Наконец Старки откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и в очередной раз начал производить в голове вычисления. Это был приятный, успокаивающий ритуал, особенно сейчас, когда они были так близки к финалу.
По 100 тысяч долларов на каждого — за первые три успешных попадания.
По 150 тысяч — за четвертое.
По 200 тысяч — за пятое.
По 250 тысяч — за Вест-Пойнт.
По 500 тысяч премиальных — по полном завершении работы.
На данный момент она была почти завершена.
А Старки так и не знал, кто же является заказчиком и почему.
Глава 61
Острые и крутые гранитные утесы окаймляли реку Гудзон в Вест-Пойнте. Старки хорошо знал эти места. Вечером, по прилете, он проехался по главной улице Хайленд-Фоллс, мимо нарядных мотелей, пиццерий и сувенирных лавок. Он миновал ворота Тейер-гейт,[17] увенчанные караульной башней, где на часах стоял военный полицейский с каменным лицом. Убийство в Вест-Пойнте, подумал он. Мать честная!
На некоторое время Старки выбросил из головы мысли о работе. Он дал волю воспоминаниям об Вест-Пойнте и вбирал новые впечатления. Когда-то он был здесь зеленым курсантом Военной академии, как вот эти два юнца, что сейчас возвращаются с пробежки к себе в казармы. В свое время, выкрикнув однажды курсантский девиз: «Не искать легких путей, сэр!» — он повторял его потом тысячу раз.
Господи, до чего же ему было все здесь по душе: образ мыслей, отношение к жизни, дисциплина, вся постановка дела.
Кадетская церковь стояла высоко на склоне холма, возвышаясь над плацем. Расположенная между собором в средневековом стиле и крепостью, увенчанная высоким крестом, она и сейчас господствовала над всем пейзажем. Территория академии была густо застроена внушительными зданиями из серого камня, которые создавали эффект крепости. Безмерное ощущение единства и стабильности, которому предстояло вскоре серьезно пошатнуться.
Харрис с Гриффином ждали его на территории. В течение следующего часа все трое по очереди следили за домом Беннета на улице Бартлетт-Луп, в зоне, которая в Вест-Пойнте была отведена для проживания офицеров и их семей. Дом был из красного кирпича, с белым орнаментом, стены густо увивал плющ. Из каменной трубы лениво вился дымок. Жилище представляло собой отдельную квартиру с четырьмя спальнями и двумя ванными. На плане расположения жилой застройки оно было обозначено как Блок 130.
Около половины десятого трое киллеров произвели рекогносцировку на семнадцатой дорожке вест-пойнтского поля для гольфа. Они никого не заметили на холмистой площадке, которая естественным образом ограничивала с одной стороны территорию Военной академии. Прямо к западу пролегала автотрасса 9W.
— Это может оказаться проще, чем мы думали, — заметил Уоррен Гриффин. — Они оба дома. В расслабленном состоянии. Бдительность снижена.
Старки неодобрительно посмотрел на Гриффина.
— Я так не думаю. На этот счет существует правило: «Не искать легких путей». Не забывай о нем. И не забывай о том, что Роберт Беннет служил в спецназе. Это тебе не какой-нибудь столичный архитектор, терзаемый бессонницей на Аппалачской тропе.
Гриффин мгновенно сменил тон и весь обратился во внимание.
— Простите, сэр. Больше не повторится.
Ровно в десять все трое пробрались сквозь заросли ежевики и других низкорослых кустарников, окаймляющие задворки Блока 130. Отведя в сторону упрямую сосновую ветку, Старки увидел дом.
Потом отыскал глазами и полковника Беннета за кухонным окном.
Героя войны, воевавшего во Вьетнаме в составе сил специального назначения, отца семейства с двадцатишестилетним стажем, родителя пятерых детей.
Беннет держал в руках бокал красного вина и, очевидно, следил за приготовлением трапезы. Потом в поле зрения попала и Барбара Беннет, которая как раз и стряпала. Вот она тоже пригубила вина из бокала мужа, а Роберт Беннет поцеловал жену сзади в шею. Для супругов, которые женаты почти тридцать лет, они производили впечатление любящей пары. «Скверно», — подумал Старки, но промолчал.
— Итак, вперед, — сказал он вслух. — Последний фрагмент головоломки.
И это действительно была головоломка — даже для самих киллеров.
Глава 62
Роберт и Барбара Беннет как раз садились за стол, когда через заднюю дверь в кухню вломились трое вооруженных до зубов мужчин. Полковник Беннет увидел их пистолеты и камуфляжное облачение, а также отметил, что ни на одном из них не было маски. Он посмотрел на лица всех троих и понял, что стряслось самое ужасное.
— Кто вы? Роберт, кто они такие? — бессвязно и лихорадочно забормотала Барбара. — Что все это значит?
К несчастью, полковник Беннет боялся, что прекрасно знает, кто они такие, возможно, даже знает, кто их послал. Он не был уверен, но ему показалось, что когда-то, очень давно, знавал одного из вломившихся. Даже вспомнил имя: Старки. Да, Томас Старки. Боже милостивый, почему сейчас? После стольких лет?
Один из незваных гостей дернул вниз цветные занавески на двух кухонных окнах. Свободной рукой смахнул со стола тарелки, блюдо с цыпленком, салат, бокалы; все со звоном грохнулось о плитки кухонного пола. Беннет понял: это для усиления драматического эффекта.
Другой человек крепко прижал дуло автоматического пистолета ко лбу Барбары Беннет.
В кухне воцарилась полнейшая тишина.
Полковник Беннет посмотрел на жену, и у него чуть не разорвалось сердце. Ее голубые глаза были расширены от ужаса, она дрожала мелкой дрожью.
— Все будет хорошо, — произнес Беннет самым спокойным голосом, на который только был способен.
— Да неужели, полковник? — впервые за все время подал голос Старки. Он сделал знак третьему бандиту, и тот схватился за белую блузку Барбары и рванул. Женщина беззвучно вскрикнула и попыталась заслониться руками. Тогда ублюдок стащил с нее бюстгальтер. Это было, конечно, для пущего эффекта, но потом бандит выразительно уставился на грудь Барбары.
— Оставьте ее в покое! Не трогайте! — громко крикнул Беннет, и это прозвучало как приказ — так, словно его положение позволяло командовать.
Человек, которого он знал под именем Старки, ударил его рукояткой пистолета. Беннет упал и подумал, что челюсть сломана. Он было почти вырубился, но усилием воли сумел остаться в сознании. Щека его прижималась к холодным плиткам пола. Ему был остро необходим план действии — сейчас подошел бы самый отчаянный.
Старки стоял прямо над ним. И теперь пошел уже настоящий психоз — этот тип залопотал по-вьетнамски.
Полковник Беннет разбирал некоторые слова. Он провел на войне немало допросов, когда руководил группой разведчиков во Вьетнаме и Лаосе.
Старки опять перешел на английский:
— Страшись, полковник Беннет. Сегодня ночью тебя ждут мучения. И твою жену тоже. На тебе грехи, за которые надо платить. Ты знаешь, что это за грехи. Сегодня твоя жена тоже узнает о твоем прошлом.
Полковник Беннет притворился, что лежит без сознания. Когда один из вооруженных бандитов наклонился над ним, он оттолкнулся от пола и ухватился за его пистолет. Завладеть оружием — единственная мысль, которая стучала в мозгу Беннета. И вот оно у него!
Но уже в следующую секунду он получил сокрушительный удар по голове. Потом удары обрушились на спину и плечи. Жестокое избиение продолжалось под аккомпанемент пронзительных выкриков на вьетнамском. Он увидел, как один из ублюдков ударил его жену прямо в лицо. Просто так, без всякой причины.
— Перестаньте! Пощадите ее, Христа ради!
— Мэй се нхин ко эй чет! (Сейчас ты будешь смотреть, как она умирает!) — взревел Старки.
— Тронг люк тао хои мэй! (Пока я буду допрашивать тебя, свинья!)
— Мэй тхай канх нэй ко кюен кхонг, Роберт? (Что, знакомо звучит, Роберт?)
Потом Старки сунул пистолет в рот полковника Беннета.
— Помнишь это, полковник? Помнишь, что бывает вслед за этим?
Глава 63
Мы с Сэмпсоном приехали в Вест-Пойнт в четверг чуть позже пяти вечера. Казалось, все черти ада вырвались там на волю.
Я получил экстренное сообщение от Рона Бернса из ФБР. В Пойнте произошло убийство плюс самоубийство, что немедленно вызвало подозрения, едва только новость достигла Вашингтона. Полковник, герой войны, награжденный многими орденами и медалями, предположительно убил свою жену, затем — себя.
Мы с Сэмпсоном приземлились в аэропорту Стюарта города Ньюберга, затем я восемнадцать миль вел машину до Вест-Пойнта. Нам пришлось припарковать арендованный автомобиль и последние несколько кварталов до жилого массива, где проживали офицеры, пройти пешком.
Улицы были огорожены веревками и закрыты для сквозного проезда. Тут же, поблизости, крутились представители прессы, но военная полиция не пускала их к месту происшествия. Даже на лицах курсантов застыло озабоченно-заинтересованное выражение.
— Ты в приятельских отношениях с Бернсом из ФБР, — сказал Сэмпсон, когда мы шагали к месту преступления на Бартлетт-Луп. — Он здорово помогает.
— Он вбил себе в голову: а вдруг я захочу у них работать? — ответил я Сэмпсону.
— Ну и? А ты действительно мог бы захотеть?
Я только улыбнулся. Не стал ни подтверждать, ни опровергать.
— Я-то так понял, что ты собираешься отойти от сыскной работы, мой милый. Разве не таков был грандиозный замысел мастера?
— Сейчас я сам пока ни в чем не уверен. Хотя видишь: вот он я, направляюсь вместе с тобой еще на одно проклятое место преступления. День другой — дерьмо все то же.
— Значит, ты по-прежнему торчишь, Алекс? Так же зверски, как всегда, верно?
Я покачал головой:
— Нет, я не торчу, Джон, не само дело меня затянуло. Я просто помогаю тебе. Вспомни, как это начиналось. Возмездие за Эллиса Купера.
— Да, но ты все равно подсел. Тебе не удается сложить эту головоломку. Тебя это злит. И возбуждает адское любопытство. Ты — охотник. Вот кто ты такой, Алекс.