После школы Феликс Камов поступил в студенческий сатирический коллектив. Совершенно случайно этот коллектив оказался в Московском авиационном институте, поэтому ему волей-неволей пришлось закончить институт и стать инженером-механиком. Это событие прошло для Камова незамеченным, так как день защиты диплома совпал с днем премьеры новой сатирической программы.
После института Камов работал на заводе и одновременно ходил по редакциям. На заводе не знали, что он пишет рассказы, а в редакциях не знали, что он инженер. Так продолжалось до тех пор, пока он по рассеянности не предложил своему начальнику напечатать новый рассказ.
С тех пор он стал профессиональным литератором.
Прочие сведения о Камове: не был, не участвовал, не имеет, не владеет, не привлекался, женат.
Э. УспенскийПроверка храбрости
ЗА ГРАНИЦЕЙ
Мы прилетели за границу. В Англию. По туристской путевке. В гостинице нас ожидал великолепный обед.
— Давайте выпьем малость — предложил кто-то. — Ведь не каждый день бываем в Лондоне.
— Давайте!.. Выпьем!.. — закричали все остальные. — Надо отметить такое событие!..
— А я думаю, что не надо, — неожиданно заявил первый член нашей делегации.
— Почему не надо?
— Как — почему? Только что прилетели — и сразу же выпивка. Могут подумать, что у нас в России все еще пьют. — Он покосился на соседние столики. — Так что давайте не будем. Давайте потерпим до дома.
Разумеется, каждый из нас поддержал его. Мы не хотели, чтобы кто-то подумал, что у нас в России все еще пьют. Потерпим до дома. Ничего с нами не случится.
Вечером мы отправились на к симфонический концерт. Как это ни странно, концерт оказался плохим.
— Надо уходить, — сказал я.
— Действительно здесь делать нечего, — согласились со мной еще несколько человек.
— Лучше все-таки остаться, — вмешался вдруг второй член нашей делегации. — Могут подумать, что мы не любим симфоническую музыку.
— Но ведь это плохая музыка!
— Ничего. Мы должны любить даже такую.
И мы остались. Никто из нас не хотел показать, что он не любит симфонической музыки. Даже плохой.
На другой день мы бродили по Лондону.
— Смотрите, — неожиданно закричал кто-то из нас, — какие чудесные кофточки! Надо обязательно купить.
Все бросились к магазину.
— Стойте! — вдруг сказал третий член нашей делегации. — Могут подумать, что у нас в России нет хороших английских кофт!
— Но ведь их и в самом деле нет!
— Так зачем же заострять на этом внимание? Приедете домой можете гоняться за ними сколько угодно!
И мы не стали покупать кофты. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь подумал, что для нас это невидаль.
Когда мы вернулись в гостиницу, с общего согласия решено было пойти в душ. Все взяли полотенца и направились в конец коридора. Но тут уже осенило пятого члена нашей делегации. Им оказался я.
— Подождите, — заорал я, — нельзя ходить в душ!
— Почему!
— Как — почему? Могут подумать, что мы никогда не моемся, а приехали сюда и дорвались!
Делегация одновременно вздохнула, но делать было нечего, и все согласились со мной. Никто не хотел, чтобы о нас подумали что-нибудь подобное. Поэтому, помахивая полотенцами, мы прошли мимо душа и направились умывальнику. Пусть все видят, что душ нам совершенно не нужен. И пусть все отметят, что мы моем руки по нескольку раз в день! Знай наших!
Так прошла вся поездка.
А недавно мне снова предлагали путевку. На этот раз во Францию. Но я отказался. Все дело в том, что я не знаю французского языка. И мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь подумал, что в России не говорят по-французски.
МОЙ СОСЕД
Ко мне поселили нового соседа.
— Что ты делаешь? — спросил он, входя на кухню.
— Глажу брюки.
— Разве так надо гладить брюки? Вот как надо гладить!
И мои брюки превратились в отлично выглаженные футбольные трусы.
— Что ты делаешь? — закричал он через пять минут.
— Чиню холодильник.
— Разве так надо чинить холодильник? Вот как надо чинить!
И в моем холодильнике установилась нормальная температура 36,6 °C. Когда пришла Валя, мы никуда не пошли. Мы сидели дома.
— Что ты делаешь, — спросил он, врываясь в комнату.
— Целуюсь с девушкой.
— Разве так надо целоваться?
Жизнь становилась невыносимой. Я решил покончить с собой.
— Что ты делаешь? — спросил он, когда я влезал на табурет.
— Собираюсь вешаться!
— Разве так надо вешаться? Вот как надо вешаться!
С тех пор я живу спокойно.
ОТЦЫ И ДЕТИ
Мы с Вовкой, сцепившись, полчаса катались в пыли. Наконец я сказал:
— Сейчас я позову брата, и он тебе задаст.
— А я позову отца, и он задаст тебе и твоему брату.
— А я позову своего дядю-капитана. Он приведет своих матросов и задаст тебе и твоему папе.
— А я позову деда. Он полковник, и от твоих матросов ничего не останется!
Дело дошло до крупных самолетных и танковых соединений. В воздухе запахло гражданской войной.
Но вот пришел мой брат и в ответ на мою просьбу отшлепал меня.
Потом пришел Вовкин отец и отшлепал Вовку.
Угроза войны была ликвидирована.
С тех пор мы с Вовкой никогда не обращаемся к родственникам. Мы колотим друг друга самостоятельно. Это приносит значительно больше пользы и значительно меньше синяков.
КУДА ПОЙТИ УЧИТЬСЯ…
Утром по городу разнесся слух, что ветеринарном институте недобор. Тотчас же многие абитуриенты устремились туда.
— Я буду принимать документы только у тех, — объявил секретарь, — кто сумеет подоить корову. — И, отобрав несколько юношей понаряднее, он повел их на скотный двор.
Впереди вышагивал роскошный блондин в красном плаще.
— Стойте здесь, — приказал секретарь, а сам отошел за подойником.
Неожиданно из-за сарая показался громадных размеров бык. Все бросились бежать, кроме роскошного блондина.
Он стоял перед быком и переминался с ноги на ногу.
— Снимай плащ! — кричали ему. — Снимай красный плащ!
Блондин снял плащ и остался в малиновой куртке.
— Снимай куртку! Быстрее снимай куртку!
Он снял куртку и красную рубашку. Затем он почему-то снял и брюки, хотя они были черного цвета.
Бык долго смотрел на него оценивающими глазами, затем повернулся и пошел прочь. Все увидели, что это была корова.
— Ну вот, — сказал секретарь, подходя с подойником. — Кто возьмется подоить ее?
— Я, — вызвался ближе всех стоящий абитуриент и, подойдя к корове, смело начал дергать ее за соски.
Ничего, однако, не получалось.
— А ты пощекочи ее под мышками, — посоветовал кто-то сзади.
— А под какими? Под передними или под задними?
— Конечно, под задними.
От щекотки корова замычала нечеловеческим голосом. Но молока все равно не было.
— Ну что ж, вы свободны, — объявил секретарь, и они пошли. Они шли прямо и прямо, к институту, который назывался политехническим. Они не знали, чем занимаются в этом институте. Но были твердо уверены, что в институте с таким интеллигентным названием коров доить не придется.
«КАКИЕ ФОРМАЛЬНОСТИ!»
Это случилось в городе N.
На самой темной из хорошо освещенных улиц встретились двое: бандит и прохожий.
— Снимай часы, — приказал грабитель безапелляционным голосом, — и костюм!
— А кто вы, собственно, такой? — спросил прохожий.
— Как — кто? Бандит, конечно!
— А чем вы это можете доказать?
— Вот нож у меня. И вообще!
— Нож еще ни о чем не говорит. Я тоже могу взять в руки нож. Но это же не значит, что я стал бандитом! А есть у вас какие-нибудь документы? Справка с последнего места заключения? Или еще что?
— Нет. Ничего нет!
— Ну тогда вы ничего и не получите!
Ошеломленный преступник полчаса стоял на улице, почесывая голову. Он был первый раз в этом городе и не знал существующих порядков. На следующую ночь они встретились снова.
— Вот, — радостно сказал грабитель, — вот справка с последнего места заключения! Давай часы!
— Да, — возразил прохожий, — но здесь печать не совсем ясная. И к тому же вас освободили досрочно!.. Не отдам!
— А у меня еще справка есть, что я псих, — стал нервничать преступник. — Могу пристукнуть!
— Это другое дело. С этого и надо было начинать, — заявил ограбляемый. — Теперь я вполне доволен!
Таким образом часы, бумажник и костюм оказались во владении бандита. С этого времени жизнь у него явно наладилась.
Поздно ночью он подходил к прохожим, небрежно предъявлял свои бумаги и отбирал все, что считал нужным. Если его бумаги производили мало впечатления, он добивал свою жертву справкой о психической неполноценности.
Но однажды произошла нелепая случайность — бандит повстречался на улице с человеком спортивного вида.
— Снимай часы! — как всегда, приказал он.
— А вы, собственно, кто? — спросил спортсмен.
— Как — кто? Бандит! Вот здесь написано.
— А нож у тебя есть?
— Нож — это формальности, — развязно стал растолковывать грабитель. — Еще обрежешься!
— А пистолет?
— Тоже формальности!
— Ну тогда пошли в участок, а то плохо будет. Ведь я самбист!
— А справка у тебя есть, что ты самбист?
— Нет у меня никакой справки, — ответил спортсмен и применил двойной переворот с захватом ноги. Он тоже был не из этого города и не знал существующих порядков.
Бандит потерял сознание. Через полчаса он оказался в участке.
— Да, — многозначительно произнес следователь, осторожно перебирая справки, выложенные на стол, — бандит был превосходно вооружен! С такими бумагами даже я не рискнул бы его взять! И как это вы не побоялись?
— А чего бояться? — удивился отлет. — У него не было даже ножа!