сти к белогвардейским оккупантам и рвутся в бой. Но мы оказались в критическом положении: не у каждого бойца есть винтовка, не хватает патронов, мало пулеметных лент. Доставать у врага оружие и боеприпасы становится все труднее. Нам нужна срочная помощь, но как ее получить?
Обсуждение было коротким: все единодушно сошлись во мнении, что надо просить помощи у штаба Южного фронта, а для этого послать туда связного. Но кого же?
— Я предлагаю послать к товарищу Фрунзе Ваню Папанина, — сказал Мокроусов. — Он маленького роста, худой, его легче будет переправить тайно через вражеские кордоны на берег моря. А силы и выносливости у него хоть отбавляй.
В те времена берега Крымского полуострова часто посещали турецкие контрабандисты. Белогвардейцы тайно продавали им муку, а те на своих моторных лайбах и баркасах перевозили ее в Турцию. Через одного из местных жителей удалось договориться с капитаном турецкого контрабандного судна. И вот Папанина посадили в мешок, завязали и под покровом ночи пронесли на плечах мимо белогвардейского патруля на турецкую лайбу под видом мешка с мукой.
Папанину удалось с приключениями добраться благополучно до штаба Южного фронта и вручить командующему фронтом Михаилу Васильевичу Фрунзе донесение командира Крымской партизанской армии о положении во врангелевском тылу вместе с просьбой о помощи боевой техникой. Папанин вспоминает об этой встрече как о примере высокой бдительности командующего: Фрунзе только тогда принял его, когда была установлена подлинность личности связного — мало ли какие могли быть провокации со стороны врагов! После этого Крымской повстанческой армии была оказана реальная помощь — оружием, снаряжением, деньгами.
В течение одного года Папанину второй раз пришлось пересекать ночью Черное море из района Новороссийска до Крыма во главе десанта из 24 бойцов. Среди них был кадровый военный моряк, отважный партизан-пулеметчик, впоследствии знаменитый писатель Всеволод Вишневский. К этому времени войска Южного фронта прорвали неприступные вражеские укрепления на Крымском перешейке, форсировали Сиваш и вели успешное наступление на Врангеля на территории Крыма. Папанин со своим отрядом присоединился к войскам дивизии В. К. Блюхера, которая двигалась по южному побережью на Алушту.
Белые были изгнаны, и в Крыму непоколебимо утвердилась Советская власть. Но победа не принесла спокойной жизни И. Д. Папанину. Он был вызван в Симферополь и назначен комендантом КрымЧК. Это была беспокойная работа, не спали по нескольку суток. В Крыму окопались не успевшие убежать белогвардейцы, оживились различные банды, в лесах скрывались «зеленые». На плечи работников ЧК легла тяжелая и ответственная забота по ликвидации остатков контрреволюционных гнезд, обеспечению безопасности мирной жизни Крыма. На Папанина, как коменданта КрымЧК, свалилось множество дел: он организовывал охрану советских учреждений, проводил обыски, препровождал арестованных в тюрьмы и в ревтрибунал, приводил в исполнение приговоры революционного суда, хранил обнаруженные или реквизированные ценности — золото, драгоценные камни, ювелирные изделия — и затем сдавал их в государственную казну. Это была та черновая работа, которая выпала на долю чекистов в первые годы Советской власти по ликвидации последствий свергнутого строя, мешавших продвижению нового, советского общества вперед, к светлому будущему.
Через год Папанина переводят на работу в Харьков (тогда там находилась столица советской Украины) и назначают комендантом Украинского ЦИК, но и здесь он долго не задерживается и переезжает в Москву, где начинает работать в административном управлении Главмортеххозупра. В 1923 г. его демобилизуют, и он переходит на гражданскую работу.
Папанина назначают управляющим делами Народного комиссариата почт и телеграфов (сокращенно Наркомпочтель) и одновременно начальником военизированной охраны этого ведомства.
В Наркомпочтеле, переименованном позже в Наркомат связи СССР, Иван Дмитриевич проработал восемь лёт. В эти годы в его жизни произошло два важных события, которые можно назвать предстартовыми позициями перед выбором пути полярника.
В двадцатые годы в далекой Якутии на берегах реки Алдан началась разработка месторождений золота. Советский народ в это время предпринимал титанические усилия, чтобы в возможно короткий срок восстановить сильно разрушенное в годы двух войн — первой мировой и гражданской — народное хозяйство. А для этого нужны были в первую очередь деньги, много денег. На Алдане были созданы государственные золотые прииски, объединенные трестом «Алданзолото». В районе Алдана в поселке Томмот началось строительство мощной радиостанции по тем временам. Была организована специальная экспедиция во главе с крупным инженером-конструктором средств связи П. А. Остряковым, а его заместителем «по практическим делам» был назначен И. Д. Папанин. Ему поручалось доставить на Алдан партию строительных рабочих, оборудование радиостанции, строительные конструкции, материалы и денежные средства. Летом 1925 г. Иван Дмитриевич выехал в Якутию для выполнения этого задания и пробыл там год; за этот год он проехал не одну тысячу километров.
Знакомство с суровой таежной Сибирью оставило в душе Папанина неизгладимый след и неугасимое стремление еще раз побывать на далеком Севере.
Такая возможность представилась ему в 1931 г. В июле этого года намечался перелет немецкого дирижабля «Граф Цеппелин» по маршруту: Берлин - Ленинград - архипелаг Земля Франца-Иосифа - архипелаг Северная Земля - Таймырский полуостров - Новая Земля - Архангельск - Ленинград - Берлин. Советское правительство дало разрешение на этот перелет. «Интурист» организовал полярный рейс на ледокольном пароходе «Малыгин» на Землю Франца-Иосифа, а заход корабля в бухту Тихую был приурочен к моменту прилета туда дирижабля. Не остался в стороне от этого дела Наркомпочтель: на судне организовали почтовое отделение, и его начальником был назначен И. Д. Папанин. Ему вменялось произвести обмен почтой с дирижаблем и специальное гашение почтовых конвертов и марок.
Это была уже настоящая Арктика, и Папанин впервые познакомился с ней в возрасте 37 лет. Большую ценность этому прогулочному рейсу придало участие в нем научных работников Всесоюзного Арктического института, так что по существу этот рейс являлся и научной экспедицией. После того как в бухте Тихой произошла встреча участников морского и воздушного рейсов и Папанин выполнил возложенное на него поручение, пароход отправился в месячное плавание по островам архипелага. Папанин участвовал и в этой экспедиции, сблизился с полярными учёными. Ему повезло, что во главе научного состава экспедиции находились два выдающихся исследователя Арктики: профессор Владимир Юльевич Визе и доктор географических наук Николай Иванович Евгенов. Первый из них являлся участником трагического рейса Г. Я. Седова к Северному полюсу в 1912-1914 гг. на судне «Святой Фока», а затем он был участником нескольких советских экспедиций в Арктику, стал крупным специалистом в области полярной океанографии и географии.
В 1930 г. В. Ю. Визе участвовал в экспедиции на борту ледокольного парохода «Г. Седов» в качестве научного руководителя, возглавил ее профессор О. Ю. Шмидт. Экспедиция открыла в Карском море остров, координаты которого за несколько лет до этого предсказал В. Ю. Визе на основе теоретических расчетов дрейфа во льдах шхуны «Святая Анна» экспедиции Г. Л. Брусилова 1912-1914 гг. Этот выступающий над морем каменный массив был положен экспедицией на карту и назван островом Визе. В тот памятный для Папанина 1931 год профессор Визе был заместителем директора Всесоюзного Арктического института по научной части.
Николай Иванович Евгенов являлся одним из самых авторитетных советских полярных гидрографов. По образованию военный моряк, он посвятил свою жизнь и деятельность гидрографии морей Арктики. Евгенов служил в должности штурмана на судне «Вайгач», входившем вместе с таким же кораблем «Таймыр» в Гидрографическую экспедицию Ледовитого океана 1913-1915 гг., являлся участником первого в истории сквозного плавания по Северному морскому пути с востока на запад за две навигации. В результате этой экспедиции были открыты архипелаг Северная Земля и несколько островов. После освобождения советского Севера от интервентов Евгенов полностью посвятил себя изучению условий плавания в морях Арктики. Каждый год он участвовал в гидрографических экспедициях в Северном Ледовитом океане, особое внимание уделяя обеспечению плавания судов в Карском море, и возглавлял ледокольные проводки транспортных судов из Белого моря в Енисей и обратно. Он являлся автором первой лоции[2] Карского моря и многочисленных трудов по гидрографии других полярных морей. Во всем арктическом флоте не было такого специалиста по капризным условиям навигации во льдах Карского и Баренцева морей, как Николай Иванович Евгенов. К тому же следует добавить, что и Визе, и Евгенов были очень скромными людьми, не кичившимися своим превосходством перед другими научными работниками и охотно передающими свой богатый полярный опыт. Они всегда были окружены молодежью.
Вот с какими замечательными людьми свела Ивана Дмитриевича Папанина судьба на его первых шагах в Арктике, правда не как исследователя, а пока только как туриста. К этому следует еще добавить, что на «Малыгине» в этом рейсе принимал участие известный итальянский полярный исследователь и конструктор дирижаблей Умберто Нобиле, живший и работавший в те годы в Советском Союзе.
В конце рейса И. Д. Папанин заявил профессору Визе о своем желании работать в Арктике. Визе пытался охладить его пыл:
— Думаете, вы Арктику узнали? Так ведь мы, можно сказать, на прогулке были. Это не зимняя Арктика. Но Папанин твердо стоял на своем, и Визе обещал ему свое содействие.
«Не поздно ли начинать жизнь заново в тридцать семь-то лет? — спрашивал я себя и отвечал: — Нет и еще раз нет! Любимое дело начинать никогда не поздно. А что работа в Арктике станет любимой, я нисколько не сомневался. Просто чувствовал, что эта работа по мне. Трудностей не боялся, их уже достаточно пришлось пережить. И все стояли перед глазами белые просторы, синева неба, вспоминалась та особенная тишина, какую, пожалуй, не с чем сравнить. Так начался мой путь полярника, продолжавшийся 15 лет…» — писал И. Д. Папанин в своих воспоминаниях.