглеца. Организм слегка оклемался, восстановил часть былой силы. Но пусть о нем думают, как о ходячем мертвеце.
Очередной уличный изгиб вывел отряд на маленькую овальную площадь. Пустая и неприметная, она упиралась в десятиметровую стену, а точнее — в арку запертых ворот. Угловатые тени стражников на вершине стены молчаливо повернулись на стук каблуков.
— В долину Справедливости, — объяснил Агол.
От будки, что у ворот, навстречу Ведущему качнулась приземистая фигура:
— Ночью?
— Для Справедливости время не значимо.
— Эрон с вами. Мое дело открыть, закрыть…
Скрипнули петли, легкий ветерок скользнул над мостовой. Михаил попытался сориентироваться. Впереди камни, чахлый кустарник и дорога — сотня метров беспросветности. Ни фонарей, ни идей о спасении. Михаил оглянулся. Громада крепости напомнила усеченную пирамиду.
Цепь натянулась…
— Спешить некуда, — уведомил он конвоиров.
— Ты прав, мы на месте, — согласился Себен.
Долина Справедливости — блюдце диаметром метров восемьдесят, зажатое скалами, ровное точно стол плотника. Многочисленные выходы из долины вели в полную неизвестность. Столбы — их Михаил увидел сразу. Два черных обелиска на фоне серости песка и постамент между ними.
— Внимание. — Агол поднял руку. Воины стиснули мечи, напряглись, готовые к броску и удержанию.
— Я совсем тихий. — Настройщик безропотно направился к столбам. Звякнули массивные цепи… Он улыбнулся, растянутый меж обелисков. Слава Хранителям, ноги касались постамента.
Фэрнайты споро обустроили временный лагерь: костры, питье, еда. Михаил отвернулся и посмотрел на горные пики, чьи вершины тонули в серебристом лунном свете. Красивые и холодные пейзажи… Ночь задалась.
Медленно цеплялись друг за друга секунды; время, по обыкновению, растянулось в бесконечную череду мгновений — томительных ожиданием. Михаил, наученный терпению, лениво покачивался на цепочной подвеске, иногда напрягал мышцы рук и ног для проверки работоспособности. Результаты отвратные: к утру тело превратится в набор мертвой плоти.
Звериный крик эхом облетел скалы. И вновь тишина.
— Кто-то идет! — рявкнул дозорный.
Себен и Агол мгновенно вскочили. К лагерю, в неверном лунной свете, брела парочка — кавалер с дамой. Оба в состоянии подпития, как отметил Михаил.
— Ассет. — Себен успокоился. — Я ведь отпустил… Какого Эрона ты приперся, идиот?
— Красноглазый пойман, благодаря мне, — гордо молвил Ассет и пьяно качнулся. — Мне хотелось увидеть.
— Пусть, — отмахнулся Агол. Тише добавил: — Бабенку охмурить.
Офицеры вернулись к кострам — Себен неохотно, Агол с многозначительной улыбкой. Ассет с подругой достигли Михаила.
— Смотри, Хельва, я его взял.
— О! — Женщина приникла к спутнику. Если эронова красотка из соседнего дома увидит ее с героем… — Ты моя гордость.
— И в кино ходить не надо. — Михаил изобразил любопытство.
— Молчать! — Ассет плюнул в заключенного. — Сорг! Я тебе…
Он не договорил, прерванный ответным плевком. Пискнув что-то неопределенное, Ассет вырвался из рук Хельвы и потянулся к мечу.
— Не делай глупостей, — спокойно сказал Себен. — Иначе висеть тебе на столбах.
Бледнея, солдат вытянулся по струнке:
— Я ничего…
— Умница, — похвалил Михаил. — Меня выследил ты?
— Да, — гонора у Ассета поубавилось. Хмельной дурман рассеялся.
— Ты в курсе, воин обещал, воин сделал?
— Завтра я увижу, как ты умрешь! — Асет сглотнул. — Идем, Хельва, выпьем за смерть красноглазого.
Они торопливо удалились.
— Смельчак. — Михаила унял нервную дрожь злости; стих звон цепей.
Серый рассвет наполнил долину тенями. Туманная дымка заклубилась меж камней и пропала, согретая лучами солнца. Величественно и медленно над скалами всплыла огненная корона.
Жмурясь, Михаил созерцал начало дня. Чего-то фэры медлят…
— Всадник. — Себен с хрустом потянулся.
Чагар взбил копытами пыль. Остановился, позволяя Эпру спешиться. Вид у адъюнкта усталый и, вместе с тем, довольный: он успел получить благословение Карола, собрать вершителей Справедливости и выпить с красотками в таверне.
— Где вершители? — осведомился Агол. — Мне надоело морозить задницу.
— Едут. — Эпр оглянулся.
Три телеги, груженные тюками, пять всадников в белых одеяниях — сущие призраки смерти. Ассоциативный ряд Михаилу не понравился.
В долине закипела лихорадочная работа. Солдаты вытащили из телег и привычно собрали атрибуты казни: пяток флагов, помост, обитый красной тканью, и фэрнайтский аналог гарпунной пушки. Полотна знамен развернулись на ветру …
— Острый? — Михаил рассматривал гарпун, что упирался ему в сердце.
— Острый.
— На чем работает?
— Пыльца Эрона, — пожал плечами Себен. — Любопытная пыльца, ее Старые придумали. Взрывается от огня.
Настройщик дрогнул. Хватит ли энергии на защиту?
— Почему не используете в бою?
— Мало ее — только на Справедливость. Не мечами ведь тебя рубить, — хмуро ответил Себен.
— Пора, — кивнул человек в белом.
Пять десятков солдат мгновенно образовали две шеренги. Пройдя между ними, на красный постамент взобрался тучный плешивый мужчина.
— Начнем! — Вершитель достал из-за пояса свиток. — Обвиняемый…
— Отсутствует! — Удар заставил Михаила подойти к делу серьезнее.
Фэр долго и нудно перечислял грехи пленника. Димп считал птиц и облака. На цифре тридцать семь его прервали четверо белых — расчет орудия.
Время рванулось экспрессом. Два бэрга — мало, непозволительно мало!
Затлел фитиль, меряя последние секунды.
Концентрируя внимание, Настройщик наблюдал за язычком пламени. Главное, не пропустить момент… Дробь сердца гулко билась в ушах. Подмоги нет…
Раскатисто грянул выстрел.
Интерлюдия 7
Над желтой гладью пустыни стелился ветер. Играючи перебирал золотистые крупинки, гоня их к туманному мареву горизонта. Яростно палило солнце, раскаляя песок и воздух, колебля реальность тепловыми потоками.
Адское пекло.
Перед багровой трибуной стояли на коленях геометрически идеальные ряды людей в белых халатах и чалмах. Они внимали пророку — облаченному в черное мужчине, который расположился на трибуне и судорожно тянул руки к святому белому небу. За ним, метрах в трехстах, клубилась стена тьмы, исчерченная молниями.
— Люди Веры! — Мегаватные динамики густыми волнами бросили обращение в паству.
Находившиеся поблизости от громкоговорителей приникли к земле. Им показалось, что они сейчас взорвутся миллионами алых капель. И Благословенный Край примет их к себе раньше срока.
— Люди Веры, час пробил! — Черный исступленно тряхнул головой. — Врата открылись. Как долго мы ждали этого?
— Всегда! — ответил многоголосый хор.
— Никто не звал вас, никто не гнал силой. Лишь два слова направляли вас — два слова, которые открылись мне сквозь века.
— Благословенный Край. — Дети Веры абсолютно синхронно ткнулись лбом в песок. Распрямились.
— Да! — прогремел глас. — Край, где нет страха и боли, где каждый из вас обретет любовь. Вечный сад неги, вечное счастье. — Пророк обвел взглядом подопечных: все ли прониклись речью? Жаль он не видит дальние лица…
Рев сотряс пустыню.
— Врата зовут!
Стройными белыми рядами они шли к черной стене. И каждый думал о своем.
Глава 18
— Попробуйте еще, — посоветовал Михаил. Отскочивший от защиты гарпун тупым концом пробил одного из фэров — любопытного малого, приписанного к орудийному расчету. На этом хорошие новости закончились.