Тут муж позвал меня завтракать, и эти мысли улетучились, чтобы больше не возвращаться. А то, что я сейчас – блондинка, так это просто для разнообразия, без привязки к Норвегии. Шатенкой быть надоело.
Войдя на кухню, я обнаружила на полу полчища муравьев. Главное, непонятно, откуда они пришли, вчера их еще не было. Из стены выползают, заползают в шкаф, делают какие-то свои дела и опять в стену уходят. Понаблюдали за ними какое-то время, позавтракали и поехали гулять.
Кстати, когда Мишка был маленький, муравьи его на раз-два могли успокоить и от какого-нибудь каприза отвлечь. Мы с мужем даже подумывали завести дома маленький муравейник. Оно, конечно, было бы проблематично, зато спокойствие гарантировано.
Неподалеку от нашего поселка есть маленький населенный пункт, называется Бали. Информации в интернете о нем нет вообще никакой, а туристический буклет, валяющийся в доме на комоде, говорил, что там есть рыболовецкий порт и магазин, где можно купить свежую и копченую рыбу, бутик с сувенирами и ресторан, где подают блюда из свежепойманной рыбы.
В наличии в данный момент оказался только бутик. Рыба в магазине продавалась с четверга по субботу, а сегодня был вторник, а ресторан откроется только летом. Правда, в порту стоял сейнер, на палубе которого три мужика разгружали рыбу. Обратила внимание, что все они были в белых носках. Шик какой-то особый, что ли?
Заглянули в сувенирный магазин. Там мы познакомились с очень добрым ротвейлером Альфредом и увидели смотрителя нашего дома, имя которого не отложилось в моей памяти. Этого прохиндея мы уже знали, он приходил к нам вчера вечером проверять воду в бассейне на предмет бактерий. Боря еще спросил его, можно ли взять напрокат лодку, мы, дескать, по фьорду поплавать хотим. С ума он сошел, что ли? Кто это «мы»? Стужа там на середине фьорда!
«Вот бы не было лодки, вот бы не было лодки!» – повторяла я про себя. Смотритель услышал мои мольбы и сказал, что сейчас абсолютно все лодки заняты! Потому что люди, приезжающие на рыбалку, арендуют их по три штуки на дом, и на все дома лодок не хватает. Тут я из чувства противоречия возмутилась, правда только мысленно. В условиях аренды, между прочим, говорилось, что лодка к дому прилагается! В конце разговора смотритель вдруг сказал по-русски: «Ну, что?» Оказывается, его бывшая жена была русская, от нее он и нахватался всяких слов. Как-то он без теплых чувств о ней говорил, кстати. Наверное, убежала она от него, и я ее понимаю. Жить в такой дыре и с таким мужем?
У деревянного причала было пришвартовано много лодок, в том числе и прокатных. Вот точно на них сегодня никто не выйдет в море! Так дал бы нам тогда на часок, жадина! Нам больше и не надо. Но смотритель еще раз со вздохом подтвердил, что все лодки оплачены и воспользоваться ими нет никакой возможности. Но почему-то спросил, есть ли у нас с собой водка. Мы ответили, что нет, хотя была.
Купили магнитик и шапочку с лосем, погладили ротвейлера и поехали выполнять культурную программу: смотреть самую южную точку Норвегии Lindesnes Fyr. Там были маяк, скалы и артиллерийские укрепления. После зоопарка в Кристиансанде это – второй по посещаемости туристический аттракцион в Норвегии. Так и хочется сказать, что не может быть, потому что мы здесь были совершенно одни. Но, с другой стороны, еще не лето, и туристов мало.
Южная точка оказалась далеко не самой теплой. Дул сильнейший ветер, и я сразу продрогла. Думаю, моя сверхчувствительность к холоду объяснялась тем, что я к этому моменту была уже изрядно простужена. Припарковались неподалеку от маяка и вместо того, чтобы идти по приличной дороге, в конце которой находилась касса, полезли через горы и окопы. Про кассу – честно не знали! Шли там, где было интересней бегать детям. Шли долго, с трудом отрываясь от луж с саламандрами, во всяком случае, так этих тритонов называл Мишка.
Поднялись на маяк – старейший и самый южный в Норвегии, находящийся не на островах, а на материке. Первый сигнальный огонь здесь зажгли еще в 1655 году, а современное здание построено в 1915-м. Как он выглядит? Обычно. Красный верх, белый низ, высота – шестнадцать метров десять сантиметров, стоит на гранитном фундаменте.
Во время Второй мировой войны здесь шли бои. Несмотря на мужественное, но короткое сопротивление норвежцев, немцы захватили и маяк, и берег. Они построили на берегу артиллерийскую батарею и выкопали в каменистой земле какие-то помещения с коридорами по типу катакомб. Мы попытались в них пробраться, но все входы и выходы были затянуты металлической проволокой.
Возвращались нормальной дорогой мимо кассы. Если бы мы и к маяку через кассу шли, как все нормальные люди, а не через лужи с тритонами, то заплатили бы за удовольствие померзнуть на ветру двадцать евро. Но не сэкономили нисколько! Как раз столько мы же мы «потеряли» в магазине, забыв на кассе уже оплаченную нами жареную курицу. Жалко, но справедливо. А все Борина привычка болтать с местными жителями обо всем подряд. Здесь это принято. Все друг друга знают, и появление новых людей не могло пройти незамеченным. Все у нас выспросили! А когда узнали, что Боря – психиатр, радостно сказали, что ему бы точно нашлась у них работа. Он эту фразу очень часто слышит.
Поскольку мы остались без еды, решили пообедать в Мандале в каком-нибудь ресторане. Мандал – очень симпатичный городок. Маленький, беленький, населения – всего пятнадцать с половиной тысяч. История города началась в начале XVI века, тогда это был всего-навсего перевалочный склад для древесины. Из Мандала ее переправляли по морю дальше в Европу. В основном в Нидерланды, где свои леса были уже все вырублены. Единственный парафиновый заводик закрылся в XIX веке, с тех пор жители города промышляют исключительно лососем и туризмом.
Из достопримечательностей – две деревянные церкви да какие-то камни с древними рунами, обнаруженные случайно в 2012 году в чьем-то саду. Центр города – тоже деревянный, заканчивается пристанью.
Там мы нашли чудесный рыбный ресторанчик с видом на лодки, лебедей и чаек. Прекрасный вид цены не компенсировал, все блюда были в три-четыре раза дороже, чем в Испании, в два – чем в Германии и в полтора – чем в Голландии. Но было очень вкусно.
Пообедав и накупив всякого рыбья в местном магазинчике, в том числе и рыбный суп на разлив, поехали домой.
Муравьи продолжали хозяйничать на кухне. Дети сразу побежали играть куда-то в горы, мы, очень уставшие от хождений и впечатлений, колебались между пассивным отдыхом и бассейном. Остановились на бассейне, решив, что купание нас взбодрит. Налили воды в джакузи, нежились то тут, то там. И через короткое время подумали о рулетиках с лососем, которые мы купили в Мандале. Со сметаной и холодным пивом. Вот что нас по-настоящему взбодрит! Представление об этом сразу выгнало нас из джакузи, потому что у деловых людей мысли с делом не расходятся.
За трапезой пришло осознание того, что ничего не хотим делать завтра. Хватит кататься, отдыхаем дома! Будем предаваться гедонизму: есть оставшиеся рулетики, гулять медленно и недалеко, купаться и греться в сауне. До завтра!
Встреча с немцами в нашей гавани
4 мая. Как задумали, так и сделали. Никуда не поехали, ленились целый день! Особенно ленилась я. Я даже искренне забыла о своем желании вести каждый день дневник, но, увы, семья забыть не дала. Дети даже что-то о семейном долге заговорили, нашли летописца!
Почему-то я не могу здесь долго спать. Во сколько бы ни легла, просыпаюсь самое позднее в половине девятого. Но завтракать садимся все равно поздно.
В двенадцать выбрались погулять. Мишка с Сашкой остались играть возле дома, а мы пошли исследовать новые улицы в нашем селении. Сперва пошли налево по верхней дороге. Широкая асфальтированная улица уткнулась в верхний дом и дальше уже никуда не вела. Зато мы нашли новую тропу вниз и спустились по ней до самой бухты.
Там на причале суетилась толпа мужиков, видимо, только что вернувшихся с рыбалки. Мы приняли их за норвежцев, попробовали обратиться к ним по-английски, но – облом. Оказалось, немцы. Эти путешествуют по миру, думая, что весь мир должен говорить по-немецки, и впадают в ступор, если их не понимают. Ну, для нас-то немецкий – второй родной, зря, что ли, двенадцать лет в Германии прожили! Разговорились. Рассказали, что они вышли в море в девять часов утра на большой рыбачьей шхуне – в аренду взяли, и ловили рыбу с эхолотом на глубине сорок метров далеко в море. Обратно пришли уже к полудню.
Пока мужики разделывали рыбу, их пожилые верные подруги в количестве трех штук разлеглись на мостках и ловили лицами солнце. На свободных от рыбы столах стояли бутылки с «Красной шапочкой», это – аналог нашего «Советского» шампанского. Еще – пиво, шнапс и до боли знакомые коробочки с малюсенькими бутылочками на один шлюк. Глоток, значит. Напиток в бутылках назывался «Маленький трусишка» – «Kleiner Feigling». Приехали ребята из какого-то маленького саксонского городка, говорили на жутком диалекте и были очень шумными!
Туристы, приезжающие в Норвегию на рыбалку, каждый день рыбачат, как работают. Поймав рыбу, разделывают на филе прямо на берегу. Дома филе укладывают в вакуумные упаковки, до отъезда замораживают в морозильных камерах и через неделю с полным багажником лосося возвращаются на родину. Кстати, аппараты для вакуумной упаковки и морозильники обязательно есть во всех домах, которые сдаются туристам.
Узнав, что мы тоже жили в Саксонии, немцы радостно предложили за это выпить. Они уже хорошие были, особенно женщины. Чокнулись «Трусишкой» и пошли домой. Поднимаясь на нашу гору, я представила себе обед, приготовленный мужем. Намечтала отварную картошечку с зеленым луком и свежекопченым лососем. И немножко водки.
Дети отварную картошку есть не захотели, пожарили вместо этого с беконом. Тоже хорошо. И так нам стало замечательно, что мы пошли в кровать вкушать послеобеденный сон. Спали где-то с час, пока солнце не начало светить нагло прямо в лицо. Встали, предложили детям пойти на улицу, они предпочли бассейн. У Сашки уже раздражение по всему телу от воды, что-то смотритель с хлоркой переборщил.